Моше НатанБитва за Иерусалим
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Автор книги «Битва за Иерусалим», Моше Натан, родился в Болгарии в конце Второй мировой войны. В Израиль его семья прибыла с большой волной репатриантов после провозглашения независимости государства в 1949 году. Свое детство он провел в Пардес-Хане.
После завершения службы в рядах Армии Обороны Израиля М. Натан работает в области журналистики и художественной критики. Первые шаги в качестве корреспондента делает в военном еженедельнике «Бамахане», где наряду со статьями о театре, литературе, кино публикует материалы о подвигах израильских парашютистов в ответных действиях на вылазки, осуществляемые диверсантами, проникавшими из соседних стран. В рамках работы корреспондентом «Бамахане» он вскоре после Шестидневной войны (1967) начинает собирать материалы, объем которых растет и ширится и в итоге служит основой для книги «Битва за Иерусалим». Сюда относятся многочисленные интервью автора с участниками боев за город в разных его секторах, — начиная с тех, кто брал Резиденцию Верховного комиссара, опорные пункты Колокол и Гив'ат-Хатахмошет и кончая теми, кто воевал в окрестностях Абу-Тора, Августы Виктории и Храмовой горы. Эти свидетельства были дополнены и сличены с другими источниками и заметками, появившимися в печати. (Их авторы фигурируют в изложении под собственными именами.)
Описание битвы проверено и подтверждено отчетноисследовательскими материалами сражавшихся в Иерусалиме бригад, документами, дневниками и магнитофонными записями. Участники сражений (командиры и рядовые) в присутствии автора восстанавливали ход сражений на поле боя: улица за улицей, позиция за позицией, траншея за траншеей, блиндаж за блиндажом.
С 1970 года М. Натан ведет колонку искусства и кинокритики в газете «Маарив», составляет программы для радио и телевидения и является редактором ежеквартальника, посвященного киноискусству, издаваемого Израильским Институтом кинематографии.
Автор выражает глубокую благодарность всем участникам битвы за Иерусалим, отзывчивость и помощь которых сделали возможным написание этой книги, и в особенности — полковникам Элиэзеру Амитаю и Моти Гуру, командирам Иерусалимской и Парашютной бригад, прочитавшим книгу в рукописи и поделившимися своими замечаниями.
(из предисловия к изданию на иврите).
Моим родителям посвящаю
«Народ Израиля, теперь ты можешь вступить в Старый Иерусалим, но помни, что до тебя здесь в тела моих товарищей вошел свинец…»
(из выступления парашютиста, участника битвы за Иерусалим).
Глава IОЖИДАНИЕПонедельник 26 ияра 1967 года. На рассвете
1
В тот день поначалу никто из бойцов Парашютной бригады не вспоминал о Иерусалиме, лежащем за кордоном. Только некоторые из них на рассвете затянули песню, полную тоски по иссякшим колодцам, обезлюдевшей Рыночной площади, недоступной Храмовой горе. Но пели как-то машинально…
И о чем бы ни пели — лица всех были обращены не на восток, позолоченный восходящим солнцем, которому предстояло ознаменовать начало новой эпохи, а на запад, еще затененно-синий, оставшийся и в это утро тревожной загадкой. Там, в мрачном безмолвии друг против друга стояли войска, наши и вражеские. И не было ни малейших признаков начинающейся войны.
То было утро пятого июня 1967 года.
Еще прошлой ночью всем полкам Парашютной бригады был отдан приказ срочно перебазироваться с полей, где они проходили подготовку, на новое место сосредоточения. Последовал марш-бросок, и к рассвету полки уже окапывались на плантациях старого хозяйства, неподалеку от центрального военного аэродрома. Здесь была точка, откуда их должны были перебросить в Синай на десантную операцию в глубоком тылу врага.
Шел час за часом. Солнце разгоралось, набирало силу и скоро превратилось в слепящий фон для проносившихся самолетов. Звено за звеном они взмывали с аэродрома и уходили к югу, в туман неизвестности перед боем.
Напряжение последних десяти дней достигло апогея. Лихорадочное ожидание так обнажило нервы, что прий- ди кто-нибудь к бойцам и расскажи, что и двух суток не пройдет, как их командир будет стоять на Масличной горе и объявит: «Мы идем в Старый город. Мы идем к Западной Стене. Израиль ждет этой исторической минуты!» — такого прорицателя отправили бы ко всем чертям.
Было не до ассоциаций исторического характера.
Тем временем ничего другого не оставалось, как продолжать зарываться в неподатливый краснозем, который копали ночью и на рассвете, уже не противясь необъяснимому возбуждению. Было ясно, что вот-вот заполыхает…
Комбриг, полковник Моти (Мордехай Гур) приказал трем командирам своих полков — Носику П., Узи А. и Иосефу И. привести полки в полную боевую готовность. Последние несколько суток он почти не спал и теперь, решив наверстать упущенное, отправился прикорнуть в одну из комнат. Но не тут-то было — мешал и тревожил гул близкого аэродрома. Верещали транзисторные приемники, сыпали, как ни в чем не бывало, песенками, рекламными объявлениями, мажорными скрипичными концертами и не относящимися к событиям новостями: «Высокопоставленная египетская делегация во главе с Захарией Мухи-ад-Дином направляется в Вашингтон для бесед с президентом Джонсоном и господином Раском». «Успех неонацистов в Нижней Саксонии». «Рост цен на горючее в стране».
