«С высоты 3000 м я вынужден был выброситься с парашютом и приземлился севернее Экономический в 1 км, – рассказал по возвращении в часть летчик. – В момент приземления ко мне подошли бойцы 431-го полка связи, которые тут же показали мне спускающегося на парашюте летчика, который приземлился в 1 ½ км южнее Плавненский на удалении 200 м. Бойцы передали мне свои наблюдения за воздушным боем, который проводила наша группа в этом районе. Они рассказали мне, что всего в этом бою было сбито 4 самолета.
– 1-й самолет был сбит капитаном Дрыгиным и упал севернее Крымская;
– 2-й самолет упал в в направлении от их наблюдения к северо-западу на территории, занятой нашими в районе Калиновский – Некрасов, точно назвать место падения не могут;
– 3-й самолет упал восточнее Плавненский 200 м, летчик опустился на парашюте, и эти же бойцы потом приняли сообщение по телефону от стрелкового батальона, находящегося в Плавненский, о том, что спустившийся на парашюте летчик был взят в плен;
– 4-й самолет – это мой самолет. Самолет упал на линии БС[89] в 200 м на нашей стороне в 1 ½ км севернее Экономический. Самолет сгорел.
Кроме нашей группы, в это время боя никто не вел и никаких самолетов других частей не было. После этого я целый день пробыл с этими бойцами у них в блиндаже, вечером переправился в штаб дивизии НКВД в лесу около Запорожский, оттуда с бойцами этой дивизии ночью переехал в Кувичанский и затем при посредстве поста ВНОС переправился в полк связи в поселке Гаркуша и оттуда на самолете УТ-2 перелетел на аэродром Кореловская[90]».
В действительности этот эпизод наглядно показал, что даже объективные (казалось бы) сведения об «упавших» самолетах и пленных летчиках, полученные от наземных войск, как и подтверждения от наземных станций наведения, не говоря уже о свидетельствах самих летчиков, вовсе не гарантировали точного подтверждения воздушных побед. В течение всего дня немцы потеряли в районе Кубани только 3 истребителя:
– Bf-109G-4 W. Nr. 16118 унтер-офицера К. Якобера из 9./JG52 был сбит за линией фронта над немецкой территорией, его пилот был ранен, но спасся, выпрыгнув с парашютом;
– Bf-109G-4 W. Nr. 19774 из 5./JG52 был подбит и затем тяжело поврежден (35 %) при аварийной посадке на аэродроме Анапы;
– Bf-109G-4 W. Nr. 19550 из 4./JG52 был сбит истребителями и упал на советской территории. Но его пилот избежал попадания в плен, благополучно перейдя линию фронта.
Возможно, именно этот «мессершмитт» и был сбит в описанном выше бою. Но помимо летчиков 298-го ИАП о сбитых Ме-109 в районах Крымской и Киевского докладывали капитан Гедалий Микитянский и Дмитрий Глинка из 45-го ИАП, капитан Михаил Мудров из 3-го ГИАП, младший лейтенант Ф.П. Савицкий из 15-го ИАП, Николай Глядяев, Иван Горбунов, Василий Исаев, Ахмет-хан Канкошев из 402-го ИАП, Спартак Маковский из 43-го ИАП, Василий Князев, Афанасий Лукин и Петр Селезнев из 88-го ИАП, Леонид Кравчук из 239-го ИАП и Василий Мистюк из 437-го ИАП.
В 13.53 298-й ИАП выполнил пятый групповой вылет в тот же район. Четверку «аэрокобр» (бортовые № 34, 37, 38 и 39) пилотировали летчики Шапошников, Орлов, Комельков и Степанов. Вот как дальнейшие события описаны в журнале боевых действий полка: «В 14.30–14.40 на высоте 4500 м пришли группами – цепочкой с небольшими интервалами по 20 самолетов до 60 самолетов противника и через разрывы в облаках сбросили бомбы с пикирования в районе Нижне-Греческий, балка Крестовая. Из-за внезапности подхода бомбардировщиков и преимущества в высоте атаковать их при подходе наши Кобры не имели возможности, и “Белка-1” приказала бить их при выходе. По этой причине спустились вниз до Н-200—300 метров и произвели ряд атак по Ю-87. В результате атак капитан Шапошников сверху с хвоста с Д-100—150 м сбил одного Ю-87, который с углом и левым креном врезался в землю в районе Н-Диссерим[91], падения, кроме Шапошникова, никто не наблюдал, т. к. все вели бой.
Лейтенант Комельков при спуске вниз заметил 2 Ме-109 на Н-1200 м, преследующие ЛАГи[92] и произвел на них атаку сверху-сзади под ракурсом 2/4. Один Ме-109 сразу же развернулся и пошел на запад. Комельков зашел и пристроился в хвост к нему и с Д-20—25 м зажег его. Горящий Ме-109 вначале продолжал полет, но будучи еще обстрелян Комельковым перешел в беспорядочное падение и упал в районе “Красный Пахарь”. Точное место падения установить не мог, т. к. вернулся к полю боя. Падение этого Ме-109 также никто из экипажей не наблюдал, т. к. все вели бой, но возникновение пожара наблюдал и подтверждает младший лейтенант Степанов». Итог боя получился таков. В очередной раз имея задание не перехватывать вражеские ударные самолеты на подходе к цели, а барражировать непосредственно над ней, советские истребители никак не смогли помешать налету «штук» на позиции 37-й армии. Что касается сбитых самолетов, то, несмотря на тот факт, что их падения никто не видел и не было никаких подтверждений от наземных войск и наблюдателей, Комелькову была записана очередная – 15-я личная победа, а Григорию Шапошникову – 3-я.
