Биологически все человеческие особи поделены на особи мужского и женского пола. У женской особи есть две X хромосомы, а у мужской — хромосомы X и У. Однако большинство норм, правил и обязанностей, определяющих «женственность» и «мужественность», являются, опять же, плодом воображения, а не биологической реальностью.
Поэтому мифы, определяющие образ мужчины и женщины, меняются в зависимости от исторического периода и конкретного общества. Образцом мужественности в свое время был французский король Людовик XIV — он носил длинный парик с локонами, чулки, туфли на каблуках и огромную шпагу. Индийские махараджи украшают себя шелками и бриллиантами. В мире животных мужские особи часто имеют более яркую внешность, чем женские. Вспомните хвост павлина и гриву льва.
Начиная с периода аграрной революции, большинство человеческих сообществ были патриархальными. Мужчины всегда и везде ценились выше, чем женщины. Патриархат благополучно пережил многочисленные политические, социальные и экономические революции.
Египет, например, на протяжении истории был завоеван ассирийцами, персами, греками. римлянами, арабами, турками и англичанами, и при любом правлении женщины всегда находились в подчинении мужчин. Даже изолированные от остального мира империи инков и ацтеков носили патриархальный характер. Почему так сложилось? Харари рассматривает несколько теорий, ни одну из них не признавая убедительной.
Самая распространенная версия: мужчины физически сильнее женщин. Харари показывает ее несостоятельность, обращая внимание на то, что женщины выносливее мужчин, лучше переносят голод и болезни, а фараонов и римских пап выбирают не по результатам боксерского матча. Политическая власть и влияние обычно принадлежат тем, у кого лучше развиты социальные навыки, а не мускулатура. А женщины часто превосходят мужчин в проявлениях социального интеллекта.
Вторая версия говорит о том, что мужчины агрессивнее женщин, и поэтому они занимают доминантное положение в обществе. Харари опровергает и это утверждение, указывая на то. что выигрывают войны и строят империи не агрессивные и прямолинейные вояки, утопающие в тестостероне, а люди мудрые, снисходительные, образованные и способные находить компромиссы.
Последняя версия старается убедить нас в том. что разница в социальном положении мужчины и женщины заложена в теории эволюции. На протяжении многих тысячелетий мужские особи должны были конкурировать между собой за право оплодотворить женщину. Успешно размножались те особи, которые оказывались более амбициозными.
Женщина же должна была заботиться о детях, и ради этого она соглашалась на условия. выдвигаемые мужчиной. Поэтому в результате естественного отбора выжили носители тех генов, которые обеспечивали женскую покладистость и послушание. Харари сомневается в истинности этой теории, так как она не объясняет, почему женщины, нуждаясь в помощи, обращались за ней к мужчинам, а не к другим женщинам. Природе известны случаи, когда динамика отношений между конкурирующими мужскими особями и зависимыми женскими особями приводила к матриархату.
Харари полагает, что если рассматривать исторические процессы, например, с высоты птичьего полета, и фокусироваться на столетиях, то ход истории может показаться хаотичным. Если же взглянуть на историю с высоты космического спутника, то становится абсолютно ясно, что человечество движется к единству.
Примерно 10 тыс. лет назад на планете насчитывались тысячи маленьких разрозненных мирков; к 2000 году до нашей эры их насчитывались десятки; к 1450 году 90 % людей в Азии, Африке и Европе уже были объединены значительными культурными, политическими и экономическими связями.
Купцы, стремившиеся к единому рынку, завоеватели, представлявшие мир в виде единой империи, и проповедники, мечтавшие обратить все человечество в свою веру, заложили основы глобализации.
С изобретением денег в качестве единого обменного эквивалента был сделан первый огромный шаг к общественному объединению. Благодаря тому, что деньги быстро конвертируют одно имущество в другое (например, можно продать яблоки и купить обувь), не портятся при хранении и легко перевозятся с места на место, они способствовали развитию коммерческих связей и динамичных рынков.
Первые деньги, не имевшие собственной потребительской ценности (в отличие, например. от ячменя или риса, которые тоже выступали в роли всеобщего эквивалента), появились в Древней Месопотамии в середине III тысячелетия до н. э. Это был серебряный шекель, представлявший собой 0.3 унции серебра.
Первые монеты из серебра и золота появились в Анатолии около 640 года до н. э. До тех пор. пока люди верили во власть и честность правителя, чеканившего монеты, они доверяли его денежным знакам.
