льству, где тихо гудел рой претендентов на получение канадской визы. Спросив, кто последний, стал, как и другие, заполнять анкету. Очередь была длинной. У всех были напряженные лица, все как будто изначально готовы были к отказу. Здорово же тут маринуют народ. Вначале он прислушивался к разговорам вокруг, а потом от вчерашних потрясений и долгого ожидания снова впал в тупое оцепенение. Не сразу понял, что это его приглашают пройти в кабинет номер четыре – на собеседование.
– Вы должны доказать, что не являетесь потенциальным невозвращенцем. – Женщина с хищным, неприятным выражением впивалась взглядом то в его лицо, то в лежащие перед нею документы.
Вопрос следовал за вопросом. Тон – самый недоброжелательный. Наверное, сюда на службу специально таких вот гусынь, злобных и хамоватых, отбирают, мелькнула мысль. После очередного вопроса когда он уже решил, что с него хватит испытаний, женщина вдруг сама завершила беседу, сказав, чтобы он пришел в посольство после обеда, – за паспортом.
День был теплым и солнечным, но ничего не радовало. Он бесцельно бродил по близлежащим улицам, ожидая назначенного времени. Посидел в кафе на углу, выпил кофе, полистал забытый кем-то на столике журнал. К двум вернулся к посольству. У железных ворот уже собралась толпа, напряженно ожидающая решения своей участи. В начале третьего из-за железной ограды появилась, наконец, сотрудница посольства с паспортами в руках и, раскрывая их поочередно, начала называть фамилии. Он услышал свое имя и шагнул вперед, не ожидая ничего хорошего.
Отойдя в сторону, раскрыл паспорт.
На одной из страниц тускло сияла вклеенная бумажка. Виза.
Кто-то завистливо вздохнул за его плечом. «Дали?»
– Дали, – пробормотал он.
Дали. Но от созерцания этой бумажки, стоившей огромных денег, сил и нервов, на душе не стало радостнее.
У него была виза, которую еще несколько дней назад он так страстно желал иметь. Была виза, но не было билета.
Он позвонил в фирму и спросил, что делать.
– Ну, если виза в паспорте, мы вам больше не нужны, можете и сами лететь! – Анна Степановна, похоже, шутила.
Он тяжело молчал, пытаясь переварить ситуацию. Вероятно, на том конце его молчание сочли угрожающим и перешли на официальный тон:
– Мы выполнили все наши обязательства. Следующая группа вылетает завтра. Ждем вас в аэропорту. К сожалению, билетом придется заниматься теперь самому. В здании главпочтамта работает агентство «Обрий», у них, бывает, снимают бронировку за сутки до вылета. Обратитесь туда. Может быть, повезет и вам удастся получить у них новый билет.
Разумеется, в «Обрий» он не поехал, а снова вернулся в гостиницу и провел там еще одну, не самую лучшую, ночь. На этот раз долго не мог заснуть, пытаясь решить непосильную задачу – где раздобыть денег на новый билет. Который стоил целое состояние по меркам этой страны. Снова и снова перебирал в уме своих многочисленных знакомых и старых друзей. Но не было у него ни знакомых, ни друзей, ни родственников, которые могли бы дать, одолжить, причём быстро, такую громадную сумму даже под очень большие проценты.
Почему-то он вспомнил чернобородого пастора.
И начал молиться.
Рано утром принял душ, переоделся и снова поехал в аэропорт.
Это глупо, глупо, твердил себе всю дорогу. Нет, он точно сошел с ума! Мало было унижений в эти последние дни? У него нет билета – зачем он едет в аэропорт?!
Но какая-то незримая сила тащила его туда снова. Полчаса на метро до вокзала, оттуда – сорок минут на автобусе. И вот, перед ним вновь стеклянные стены «Борисполя». На этот раз он даже не стал искать туристическую группу. Побродив туда-сюда, стал в очередь на посадку за двумя толстыми тетками, тащившими по паре, уставленных чемоданами и сумками, тележек и зычно перекликавшимися с остающимися родственниками по поводу своего багажа. «Ой, Таська, та не пропустять же, бо дуже багато…» «А що робыть? Нэ выкидать же… може якось пройдэмо. Може хтось поможе…»
Одна из женщин оглянулась, окинула оценивающим взглядом вначале его чемодан, а потом и его самого и, вздохнув, отвернулась. Не понравился, видимо. Небритый, тощий. Такого и просить о том, чтобы взял один из их чемоданов опасно.
И едут же с такими вьюками! Что можно везти в Канаду, чего там нет? Сало у них там, что ли? Пытаясь отвлечься, рассматривал других пассажиров. Люди как люди.
Сердце стучало. Первый контроль документов. Досмотр. Чемодан медленно уползает в зев аппарата. Таможенник сосредоточенно смотрит на экран. Хорошо, что не на него. В чемодане у него ничего особенного, но, кажется, что на лице отражается весь его внутренний мандраж. Чемодан выезжает с другой стороны, Он берет его и проходит дальше, туда, где принимают багаж. Девушка за стойкой взвесила чемодан, налепила наклейку, и чемодан, проехав немного по ленте транспортера, скрылся с глаз. Непослушными пальцами он взял посадочный талон и медленно направился к эскалатору, увозившему куда-то вверх сдавших вещи пассажиров. Он все еще ждал, что его окликнут, скажут, что вышла ошибка…
Он был последним на паспортный контроль. Протянул паспорт, куда был вложен билет на позавчерашний рейс и больше не мог ни о чем думать. Тихо, почти не шевеля губами, произносил слова неумелой молитвы.
