Близился выход «Человека-паука» в 2002 году, и Ави Арад озвучил, по собственному мнению, довольно простую просьбу: потратить $80 000 на создание анимированного логотипа Marvel. Он хотел демонстрировать его перед этим и всеми будущими фильмами, основанными на комиксах, тем самым напоминая зрителям о компании.
Но Айзек Перлмуттер не видел в этом смысла. Если бы Арад действительно этого хотел, то справился бы силами своего художественного отдела, сказал он, хотя разработка логотипа для киноэкрана сильно отличается от создания обложки комикса. В конце концов Арад выиграл эту битву, и результатом стала одиннадцатисекундная анимация: на экране с большой скоростью пролистывается книга комиксов, а затем появляется логотип Marvel. В слегка обновленном виде эта заставка существует до сих пор и демонстрируется перед каждым фильмом студии.
Этот небольшой конфликт очень хорошо иллюстрировал отношение Перлмуттера к Голливуду. Он его попросту ненавидел: за эгоизм, претенциозность и, самое главное, расточительные траты на роскошные офисы и гонорары звездам. Одним из его первых решений на посту главы Marvel была попытка урезать зарплату единственной звезде компании, Стэну Ли, ровно вполовину – до $500 000. Арад и другие уговорили его смягчиться, и он остановился на $800 000.
Нежелание Перлмуттера тратить деньги на что-либо, связанное с Голливудом, и одновременно его сильное недовольство тем, как мало Marvel на нем зарабатывает, было лишено здравого смысла. Если он хотел, чтобы студии вкладывали свои деньги и брали на себя все риски, то вряд ли мог просить у них большего.
Свежий взгляд на проблему предложил человек со стороны – Амир Малин. Это был ветеран независимой режиссуры, чьи фильмы не сходили с экранов фестиваля Sundance[28] с самого его зарождения в 1980-х годах. Он возглавлял компанию под названием Artisan Entertainment, прославившуюся своим хоррор-хитом «Ведьма из Блэр». В 2000 году Marvel подписала контракт с Artisan на создание фильмов про не самых известных супергероев – Человека-муравья, Дэдпула и Черную пантеру. Первые два фильма впоследствии станут настоящими хитами, и «Черную пантеру», похоже, ждет та же судьба в 2018 году[29]. Большинство из проектов, однако, так и не перешли на стадию производства, отчасти потому, что Artisan в 2003 году выкупила конкурирующая компания – Lionsgate, и права на персонажей вернулись к Marvel.
Малин, еще один американец израильского происхождения, в процессе сделки сблизился с Арадом и к 2003 году, когда готовился покинуть Artisan, объяснил ему свою идею: на волне мегауспеха Человека-паука начать производить фильмы Marvel по-новому. «Почему бы вам самим не финансировать свои картины? – спросил он Арада. – И не собирать львиную долю преимуществ от своего замечательного бренда? Если вы преуспеете, у вас в руках окажется многомиллиардное предприятие».
Арад, который больше всего на свете хотел стать киномагнатом, решил, что это отличная идея. Он не любил заниматься электронными таблицами и финансовыми прогнозами, поэтому попросил Малина составить бизнес-план. За следующие несколько месяцев Малин и партнеры разработали семидесятипятистраничный документ под названием «Мир Marvel».
Независимая организация «Мир Marvel», на 80 % принадлежащая Marvel и на 20 % – Малину и его деловым партнерам, по плану должна была финансировать фильмы о Торе, Капитане Америке и всех остальных персонажах, права на которые еще не успели распродать, из собственного кармана. Конечно, это было рискованно, но Малин решил, что риск просчитан и что его потенциально очень прибыльная идея вполне способна расположить к себе даже Перлмуттера. Они познакомились, когда Marvel рассматривала возможность покупки Artisan.
Перлмуттер, который офциально был вице-председателем Marvel, но на деле – ее крупнейшим акционером, по-прежнему считал инвестиции в кино неоправданным риском. Бизнес, в котором несколько крупных хитов должны покрывать потери множественных провалов и в котором даже опытные студии регулярно переживали многолетние полосы неудач, его совершенно не привлекал. А еще он не собирался отказываться даже от 20 % своего капитала ради финансирования нового направления.
Поэтому, когда в конце 2003 года Арад принес план Малина в совет директоров, там «посмотрели на меня как на безумца», вспоминал он.
«Айк боится кинобизнеса», – объяснил Арад Малину. Так история «Мира Marvel» закончилась, даже не начавшись.
Перлмуттер рассматривал возможность снимать фильмы только в том случае, если ему не придется отказываться от своего капитала и он ни при каких условиях не будет терять деньги. Для любого, кто хоть что-то знал о Голливуде, это звучало как отказ играть в блэкджек без гарантии, что тебе каждый раз будут сдавать 21.
Человек с планами на Marvel
Большинству людей столь прохладного приема было бы достаточно, чтобы отправиться восвояси и забыть дорогу обратно. Дэвид Майсел воспринял это как вызов.
Получив степень MBA в Гарварде, бывший консультант McKinsey Дэвид Майсел провел первые годы своей голливудской карьеры в сотрудничестве с магнатом Майклом Овитцем. Сначала он работал в его агентстве Creative Artists, затем в Disney, а после – в театральной компании Livent. Наконец, после работы в агентстве по поиску талантов Endeavor с Ари Эмануэлем Майсела представили Айзеку Перлмуттеру.