Харари называет деньги «апогеем терпимости». Они являются мостиком между разными культурами и религиями и не обращают внимания на расовые различия и сексуальную ориентацию. Вместе с тем Харари отмечает, что деньги разъедают местные традиции, близкие отношения и духовные ценности, заменяя их бессердечными законами рынка.
Империи возникали и умирали, оставляя после себя богатое наследие. Практически все люди XXI века так или иначе являются выходцами из той или иной империи. Империи были наиболее типичной формой политической организации на протяжении последних 2,5 тыс. лет. Империя — удивительно стабильная форма правления: они погибали не от восстаний и беспорядков со стороны захваченного населения, а от внешних завоеваний или из-за внутреннего раскола правящей элиты.
Империи сыграли решающую роль в объединении многих мелких культур в одну «большую». создании унифицированных законов, стандартизации мер и весов, городском планировании. С одной стороны, империи строились на крови и поддерживались насилием. С другой стороны, вряд ли. например, современные индусы захотят отказаться от английского языка, демократических принципов правления, правовой системы, крикета и чая только потому, что все это является наследием британского империализма. Харари призывает не упрощать историю, придавая ей «черно-белый» характер, а признавать ее сложность и многогранность.
Сегодня религия часто рассматривается как источник дискриминации и разъединения людей. Между тем религия, по мнению Харари, явилась, наравне с деньгами и империями, существенным фактором объединения человечества. Религия зиждется на вере в то, что законы человеческого поведения возникли не в результате некоего людского каприза, а предопределены абсолютной и высшей властью.
Религия, способная объединять людей, должна носить всеобщий и миссионерский характер. то есть утверждать, что ее догмы верны всегда и везде, и настаивать на распространении своей веры на каждого человека. Такие религии появились только в первом тысячелетии до н. э.
На протяжении тысячелетий после аграрной революции религиозные обряды сводились к принесению жертв в виде барашков, вина и пирогов в обмен на обещания божественных сил обеспечить богатый урожай и плодовитость скота. Политеизм был открытой и терпимой религией, так как верующему в одного бога было легко признать существование и силу других богов. Единственное, что требовали древние римляне от первых христиан — это уважение к богам, защищавшим римского императора. Отказ христиан пойти на такой компромисс был воспринят римлянами как политический вызов и спровоцировал римлян на преследование христиан.
За 300 лет, прошедших с распятия Христа до обращения в христианство императора Константина, политеисты из Римской империи расправились, может быть, с несколькими тысячами христиан. Зато в течение следующих 1500 лет одни христиане уничтожали других христиан миллионами — из-за тонких разногласий в интерпретации постулатов религии, прославляющей всеобщую любовь и сострадание.
Успех христианства послужил моделью для другой монотеистической религии — ислама. Харари отмечает, что в современный период наблюдалось появление религий, основанных на «естественном законе» — таких как либерализм, коммунизм, капитализм, нацизм и национализм. Эти вероучения не любят, когда их относят к религии. Харари, однако, считает, что название — это вопрос семантики.
Последние 500 лет наблюдается феноменальный и беспрецедентный рост человеческих возможностей. Этот процесс был запущен научной революцией, которая началась примерно в XVI веке с признания факта невежества человека. До этого предполагалось, что если человек чего-то не знает, то надо спросить либо более опытного соседа, либо священника. Если раньше теология выступала основой всех наук, то благодаря Ньютону математика, а затем и статистика стали играть ведущую роль. Фрэнсис Бэкон был первый, кто сказал, что «знание — сила», и первым осознал важность соединения науки с технологией. Однако потребовалось еще 200 лет. чтобы правители государств начали использовать результаты научных исследований в военных целях.
Интересно, что порох, изобретенный случайно в IX веке китайскими алхимиками, искавшими эликсир жизни, на протяжении еще 600 лет использовался для фейерверков. И только в XV веке появились пушки, ставшие решающим фактором в военных сражениях.
Почему ушло так много времени? Потому, отвечает Харари, что в те времена ни короли, ни ученые, ни купцы не думали, что новые военные технологии сумеют спасти их жизнь или обогатить. Наука, промышленность и военные технологии полноценно интегрировались только с приходом капитализма.
Наука — очень дорогое занятие, и одного интеллектуального гения недостаточно, чтобы сделать научное открытие. Большинство научных исследований финансируется, потому что есть заинтересованные лица, которые верят, что научные открытия помогут им достигнуть политической, экономической или религиозной цели.