ленаправленным. Он невольно вызывал у слушателя ощущение того, что во имя выполнения этих работ в установленные графиком сроки целесообразно было бы, примерно, месячное отсутствие Макрова. Такая мысль буквально вытекала из того, что на данный момент лаборатория Макрова обеспечила всех смежников необходимыми исходными данными и требованиями, им надо только дать возможность спокойно поработать. Присутствие же Макрова, отличающегося, как известно, своей жесткой требовательностью, может только повредить этому. Он неизбежно внесет какие-либо улучшения в исходные данные и потребует у смежников учесть это. А ведь лучшее — враг хорошего. Поэтому поползут сроки, и начнется чехарда вместо хорошо налаженной работы. Такой, или примерно такой мыслью заразил все-таки Макров даже Александра Андреевича. И произошло невероятное. Дядя Саня сам предложил Макрову немедленно пойти в отпуск. Присутствовавший при этом Уманько чуть рот не открыл от удивления. А Макров сделал вид, что готов на эту жертву, которая в данный момент для него немалая, тут же написал заявление об отпуске и получил резолюцию Расплетина.
Этот эпизод почему-то возник в голове Уманько сразу же после первой фразы, которую произнес Макров на пути в парк.
– Знаешь, Александр Александрович, — обратился он к Уманько, — по- моему, у нас что-то не то делается. Затем, сделав некоторую паузу и как бы настраиваясь на определенную направленность разговора, продолжал. Страна оказалась по отношению к американцам в исключительно невыгодном положении: они в любой, угодный им, момент могут нанести ракетно-ядерный удар по нашим ракетным базам и любым другим объектам территории и этот удар останется для них безнаказанным — у нас ведь нет ни противоракетной обороны, ни соответственно необходимых средств предупреждения. Мы же нанести ракетно-ядерный удар по США первыми не можем, так как такой шаг был бы для нас равносилен самоубийству — ведь каждый наш чих они тут же фиксируют своими средствами предупреждения, расположенными вблизи южной части нашей территории на всем ее протяжении от Японии до Европы.
А что же мы можем противопоставить американцам? Какие работы ведем? Наша противоракетная оборона еще не успела родиться, а морально уже устарела и является беспомощной. Ведь просто смех и горе — столько тратим времени, усилий и средств на ее создание, а поразить она сможет только одиночную ракету. Какой же дурак будет наносить удар одной ракетой? Все это отлично понимают, видят острую необходимость создания средств защиты от массированного ракетного нападения, но практически ничего реально в этом направлении не делается. Григорий Васильевич, как генеральный конструктор ПРО, только то и делает, что подкармливает Заказчика разными проектиками подштопывания своей, еще не родившейся, системы.
А по системе предупреждения о ракетном нападении вообще какая-то анархия. Как будто и генеральный есть, видишь, даже я говорю «как будто», командный пункт построили и создали полтора радиолокатора в метровом диапазоне, которые все еще никак не могут отличить баллистическую траекторию от спутниковой. А системы предупреждения, как взаимоувязанного комплекса средств, решающих единую целевую задачу предупреждения о ракетном нападении, все еще нет. Да и неизвестно когда и что будет. Так, идут умные разговоры о принципах построения и никакой организации работ. Анатолий Иванович со своим космическим спутником еле-еле колупается, и все время оглядывается: как бы его Борис Васильевич не зажал — после смерти Расплетина они никак между собой не разберутся. Загоризонтная радиолокация все еще никак не вылупится. А вот Сосульниковские «Дунай» — единственно толковые, чем мы располагаем из средств дальней радиолокации, — никак в системе предупреждения не используются и только потому, что они входят в состав противоракетной обороны и ходят под Кисунько, а не под Минцем. Прямо-таки набор каких-то удельных княжеств, которые между собой только интригуют да враждуют. И понимаешь, каждый из этих князьков напрямую взаимодействует с министром, с руководством военно-промышленной комиссии Совмина, с аппаратом и секретарем ЦК, с министром обороны. Каждый по-своему мозги засоряет начальству, создавая такой ералаш, за которым скоро наступит полная мозговая прострация. Вот тогда-то, если раньше не произойдет чего-либо уникального, они вспомнят, что есть же специальный замминистра, отвечающий за эту область работы... Тут Макров сделал небольшую паузу затем, как бы о чем-то поразмыслив, продолжил. Одним словом, обстановку я тебе обрисовал. Да ты и сам ее оцениваешь примерно так же. Ждать дальше нельзя. Нужно принимать меры. Хочу на тебе, если не возражаешь, опробовать, как смотрится, так сказать снизу, вариант создания специализированного научно-производственного объединения. Сейчас объединения начинают входить в моду и склонить начальство на это, наверное, будет возможным. В состав объединения необходимо было бы включить все основные институты, занятые разработкой средств противоракетной обороны и предупреждения о ракетном нападении, а также пару головных заводов, ведущих изготовление этих средств. Кроме того, нужно было бы создать головное предприятие объединения — научно-тематический центр. Его основная задача должна заключаться в разработке всех общесистемных задач, как противоракетной обороны, так и предупреждения о ракетном нападении, разумеется, с учетом их целесообразной взаимоувязки, и уже на основе этого осуществлять тематическую координацию всех работ, ведущихся на предприятиях объединения.
