В середине ноября фронт группы армий «Центр» представлял собой следующую картину (с севера на юг):
9-я армия поддерживала связь с группой армий «Север» в районе Осташкова на озере Селигер. Ее фронт тянулся по прямой линии на восток до Калинина, где находилось моторизованное подразделение 3-й танковой армии с фронтом на восток. К нему примыкала 4-я танковая армия с фронтом на юг. Здесь проходило соединение с пехотными дивизиями 4-й армии, участок главного удара которой находился между Можайском и Наро-Фоминском. 2-я танковая армия вела бои в районе Тулы, а 2-я армия пыталась достичь почти 300-км фронта на юге, чтобы не допустить потерю связи с соседней 6-й армией на уровне Курска.
12 ноября начальник Генерального штаба ОКХ генерал-полковник Гальдер прибыл в штаб-квартиру группы армий в Орше, чтобы отдать последние приказы. На совещании с фельдмаршалом фон Боком и офицерами штаба генерал-полковник заверил, что группы армий «Север» и «Юг» получили приказ прекратить дальнейшее продвижение вперед и что наступать продолжает только группа армий «Центр», поскольку, по словам Гальдера, «наступление – все же лучшее решение, чем зимовка в глуши…».
Однако цели вновь были поставлены слишком далекие. Так, 3-я танковая армия должна была нанести удар от Калинина на северо-восток, имея перспективной целью Рыбинск, удаленный от Калинина на 250 км. 4-й танковой армии предстояло с северо-востока двигаться по направлению к Москве, а 4-я армия должна была подойти к русской столице с юго-запада. 2-я танковая армия должна была наступать через Коломну и Рязань на северо-восток, чтобы отрезать Москву с востока от тыла, а 2-я армия – следовать к Дону севернее Воронежа.
Это наступление последовало на северном участке группы армий «Центр» 15 ноября, а на южном – двумя днями позже.
И вот наступило 15 ноября. В этот день небо было затянуто тучами – прояснилось только к вечеру, когда температура начала падать. Повсеместно стояли сильные морозы, сделавшие покрытые глубокими выбоинами дороги тверже – в результате на многих транспортных средствах ломались рессоры. 4-ю армию засыпало снегом. 9-я армия генерал-полковника Штрауса начала последнюю стадию немецкого наступления на Москву. Ее левый фланг – XXIII армейский корпус (генерал пехоты Шуберт) – в этом наступлении не участвовал. Расположенная на крайнем правом фланге 253-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Шеллерт) уже отразила мощную атаку противника, который хотел воспользоваться брешью между группами армий «Север» и «Центр». Только XXVII армейский корпус (генерал пехоты Вегер) планомерно наступал в направлении Волжского водохранилища, тем самым активно поддерживая 3-ю танковую армию (генерал танковых войск Рейнгардт), чей LVI танковый корпус (генерал танковых войск Шааль) имел ту же цель. Наступавшая впереди 6-я танковая дивизия (генерал-майор Payee) в первый же день вышла к Ламе и создала севернее Зеленьцина плацдарм. XXXXI танковый корпус (генерал танковых войск Модель) находился в районе Калинина и готовился к наступлению.
4-я танковая армия (генерал-полковник Гепнер) на следующий день присоединилась к наступлению. Левофланговый корпус армии – V армейский корпус (генерал пехоты Руофф) – атаковал из района Волоколамска в направлении Клина. 2-я танковая дивизия, 23, 35 и 106-я пехотные дивизии, несмотря на сильное сопротивление противника, добились некоторых успехов. Именно 2-я танковая дивизия (генерал-лейтенант Вайль) вышла в район, расположенный в 10 км к востоку от Волоколамска, а 106-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Денер) – к югу от Кузеева. От соседнего XXXXVI танкового корпуса (генерал танковых войск фон Витингоф) 5-я танковая дивизия (генерал-лейтенант Фен) получила 15-км линию юго-западнее села Новопетровское, а XXXX танковый корпус (генерал танковых войск Штумме) смог также продвинуться сюда. А потом настал день 17 ноября, когда все подразделения группы армий «Центр» перешли в наступление.
«Серым пасмурным утром пелена тумана поднялась только в 9:00, позволив увидеть раскинувшийся перед нами зимний пейзаж. Мы находимся на возвышенности восточнее Мусина. Примерно в трех километрах впереди начинается лес, край которого исчезает за горизонтом. Между нами и лесом растянулось плоское поле шириной около километра, на котором видны чахлые темно-коричневые кустики. Под легким слоем снега проблескивает стерня, чернеют пахотные борозды. Солнце поднялось уже высоко. Один из наших полков должен наступать на север; он готовится к наступлению в деревне за нами. Уже 10:00…»
Так начинается повествование о 106-й пехотной дивизии и последней классической кавалерийской атаке в военной истории:
«Галопом вылетевший из леса беспорядочный отряд всадников с непостижимой скоростью выстроился в ряд, за ним второй, третий… и широким фронтом атаковал в лоб немецкую пехоту.