Моти досконально знал, в чем будет заключаться задача его бригады, если война все-таки разразится, и был к этому готов и морально, и в тактическом отношении. Молодой, в сущности, человек, еще не достигший сорока, он имел за плечами почти 20-летний боевой опыт, был участником трех кампаний против египтян.
Думал ли он теперь об этих годах?
Если верить результатам психологического анализа, перед мысленным взором человека в предсмертные часы проходит вся его жизнь в мельчайших подробностях. Можно ли утверждать, что и солдат-ветеран в часы изнурительного ожидания перед боем мысленно оглядывается на свое прошлое? Так или иначе мы воспользуемся этим приемом, чтобы извлечь из памяти Моти несколько эпизодов из его командирской жизни.
С египтянами он впервые встретился в Зойну за Независимость. Тогда он воевал в Негеве и был в рядах сражавшихся за Беер-Шеву. Вторая встреча пала на ночь 31 августа 1955 года. Ему было поручено во главе прославленной 4-й роты Парашютного полка проникнуть в глубь территории врага и атаковать охранявшийся египетскими подразделениями укрепленный полицейский участок в Хан-Юнисе.
4-я рота залегла у заграждений участка, и Моти надеялся прорваться к воротам крепости одним ударом, прежде чем дежурный, ошеломленный внезапным огнем, сообразит затворить вход, нажав на кнопку. Но дело не обернулось так гладко. Рота была обнаружена, и подрыв заграждений пришлось вести под беглым огнем.
Вдруг Моти рванул вперед и, оставив позади изумленных солдат, устремился — грудью на огонь — к воротам участка. Все пространство было озарено светом полной луны, над головой в полумраке свистели пули. Моти знал, что в любой момент ворота могут затвориться, и хотел успеть прорваться до этого. Когда в конце концов он в одиночку миновал град свинца, ворота все-таки оказались на запоре. Оставалось отойти назад и залечь, выжидая, чем закончится вылазка подрывника, который подобрался к воротам и пристраивал к ним заряд.
Секунды тянулись, тянулись, а взрыва не было. Что-то там не сработало, пакеты с взрывчаткой мирно лежали на своем месте. Не сводя глаз с заряда, Моти думал, что делать дальше. Внезапно сверху вниз прочертило воздух… Граната!.. Она ударилась о землю и брызнула веером горящих осколков. У Моти помутилось в глазах, голова пошла кругом. Острые осколки вонзились в обе ноги раскаленными спицами.
Довершил начатое им командир одного из отделений, ныне его заместитель Мойше. Оба были отмечены приказом начальника генштаба Моше Даяном.
Месяцев пятнадцать спустя Моти встретился с египтянами в третий раз, теперь уже в ущелье Митле. Полк парашютистов, которым он командовал, проник вглубь горного прохода. Там головные бронемашины оказались под огнем, обрушившимся на них с обеих сторон ущелья. Их рации забили тревогу.
Полк успел уже понести чувствительные потери, когда в ответ на призыв о помощи в ущелье прорвался бронетранспортер командира полка и тоже угодил в огненный смерч. Моти снова и снова радировал: «Раненым требуется немедленная эвакуация. Вывезти своими силами нет возможности». Бой длился уже несколько часов. Положение парашютистов было отчаянным. Стоны людей тонули в вое моторов, в грохоте пулеметных очередей. Потери. все увеличивались, а одиночные попытки прийти на выручку только приводили к новым потерям.
Остатки полка удалось эвакуировать лишь с наступлением темноты. Спасатели нашли на поле боя обезображенные трупы в кабинах броневиков, раненых, истекавших кровью, четырех умирающих в изрешеченном, как сито, санитарном автомобиле и парашютистов — живых, уцелевших, но донельзя подавленных всем, что довелось пережить им за день в этом адском котле.
С той поры миновало более десяти лет. Теперь Моти предстояло вернуться на вражескую землю в четвертый раз, уже в качестве командира Парашютной бригады резервистов. Некоторые из ее ветеранов сражались вместе с ним в Митле и в операциях возмездия. Он с нетерпением ждал приказа выступить, вместе с тем сознавая, что эта война не будет простым повторением прошлого, по крайней мере лично для него. Теперь, пока он в бою, дома его будут дожидаться жена и трое маленьких ребятишек. Он прекрасно понимал, что отныне обязан себя беречь, если не хочет, чтобы они осиротели.
Вчера в одиннадцатом часу ночи он ненадолго заглянул домой, чтобы попрощаться с семьей. Его жена Рита, у которой от тревоги последних дней совсем опустились руки, поняла наконец, что спасения от войны не будет, и взялась заклеивать окна коричневыми бумажными полосками. Покончив с окнами, она с книжкой в руках забилась в угол, безуспешно пытаясь чтением отвлечься от тоски. Ничего не помогало. Страх и растущее напряжение причиняли ей физические страдания. Вся она была как сплошной комок нервов. О