Одновременно начались работы над оборонительными сооружениями на подступах к Москве – между Вязьмой и Можайском. Эти сооружения пока что возводились под надзором и руководством местных партийных органов почти исключительно гражданским населением без применения технических вспомогательных средств. Основным районом обороны считался участок по обе стороны шоссе Москва – Смоленск.
Незадолго до начала Киевского сражения советское Верховное главнокомандование – Ставка – сформировало новую группу армий, предназначенную исключительно для обороны Москвы, – Брянский фронт под командованием генерал-лейтенанта Еременко. В него вошли три армии с 20 стрелковыми дивизиями, три танковые и кавалерийские бригады. Когда стало ясно, что 2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана движется на Киев, эта группа армий остановилась и не ударила во фланг XXIV моторизованного корпуса.
Когда 2 октября загрохотали немецкие орудия и началась операция «Тайфун», перед группой армий «Центр» для обороны Москвы стояло в общей сложности шесть советских армий, насчитывавших 60 стрелковых, 9 кавалерийских, 17 резервных дивизий и 11 танковых бригад. Они составляли 40 % всех стрелковых войсковых частей, 35 % танковых бригад и 44 % всех имеющихся орудий Красной армии. К этому следует добавить военно-воздушные силы – 32 % всех бомбардировщиков и истребителей были размещены на аэродромах в пределах Москвы и в непосредственной близости. После того как крупные силы советских войск в первые дни немецкого наступления были окружены под Вязьмой и Брянском, Сталин произвел перегруппировку армий. Южный район Советского Союза был отдан под командование маршала Тимошенко, который получил неограниченные полномочия на своей территории.
10 октября Сталин назначил командующим в центре и на западе СССР генерала армии Жукова. Командующий, недавно прибывший из Восточной Азии, получил под свою ответственность регион между Москвой и Ленинградом. Ему были подчинены все вооруженные силы и районные партийные органы. Генерал армии Жуков фактически стал заместителем Сталина.
Главной задачей нового энергичного и весьма жесткого командующего стала концентрация сил армии и авиации для обороны Москвы. Для этой цели он получил командную власть над всеми партийными комитетами соответствующих находящихся под угрозой районов. Прямая телефонная линия соединяла его с Кремлем и со Сталиным. 10 октября были обнародованы призывы к населению столицы:
«Мы должны создать такую сильную оборонительную сеть, чтобы ни один враг не мог проникнуть сквозь нее…Мужчины и женщины, отправляйтесь на строительство оборонительных укреплений! Мы окружим святыню русского народа, Москву, оборонительным поясом!»
Здесь впервые прозвучали слова, которые отныне можно было почти ежечасно слышать по московскому радио, которые каждый день повторялись в газетах, печатались на плакатах: речь шла о защите России, а не о защите большевистских завоеваний. На смену призыву «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» пришел призыв «Бей фашистов, которые угрожают Родине – матери!».
В этом же духе было выдержано обращение военного совета Западного фронта: «Товарищи, в час грозной опасности для нашего государства жизнь каждого воина принадлежит отчизне. Родина требует от каждого из нас величайшего напряжения сил и мужества, геройства и стойкости. Родина зовет нас стать нерушимой стеной и преградить путь фашистским ордам к родной и любимой Москве».
Член Центрального комитета партии Лозовский был уполномочен использовать все возможности государственного и партийного аппарата, чтобы поднять русский народ на борьбу против немецких захватчиков. Призыв к обороне Родины-матери пробудили патриотические настроения по всей земле. К оружию стремились все – и зеленые юнцы, и старые солдаты, служившие в армии еще при царе. Были вновь призваны на военную службу из сибирских лагерей для интернированных лиц родственники офицеров, отправленные туда после казни маршала Тухачевского. Учреждение «всеславянских комитетов» сблизило представителей самых разных народностей Советского Союза ради общего дела – обороны Москвы. Это было похоже на наполеоновские времена, когда весь русский народ поднялся против захватчиков, пришедших с запада, и уничтожил их.
Так в первые дни октября возникли огромные оборонительные позиции от Калинина (на севере) до Тулы (на юге). Обе узловые точки были превращены в настоящие крепостные укрепления, которые должны были обескровить немецкие войска.
Отныне каждое утро, еще затемно, большие группы мужчин и женщин, рабочие предприятий и домашние хозяйки, бедно одетые и вооруженные самым примитивным шанцевым инструментом – лопатами и кирками, собирались на строительные работы. Из Москвы ежедневно отправлялось около 70 000 женщин и подростков, а также 30 000 рабочих предприятий.
