троны у многих из нас подошли к концу. У меня вон тоже пушки замолкли. А с двумя слабенькими пулеметиками я много не навоюю. Во-вторых – нас осталось мало. Из тех «Спитфайров», что вместе с нашим звеном воевали против «мессеров», уцелел только один. Наше звено самое целое. Из моих ведомых никто не погиб. Вон только Ричарда Стаффа подранили немного. Но он вполне бодро заявил, что до аэродрома сможет дотянуть. И сейчас прыгать не станет. Хозяин-барин. Нет, так нет! Оглядываюсь по сторонам. Немецкие истребители уже далеко. Удирают домой. Наш командир эскадрильи тоже неплохо поработал. Он и его мальчики неплохо так потрепали фашистские бомбардировщики. Сбили две штуки, еще несколько повредили. Но самое главное – заставили немцев сбросить бомбы, не дойдя до цели. В общем, свою задачу мы выполнили. Можно возвращаться домой. На нашу авиабазу.
Глава 2И вновь продолжается бой
Назад к аэродрому 54-я эскадрилья добралась без происшествий и столкновений с противником. Даже Ричард Стафф, раненный в этом бою, довел свой истребитель до взлетной полосы. И как-то умудрился посадить его почти без косяков. После чего потерял сознание. После этого мое мнение об англичанах и их союзниках немного поменялось. Оказывается, не все они тут хлюпики и трусы. Есть среди них и настоящие бойцы, которые могут вот так, на одной силе воли с тяжелыми ранениями пилотировать самолет. Я такое уже видел ранее. Среди советских пилотов. Там тоже хватало вот таких же примеров мужества. Обыденных и незаметных.
Из-за этого инцидента мне пришлось ждать в небе своей очереди, чтобы сесть на аэродром. Нарезаю круги в воздухе, наблюдая за небом и посматривая по сторонам. Пока там внизу разобрались. Вытащили моего отрубившегося ведомого из его «Спитфайра». Погрузили в скорую помощь. Пока его самолет, раскорячившийся посреди взлетно-посадочной полосы, откатили в сторону, прошло минут десять. И мне опять пришлось ждать. Тут у нас в небе очередь образовалась. Сначала садились те, чьи самолеты получили в этом бою повреждения. А таких тут хватало. Немцы стреляют хорошо. Сбить не сбили, но потрепали нашу эскадрилью прилично. Хотя сбитых тоже хватало. Четыре крылатые машины с нашей стороны в этом бою как корова языком слизала. Правда, комэск нас успокоил тем, что погибших летчиков у нас при этом только двое было. В принципе, нормально. Я тоже всегда считал, что в ВВС самое главное – это пилоты. А техника уже на втором плане стоит. Подбитый самолет всегда заменить можно. А погибшего летчика ты не воскресишь. А вот в советских летных частях бытовало мнение, что летчик должен любой ценой беречь свой самолет. И даже с огромным риском для своей жизни не покидать его, а пытаться довести до своего аэродрома. Пафосно превозмогая, сохранять вверенную ему крылатую машину. Отчего советские пилоты часто и гибли по-глупому. До последнего не выпрыгивая из своих горящих самолетов. А высокое советское начальство такую дурость еще и поощряло.
Я с этим боролся как мог, но не всегда мне это удавалось. Впрочем, те же англичане такой ерундой не страдают. И выпрыгивают без особых колебаний из своих сильно поврежденных самолетов. Поэтому сейчас передо мной садятся «Спитфайры» без фатальных повреждений. Те, кто смог дотянуть сюда и не гробануться при этом.
Наконец мне тоже разрешают садиться. С моим истребителем никаких проблем не возникает. Топливо еще имеется. Никаких повреждений нет. В меня в этом бою так ни разу и не попали. Вот что значит грамотно выбрать момент для атаки. Я, конечно, обожаю все эти воздушные бои. Но и голову при этом не теряю. Нельзя в ходе воздушной схватки впадать в азарт. И переть прямиком на вражеские пулеметы. Как это я увидел сегодня. Да, мои сослуживцы являются неплохими пилотами. Техничными и опытными пилотажниками. Вот только не хватает им боевого опыта. И это видно по их манере вести бой. Нельзя так прямолинейно действовать. Слишком уж рискованно и непрофессионально. Я же привык к другому стилю войны в воздухе. Сам его создал и отточил во множестве сражений в небе различных стран. И такой опыт быстро не приходит. А у тех же англичан его нет. Уж слишком мало они пока воюют. И это чувствуется. Я это вижу.
Вылезая из самолета, вижу техника, трущегося рядом. Зовут его Джон Макглас. Шотландец, значит. Звание – младший капрал. Это мой штатный техник, закрепленный за мной и моим «Спитфайром». Мне его сегодня перед вылетом представили. Выглядит довольно солидно. Квадратный дядечка лет тридцати пяти с небольшим пивным брюшком. Но не толстяк, скорее, боксер на пенсии. Вон у него костяшки пальцев какие сбитые. Видимо, чем-то таким рукопашным увлекался в юности мой техник. Да и нос его, переломанный в нескольких местах, на это прямо намекает. Скорее всего – бокс. Он у англичан очень популярен здесь.
– Как прошло, сэр? – спрашивает Джон Макглас, увидев мой кивок.
– Хуже, чем хотелось бы! – резко отвечаю я, нахмурив брови. – Пушки заклинило в бою. Ты там посмотри, что случилось. А то не смог я сегодня много немцев настрелять из-за этого.