– Возглавлять такое объединение, по видимому, должен генеральный директор и он же заместитель министра, — сказал Уманько с таким же серьезно-сосредоточенным выражением лица, с каким он слушал все, что сейчас говорил Макров.
– Ну, вот видишь, Александр Александрович, по уровню понимания организационных задач ты уже перерос, по крайней мере, заместителя министра, — отреагировал, улыбаясь, Мак-ров. — Ну, а если без шуток, как бы ты сходу, так сказать на вскидку, прокомментировал этот вариант, — сказал он и умолк, приготовившись слушать.
– На мой взгляд, здесь есть две проблемы, — после некоторой паузы сказал Уманько. Первая — что делать? Вторая — как делать? Что касается первой проблемы, то моя позиция тебе хорошо известна. Если помнишь, еще десять лет назад я записал ее в свою рабочую тетрадь, когда мы работали в КБ-1. Могу, если хочешь, кратко напомнить.
Противоракетная обороны, построенная по принципу стрельбы противоракетой по атакующей ракете — бесперспективна. Элементарные рассуждения могут показать это. Ведь очевиден абсурд защиты от пули, путем стрельбы по ней. Всегда находят любой другой, но только не этот способ. Ну, это к слову. Применительно к противоракетной обороне не совсем так. Здесь рассуждения другие. Хотя в чем-то может быть и аналогичные. Для того, чтобы прорваться через противоракетную оборону, достаточно вести обстрел целей не одной, а множеством боеголовок. Необходимо, чтобы хоть одна из атакующих головок прошла непораженной и упала бы на цель — этого достаточно для уничтожения любого объекта. Как следствие, эффективность противоракетной обороны имеет пороговый характер. Противоракетная оборона либо эффективна, — если она уничтожает все сто процентов атакующих боеголовок на безопасном для цели расстоянии, либо неэффективна, — если допускает падение на цель хотя бы одной боеголовки. Промежуточного состояния здесь нет — любое ранение смертельно.
Такая пороговая эффективность, обусловленная сверхмощным разрушительным свойством применяемых боезарядов, предъявляет к противоракетной обороне, по меньшей мере, два требования, выполнить которые практически невозможно.
Первое — вероятность поражения каждой боеголовки должна быть близкой к единице. Это означает, что на каждую атакующую боеголовку оборона должна израсходовать, как минимум две-три противоракеты, иначе невозможно достичь столь высокой вероятности поражения — ведь на противоракету ядерный заряд не поставить, так как при запуске большого числа противоракет загубишь сам себя. Отсюда вытекает требование многократно опережающего производства числа противоракет. Например, если увеличить число атакующих боеголовок на десять, то число противоракет нужно увеличить в среднем на двадцать пять. Оборона здесь оказывается в накладе. Но это еще полбеды. Куда страшнее второе — число боеголовок, которые система противоракетной обороны должна быть способной уничтожить за время ракетного удара (единицы минут), обязано хоть немного, но превышать количество боеголовок, которыми располагает для атаки противоборствующая сторона.
Если это требование перестанет выполняться, то противоракетная оборона тут же захлебнется и непораженные боеголовки, как зерно через край переполненного сосуда, посыпятся на цель. Эффективность противоракетной обороны превратится в нуль. Сделать это нападающей стороне совсем нетрудно — просто нужно чуть-чуть увеличить число атакующих боеголовок. Если принять вполне допустимые упрощения, то наращивание числа ракетно-ядерных средств нападения можно рассматривать как налаженный процесс производства по готовой технической документации.
Совсем по-другому обстоят дела с системой противоракетной обороны. Здесь постановка задачи по увеличению числа поражаемых боеголовок неизбежно требует не только соответственно увеличенного числа противоракет, но и создания при этом практически новых радиолокационных средств обнаружения, распознавания и управления с новыми, более высокими, тактическими возможностями почти по всем основным функциональным элементам системы противоракетной обороны. Задача становится проблемной! Ее не возможно решать столь же быстро, как простое наращивание числа атакующих боеголовок. Поэтому ракета против ракеты — это гиблый принцип обороны, с его помощью невозможно отразить ракетное нападение и защитить себя.
– Это твой ответ на твой же вопрос «что делать?», из которого следует, что вообще не нужно что-либо делать? — спросил, усмехнувшись Макров.
– Ну, зачем ты так, разве я сказал какую-либо крамолу? Ты же все это давным-давно хорошо знаешь и отлично понимаешь, — ответил Уманько, — Тебя же не интересует моя точка зрения просто в двоичном коде. Как я понимаю, тебе необходимо поговорить, чтобы услышать какие-то тонкости точек зрения, пусть даже совпадающих с твоими, или уловить какие-то противоречия, или услышать другие мнения. Без этого ты не можешь отточить свое идейное оружие, с помощью которого собираешься решить уже овладевшую тобой задачу. Если уж ты избрал меня в числе тех товарищей, с кем ведеш