В 14.20 двенадцать Ил-2 из 103-го ШАП в сопровождении 9 ЛаГГ-3 и одного Ла-5 из 249-го ИАП нанесли удар по позициям немцев на высоте 103,3. Задание прошло без встреч с люфтваффе. Из-за сильной облачности над аэродромом базирования в полете возникло несколько задержек, вследствие чего «лавочкины» провели в воздухе по 67–72 минуты, что являлось пределом для истребителей данного типа. Летчики Богачев и Косарев садились в Днепровской с практически сухими баками.
Вслед за штурмовиками из дивизии Гетьмана в районе Киевского появились две пятерки из 190-го ШАП, которые проштурмовали высоты 121,1 и 114,1. Всего 214-я ШАД в этот день ограничилась 28 вылетами, не понеся потерь.
В 16.15 вторая группа 249-го полка в составе восьми ЛаГГ-3 вылетела для проведения разведки и попутной штурмовки в район плавней к северу от Курчанской. Полет проходил на высоте от 1500 до 100 м. В плавнях летчики обнаружили немецкие «лагеря», по которым сделали несколько заходов, ведя огонь из бортового оружия. Израсходовав 510 снарядов ШВАК и 490 патронов БС, группа донесла о 80 убитых немцев.
В 17.05 на задание по прикрытию своих войск в районе, где вот-вот должно было возобновиться наступление, вылетела шестая группа Р-39 из 298-го ИАП, однако не успели они набрать высоту, как по какой-то причине получили с КП приказ возвращаться «домой».
В 18.06, менее чем за час до атаки, на расчистку воздуха в район Молдаванского отправилась седьмая группа «аэрокобр» (бортовые № 20, 26, 28, 23, 40, 37, 38 и 39), которые пилотировали летчики Новиков, Луканцев, Дрыгин, Лиховид, Шапошников, Орлов, Комельков и Степанов. Прибыв в район цели, наши истребители столкнулись там с четверкой Bf-109, но те, по всей вероятности, уже заканчивали выполнение своего задания и уходили на запад. Ну а вскоре пилоты Р-39 увидели впечатляющее зрелище налета советской авиации. С разных направлений и на разных высотах к Молдаванскому и его восточным окрестностям приближались группы А-20, Пе-2, Ту-2 и Ил-2, которые одна за другой сбрасывали бомбы. При этом бомбардировщики проходили над целью на высоте 800—1000 м, а штурмовики действовали на малых высотах и на бреющем. Вскоре все пространство к востоку от Молдаванского покрылось столбами разрывов и дымом.
Среди атакующих была и группа в составе двенадцати Ил-2 из 230-й ШАД, которую сопровождали восемь ЛаГГ-3 (летчики Гришаев, Жаров, Богачев, Карпизенко, Кистаев, Крюков, Онопченко и Тарасов) и два Ла-5 (Сазонов и Слупский) из 249-го ИАП. Эскорт действовал на высоте 2000 м. Снова получилась воздушная этажерка: внизу – на высоте 50—100 м летят «черные смерти», выше них – на высоте 800—1000 м «пешки» и «бостоны», еще на километр выше – ЛаГГи и Ла, а на самом верху – на высоте 4500–5000 м – «аэрокобры».
Снизу по всей этой этажерке был открыт ураганный зенитный огонь, причем на всю глубину! Пилоты Р-39 видели, как один Ил-2 был подбит и с полосой белого дыма пикировал на северо-восток – в сторону советских линий. Это был штурмовик лейтенанта Полбенникова и старшего сержанта Быкова из 103-го ШАП. Однополчане последних видели, как над целью Ил-2 получил прямое попадание снаряда и вскоре горящим упал на землю.
Досталось и «аэрокобрам». Самолет лейтенанта Комелькова получил прямое попадание зенитного снаряда в правую половину центроплана, вследствие чего были повреждены посадочные щитки и часть крыла. Тем не менее летчик сумел долететь до базы и благополучно приземлиться. А вот младший лейтенант Степанов при посадке промахнулся мимо ВПП, повредив узел крепления левой стойки шасси, руль поворота и левый элерон. У 249-го ИАП вылет на сопровождение прошел без потерь, только летчикам Карпизенко и Кистаеву пришлось опять садиться с пустыми баками (полетное время у них составило 73–75 минут).
Всего в этот день 298-й ИАП выполнил 28 боевых вылетов и доложил о 6 сбитых самолетах при одном потерянном. Забегая вперед, отметим, что 2 июня оказалось последним успешным боевым днем полка на Кубани. 249-й ИАП также осуществил 28 вылетов, но ни побед, ни потерь не имел.
230-я ШАД осуществила 101 самолето-вылет, из которых 73 пришлось на штурмовики и 28 на истребители эскорта (ЛаГГ-3 из 979-го ИАП). «Сегодня Илюши[93] работали отлично, – говорилось в телеграмме подполковника Холобаева, наблюдавшего с земли за действиями штурмовиков. – Заставили замолчать зенитки и пассивничать мессеров. Недостатки: после атаки не все группы ходили по одному кругу. Нет дисциплины строя. Истребители прикрытия работали хорошо».
В 19.00 после описанного выше удара штурмовиков и бомбардировщиков по переднему краю немцев 1-я ОСД НКВД, 383-я СД, 10-я Гв. СК и 242-я Гв. СД 56-й армии вновь поднялись в атаку. Однако она закончилась безрезультатно.