– Есть, сэр! – вытягивается передо мною техник, отдавая честь, а потом осторожно интересуется: – А сколько удалось подстрелить, сэр?
– Ладно, не тянись тут как на параде! – говорю я с усмешкой, уж очень забавно он выглядит в этот момент. Прямо медведь, сгорающий от любопытства.
– Так скольких вы подстрелили, сэр? – не отстает шотландец.
– Рисуй четыре звездочки. Или что вы там обычно рисуете на фюзеляже по количеству сбитых самолетов противника? – отвечаю я с притворным зевком.
– Вы завалили четыре самолета «джерри»? – воскликнул Макглас, удивленно вскинув брови.
– «Джерри»? – не понял я. – Это еще кто?
– Э, так мы германцев называем, сэр! Значит, четыре? – отвечает шотландец, тряхнув своими висячими усами.
– Да, четыре, а что тут такого? – говорю я, невольно поморщившись. – Ты что, мне не веришь?
– О нет, сэр! Верю, конечно, верю! Как же офицеру не верить-то! Просто у нас тут такого ни разу еще не было. Чтобы четыре самолета сбивали за раз! – начинает оправдываться мой техник.
– А теперь будет! – говорю я, двигаясь в сторону самолета нашего командира, который только что приземлился. – Ты там пушки хорошо проверь. Я очень не люблю, когда у меня в бою оружие клинит.
– Будет сделано, сэр! – радостно гаркает Макглас уже мне в спину. – Не извольте беспокоиться! Все сделаем в лучшем виде!
Махнув рукой на прощанье, иду доставать Литхэрта. То, что я увидел сегодня, мне совсем не понравилось. Нельзя так воевать. Многое придется поменять, если мы хотим выжить и выиграть это сражение за Британию. Так и говорю прямо с ходу, подойдя к нашему командиру эскадрильи. Кстати, чтобы потом у вас не возникло ненужных вопросов, хочу прояснить один момент. Командир эскадрильи – это не только должность, но и воинское звание в Королевских ВВС. Структура воинских званий у англичан отличается от того, что я видел в советских военно-воздушных силах. Я же тут перед своим назначением не только фигней страдал, давал интервью и тусовался с британской элитой. Кроме этого еще и проштудировал устав Королевских ВВС Британской империи. Чтобы, значит, быть в теме. А то какой же из меня тогда офицер английской авиации выйдет при этом? Без знания уставов. Вот! Поэтому сейчас я кое-что соображаю в этом вопросе. Итак, в Королевских ВВС Великобритании офицерские звания делятся на три категории: младшие офицеры, старшие офицеры и генералы. К младшим офицерам по восходящей относятся: пилот-офицер (соответствует лейтенанту ВВС РККА), летчик-офицер (соответствует старшему лейтенанту ВВС РККА), флайт-лейтенант (соответствует капитану ВВС РККА). К старшим офицерам относятся: командир эскадрильи (соответствует майору ВВС РККА), командир крыла (соответствует подполковнику ВВС РККА), капитан группы (соответствует полковнику ВВС РККА) и коммодор авиации (это промежуточное звание, не генеральское, но близкое к нему). К генеральским чинам относятся: вице-маршал авиации (соответствует генерал-майору ВВС РККА), маршал авиации (соответствует генерал-лейтенанту ВВС РККА), главный маршал авиации (соответствует генерал-полковнику ВВС РККА) и маршал Королевских ВВС (соответствует генералу армии ВВС РККА). Вот и получается, что у нашего командира название воинского звания и должности полностью совпадают. Командир эскадрильи. И там, и там. Вот такой забавный казус. Правда, англичане в этом ничего смешного не видят. Это для меня, выходца из советских ВВС, такое положение вещей выглядит странным. А британцы привыкли.
Впрочем, пускай хоть как себя называют. Меня сейчас другие проблемы волнуют. Начинаю напористо и аргументированно выкладывать Литхэрту свою позицию. Первое, что попадает под каток моей критики – это полеты морально-устаревшими тройками. Плотному построению клином тоже от меня достается. Потом немного прохожусь по тактике воздушного боя, указывая на ошибки и недочеты. При этом я напираю на свой боевой опыт и не только свой. Уже все передовые воздушные державы мира перестроились, а британцы все прошлым живут. А в подтверждение моих слов выкладываю четыре своих воздушных победы в недавнем бою. От такого аргумента наш командир просто так отмахнуться не может. Многие видели сегодня, как я там воевал в небе. И заценили по самое не могу. Я же ему не только высказал свои претензии, но и наглядно показал, как надо правильно воевать в воздухе. Выкладывая все, что наболело, я внимательно отслеживаю реакцию своего собеседника. Хорошо, что рядом никого больше нет. Я же специально так подгадал с критикой, чтобы не ронять авторитет нашего комэска перед его подчиненными. А то некоторые начальники очень не любят, когда их критикуют на глазах у подчиненных. Да и вообще. Мне в ходе службы в ВВС РККА много раз встречались эдакие тупорылые командиры, которые любую конструктивную критику воспринимали в штыки. Типа, только их мнение может быть правильным, а все остальные – придурки и идиоты. Пришлось мне помучиться с такими вот наполеонами плюшевыми, готовыми угробить людей и любое хорошее дело из-за своих тупых амбиций.