Он прошел паспортный контроль.
Он сел в тот самолет.
Чудо свершилось.
Это было невероятно, но ему по старому билету выдали и посадочный талон, и пропустили в зал ожидания. Через полчаса он поднялся по трапу в самолет и занял место в салоне.
Глядя в иллюминатор на удаляющуюся землю, окончательно уверовал, что существует нечто – чего не постигнуть ограниченным человеческим разумом, – нечто высшее, что имеет власть и силу, и способность влиять на судьбы людей.
Господь Бог существует.
Он пожалел его.
Дал шанс.
Открыл путь.
Через восемь часов пребывания в воздухе Виктор оказался в Торонто.
Знал бы, что его ждет – ну, хотя бы в тот первый год жизни в Канаде, – прежде чем рыпнуться, для начала хотя бы какую-нибудь информацию собрал. А уж английский бы зубрил день и ночь. Но он ехал наобум.
До отъезда воображение рисовало смутные, приятные картины – виделась красивая машина, двухэтажный дом на берегу озера… Но первые же дни пребывания в новой стране развеяли всякие мечты.
Он оказался одним из первых в очереди на паспортный контроль, одним из первых вышел в зал ожидания, и минут тридцать, поджидая остальных, стоял, рассматривая канадцев, толпящихся за ограждением в ожидании знакомых, друзей и родственников, прибывших этим же рейсом.
Его здесь никто не ждал.
Культурная программа турпоездки включала посещение нескольких достопримечательностей Торонто и окрестностей, но он не стал тратить на них время – еще увидит. Главное сейчас – хоть как-то зацепиться в этом чужом городе. Вдруг понял, что не имеет ни малейшего представления, как найти жилье и работу. Одна надежда, что поможет парень, адрес которого дал ему бывший штурман дальнего плавания. Виктор позвонил ему в первый день своего пребывания в Торонто. В тот же вечер длинного до нереальности дня они встретились в крошечном вестибюле третьеразрядной гостиницы, в которой размещалась их киевская группа.
– Ник, – представился он, пожимая руку. – Николай.
Пригласил в пиццерию по соседству – огромную, неуютную, набитую в этот час утомленным народом и, присев за столик, первым делом поинтересовался, когда Виктор прибыл.
– Сегодня утром.
– Значит, завтра с утра иди и сдавайся иммиграционным службам. Чем раньше, тем лучше.
– Куда идти? – не понял Виктор.
Николай объяснил, что чем раньше он заявит о своем желании остаться в Канаде, тем больше шансов у него получить вид на жительство. Да и весь процесс быстрее начнется и закончится.
Идти и сдаваться? Да его же тут же отправят назад! Тем более, что группа, с которой он прибыл, пока еще здесь!
– Маловероятно, – сказал Николай, разрезая пиццу. – Не отправят, пока не разберутся.
Там, дома, Виктору казалось, что уж он-то приспособится к любой ситуации, только бы получилось перевалить за кордон. И вот ему это удалось, вот он сидит здесь, и что? Что делать? Где жить? Николай пожал плечами. Если сразу сдаешься – без крыши над головой не останешься. А работа? Еще наработаешься, туманно пообещал Николай, это уж точно. Вот несколько адресов и телефонов. Работодатели. Только не обольщайся, хотя и бывшие соотечественники – платить будут мало.
В этой стране нужно рассчитывать только на себя, на свои силы, повторил слова старого штурмана. Тем, кто едет на праздник жизни, лучше сразу назад поворачивать. Нету тут праздника. И не предвидится.
Дом на берегу озера Онтарио!
Виктор покачал головой, удивляясь своей давней наивности. До первого дома было еще плыть и плыть! Прошло несколько лет, прежде чем он смог позволить себе снять первый настоящий дом, да и то на пару с приятелем, – а до этого жил, как придется и где придется, снимая то комнаты, то крошечные квартирки на пару с кем-то.
И кем только не работал! Уборщиком в магазинах и офисах, улицы убирал. Грузил товар. Работал на бензоколонке на одного бывшего соотечественника, который платил на редкость скупо. Как-то в дождливую погоду группа пацанов, заруливших на заправку с громоподобной музыкой в салоне, дернула с места раньше времени – оторвала и уволокла шланг заправочной колонки. Целую неделю Виктор работал бесплатно, отрабатывая нанесенный хозяину ущерб.
Без знания языка нечего было рассчитывать на какую-то стоящую работу. Язык долго оставался прямо-таки непреодолимым препятствием. Иногда он приходил в отчаяние, слушая радио или смотря телевизор – для него сплошная тарабарщина, в которой мелькали отдельные знакомые слова. И ведь учил же он этот проклятый английский, и в школе учил, и в институте, и на курсах! Но, видимо, как, посмеиваясь, говорил Лешка, бывший учитель из Волгограда, намывая рядом с ним огромные окна супермаркета, методика была не та.