Всего лишь за три недели было сооружено 361 км противотанковых рвов, 366 км противотанковых заграждений, 106 км надолбов, 611 км проволочных заграждений. Эта оборонительная система была составной: в первую очередь все мосты были подготовлены к взрыву, берега рек и ручьев заминированы. Противотанковые препятствия представляли собой почвенные складки, которые имели глубину почти 1 м и благодаря так называемой «елочке» были непроходимы для тяжелых транспортных средств. Далее следовали многочисленные ряды проволочных заграждений, а за ними – противотанковые рвы. На улицах и дорогах появились так называемые железные ежи, которые представляли собой шесть сваренных железнодорожных рельсов, соединенных один под другим колючей проволокой. Кроме того, из земли и бетона соорудили линию долговременных огневых сооружений для вкапывания огнеметов (стальной котел с огнесмесью).
Помимо этих позиций на городских окраинах, на улицах города, переходящих в междугородные шоссе, были созданы дополнительные сооружения. Рабочие городских предприятий и женщины-домохозяйки за несколько дней построили 10 км баррикад, 30 км бетонных надолбов, которые все вместе были соединены с 19 000 рогаток. Уличные заграждения дополняли запирающиеся бетонные балки, которые открывались лишь для того, чтобы пропустить движущиеся к фронту резервы.
Русское правительство с середины октября начало эвакуировать важнейшие промышленные предприятия на Урал. Поскольку из-за отступления немецкая авиация не могла атаковать железнодорожную сеть к востоку от Москвы, сконцентрировав гигантские транспортные ресурсы – 71 000 товарных вагонов, русские смогли за несколько недель перевезти в центр России или в Сибирь 498 промышленных предприятий и 210 000 рабочих.
Иностранные посольства и промышленные представительства одновременно получили инструкции покинуть город и переехать в Куйбышев, расположенный в 850 км от Москвы. Именно туда к 15 сентября были переведены важнейшие министерства и государственные учреждения Советского Союза. В этот день был перевезен и гроб с телом Ленина из Мавзолея на Красной площади.
Сам Сталин вместе с Государственным Комитетом Обороны оставался в Москве и поддерживал постоянную связь с командованиями фронтов. После переезда министерств москвичи поняли, что, вероятно, через несколько дней в город войдут немцы. В некоторых частях города начались беспорядки, были отмечены случаи ограбления продовольственных магазинов. Сталин принял воистину драконовские меры против «предателей народа», а генерал армии Жуков 19 октября объявил Москву на осадном положении, тем самым подчинив русскую столицу и ее население военным законам.
И Москва действительно стала «фронтовым городом».
Генерал Жуков мог спокойно приниматься за дело – тем более что у Красной армии появились сильные союзники – осенние дожди и сопровождающая их повсеместная грязь. Ему было необходимо реорганизовать и укрепить оборонительный фронт западнее Москвы. Советская разведка, которой руководил генерал-лейтенант Павлов, установила, благодаря своим агентам в Японии, что Токио сохраняет верность заключенному с СССР договору о дружбе и не собирается вступать в войну на стороне немцев и итальянцев.
На основании этого был издан приказ о переброске находившихся в боевой готовности войск азиатского гарнизона в район Москвы. Многочисленные составы, которые везли на Урал и в Сибирь оборудование промышленных предприятий и рабочих, в пунктах своего назначения загружались свежими войсками и оружием и немедленно отправлялись обратно к столице. Таким образом Красная армия в конце сентября – начале октября получила пополнение, на которое не рассчитывал немецкий Генеральный штаб.
Москва была защищена и от нападений с воздуха. Генерал-лейтенант Новиков, командующий военно-воздушными силами Красной армии[6], собрал в Москву большое число зенитных подразделений. Они защищали здания правительства, транспортные сооружения и оставшиеся промышленные предприятия. Здесь были установлены батареи 7.5-, 8,5– и 10,5-см орудий, а батареи 2,5-, 3,7– и 4-см орудий использовались для защиты прожекторных установок и аэродромов. Для обороны от немецких воздушных атак генерал-лейтенант Новиков стянул в Москву эскадрильи истребителей и самолетов штурмовой авиации, всего более 1000 машин типа Як, Пе-2 и Ил-2, что превосходило общую численность боеспособных немецких самолетов.
Но самым значительным пополнением явились монгольские и сибирские дивизии, некоторым из этих соединений пришлось преодолеть 9000 км, чтобы попасть в столицу. Прямо со станций выгрузки полки и батальоны – как они прибывали – отправлялись на грузовиках или телегах с впряженными в них лошадьми прямо на фронт.
Генерал Жуков сумел с помощью этих подразделений, отрядов народного ополчения и тысяч призванных новобранцев сформировать новые армии, которые он расположил к западу от Москвы для отражения немецкого наступления.
Так 19 ноября была образована новая группа армий – Калининский фронт – между городом Калинин и Валдайской возвышенностью. Генерал-полковник Конев принял командование над 22, 29 и 31-й советскими армиями. Этими тремя армиями он должен был угрожать северному флангу группы армий «Центр» и одновременно прервать ее связь с группой армий «Север». Следующие армии были сформированы в Московском регионе из сибирских дивизий и отрядов народного ополчения до начала контрнаступления Красной армии.