Это неописуемо прекрасная картина: в солнечный зимний день по белому полю мчатся сильные красивые кони, неся на спинах всадников с саблями наголо. Как тут не вспомнить времена монголо-татарских атак…»
Это был эскадрон 44-й кавалерийской дивизии, которая еще совсем недавно выполняла свои задачи в азиатских степях и была переброшена на фронт севернее Москвы, чтобы нанести немецким дивизиям фланговый удар. Тридцать минут продолжалась последняя конная атака в военной истории, причем всадники продемонстрировали лихую удаль, после чего русские кавалеристы были уничтожены огнем артиллерии, зениток и пулеметов.
17 ноября на всем поле сражения перед Москвой воцарился трескучий мороз, так что подвижность сохранили только транспортные средства танковых и моторизованных дивизий. На следующий день все формирования должны были начать движение к Москве. Подготовка была завершена. В сообщениях 87-й пехотной дивизии сказано:
«Подготовка дивизии к наступлению завершена 18 ноября. Несмотря на все усилия тыловых служб, результат не слишком удовлетворительный. Обеспеченность боеприпасами далека от полной. Боевой состав пехоты из-за больших потерь в последних боях сильно снизился, а физическое состояние войск, по причине нехватки продовольствия и помещений для расквартирования, оставляет желать лучшего. Больше всего тревожит недостаток нашего обмундирования и оснащения для условий суровой русской зимы. Катастрофически не хватает теплого белья, теплых сапог, теплых рукавиц и шапок. В своих тонких темных одеждах при температуре ниже 20 градусов мороза противостоят немецкие пехотинцы одетым в меха и имеющим белые маскхалаты русским дивизиям.
Но всем назло войска готовы к бою, они стремятся сделать все от них зависящее в последней попытке достичь поставленной перед ними цели».
Командование Западного фронта (генерал армии Жуков) находилось в Дерхузкове. Отсюда и приказал командующий организовать решающую – до самопожертвования – оборону. Так же как и 44-я кавалерийская дивизия в районе Мусина, на всем протяжении Московского фронта русские войска стояли насмерть, не щадя своей жизни. Многие дивизии после сражения прекратили свое существование, погибли все офицеры и комиссары. Нередко из боя возвращались единицы – всего 350 солдат осталось от 316-й стрелковой дивизии и 58-й танковой бригады.
С фанатичным сопротивлением столкнулись все немецкие дивизии и боевые группы, которые 18 ноября начали наступление на Москву.
3-я танковая армия в эти дни вышла к южному краю Волжского водохранилища XXVII армейским корпусом. Тем самым была пробита брешь в линии фронта в направлении на Клин, и остальные корпуса танковой армии быстро продвинулись вперед. Стоявшая напротив 16-я советская армия уже начала отступать к Истринскому водохранилищу, когда поступил приказ генерала армии Жукова: «Я отменяю приказ об отходе войск к Истринскому водохранилищу. Приказываю организовать оборону на нынешнем участке фронта, и ни шагу назад! Оборона до последнего солдата!»
С самым упорным сопротивлением столкнулась 4-я армия. Здесь по приказу фельдмаршала фон Клюге участвовал в наступлении только левый фланг армии, поскольку правый фланг защищался от сильнейшего удара противника. При этом XIII армейский корпус (генерал пехоты Фельбер) оказался в условиях тяжелого кризиса, который представилось возможным преодолеть только посредством передислокации отдельных подразделений и привлечения сил соседнего XII армейского корпуса (генерал пехоты Шрот). Начался снегопад, и температура опустилась до 20 градусов ниже нуля.
Теперь правый фланг группы армий перешел в наступление. 2-я танковая армия (генерал-полковник Гудериан) располагала только 150 танками, и вследствие остановки сильно измотанного XXXXIII армейского корпуса (генерал пехоты Хенрици) вдоль шоссе Алексин – Тула была вынуждена двигаться вперед тремя ослабленными корпусами. Пехотные дивизии так и не получили зимнего обмундирования и пополнения и потому были лишь условно боеспособными.
2-я танковая армия поставила своим корпусам и дивизиям следующие задачи:
XXXXVII танковый корпус
(генерал танковых войск Лемельзен):
18-я танковая дивизия
направление Ефремов;
10-я мотопехотная дивизия
направление Епифан-Михайлов;
19-я мотопехотная дивизия
направление Гремячи для защиты восточного фланга армии;
25-я мотопехотная дивизия
резерв ОКХ.
LIII армейский корпус
(генерал пехоты Вейзенбергер):
167-я пехотная дивизия
направление Венев;
112-я пехотная дивизия
направление район Сталиногорска.
XXIV танковый корпус
(генерал танковых войск Гейр фон Швеппенбург):
17-я танковая дивизия
направление Кашира;
3-я танковая дивизия
направление Тула;
4-я танковая дивизия
направление восточнее Тулы;
мотопехотный полк «Великая Германия»
направление Тула;
296-я пехотная дивизия
направление Тула.
2-я танковая армия наступала против советской 13-й армии и недавно появившейся на поле боя 50-й армии. Немецким дивизиям удалось в первый же день наступления прорвать русский фронт, причем 4-я танковая дивизия (генерал-майор барон фон Лангерман унд Эрленкамп) сумела разгромить советские 299-ю и 413-ю стрелковые дивизии. Только когда переброшенная прямо из Сибири 239-я стрелковая дивизия перешла в наступление и изрядно потеснила 112-ю немецкую пехотную дивизию (генерал-лейтенант Мит), русские снова обрели присутствие духа.