Уверенный в себе, но не слишком общительный – люди, которые с ним работали, полусерьезно спрашивали, нет ли у него синдрома Аспергера, – Майсел впервые встретился с Перлмуттером в конце 2003 года в эксклюзивном клубе Дональда Трампа Mar-a-Lago, Палм-Бич. Они сидели в роскошном пляжном ресторане, и молодой руководитель с по-мальчишески растрепанной стрижкой убедил своего скептически настроенного собеседника, что может сделать единственное, что волнует Перлмуттера, когда дело касается фильмов: заработать на них больше.
И тот нанял его на новую должность президента и главного операционного директора Marvel Studios под руководством Арада, генерального директора подразделения. Marvel Studios тогда еще была не совсем студией – скорее офисом над автосалоном Mercedes в Беверли-Хиллз. Там небольшая команда, в том числе молодой рыжеволосый руководитель по имени Кевин Файги, который читал сценарии и таскал туда-сюда за Арадом сумки, консультировала другие студии, снимавшие фильмы по персонажам Marvel.
Майсел сказал Перлмуттеру, что сможет повысить роялти более чем на 5 % в новых сделках, как уже сделал, например, для «Детлока» (купленного Paramount, но так и не снятого). Но переговоры о повышении платы за лицензирование были всего лишь троянским конем, с помощью которого Майсел надеялся завоевать доверие Перлмуттера. На самом деле он нацелился на гораздо более крупную сделку.
Его план был похож на концепцию «Мира Marvel» Малина, которую ранее отверг Перлмуттер: собрать деньги и начать делать собственные фильмы. За исключением того, что, по сценарию Майсела, компания не отказалась бы ни от одной из своих акций: Майсел будет делать всю работу, а Marvel – владеть всей прибылью от его фильмов.
Майсел всю жизнь был поклонником комиксов и весьма честолюбивым человеком. Добившись успеха в качестве руководителя, теперь он мечтал стать продюсером, которого уважают за творчество, и Marvel, по его мнению, была для этого идеальной стартовой площадкой. Он знал, насколько глубоко можно прочитать историю таких, казалось бы, второстепенных персонажей, как Тор и Железный человек, и насколько убедительными те могут быть на большом экране.
Базовый финансовый анализ показал ему, что если Marvel сможет производить фильмы, которые хотя бы приблизятся по уровню к тем, что остальные студии делают о Человеке-пауке, Халке, Сорвиголове и Людях Икс, то прибыль может быть огромной.
«Это возможность на миллиарды долларов!» – сказал он совету директоров, сделавшись немного похожим на Асада, когда тот вел переговоры с кредиторами во время банкротства Marvel пять лет назад. Майсел утверждал, что Marvel не только сохранит всю прибыль, но и не будет обязана делиться ни пенни от продажи своей продукции. И вместо того чтобы сказать Уолл-стрит: «Компания очень надеется, что Том Ротман из Fox или Эми Паскаль из Sony выпустят следующий фильм к праздникам», Marvel единолично будет решать, когда ее фильмы попадут в кинотеатры, в даты, которые лучше всего подходят для продажи игрушек.
Такое фиаско, как с «Людьми Икс» в 2000 году, больше никогда не повторится.
А затем Майсел пошел еще дальше. У Marvel получится снимать фильмы даже лучше, чем у киностудий. «Такие фильмы должны делать люди, которые любят этих персонажей с их историями и действительно стремятся выложиться по полной, – утверждал он. – А не теми, кто так или иначе заработает свои миллионы на других фильмах». Это было дерзкое заявление, учитывая успех Sony с Человеком-пауком. Но Майсел верил, что это сработает, поскольку ленты будут основываться на менее известных персонажах. В конце концов все знают о Человеке-пауке, но кто может сделать хороший фильм о Человеке-муравье?
Конечно, сотрудники Marvel, которые знали о своих персонажах больше, чем кто-либо другой, изо всех сил старались, чтобы в Голливуде к ним относились с уважением. При работе над «Людьми Икс» им приходилось сражаться даже за такие незначительные детали, как прическа Росомахи (Хью Джекмана), которая в комиксах имеет культовый вид остроконечных-но-не-дьявольских когтей. И тот факт, что Арад и Файги для Голливуда были всего лишь консультантами, а не продюсерами, которых нужно слушать и уважать, стал очевиден уже в таких провальных фильмах, как «Сорвиголова» (2003) – скорее второсортный бенефис Бена Аффлека, чем захватывающий кинокомикс.
Но ответ совета директоров мало отличался от того, какой в свое время пришлось услышать Малину: «Дэвид, перестаньте так много говорить. Ваша фамилия не Спилберг, и мы не собираемся рисковать всей компанией под ваше честное слово. Не заговаривайте об этом больше до тех пор, пока не найдете способ сделать это с небольшим риском или вовсе без оного».
Они не то чтобы напрямую отказывали – скорее хотели, чтобы он вернулся с конкретным планом, отвечающим их возмутительным требованиям. Хотя многие члены совета директоров, конечно, думали, что больше никогда о Майселе не услышат. Ему же нужно было выиграть время, поэтому он попросил совет директоров пойти на одну уступку – «заморозить» новые лицензионные сделки, особенно те, которые уже были в разработке. Капитана Америку в тот момент хотели продать Warner Bros., а Тора – Sony. «Если вы выдадите им лицензии, – сказал он, – я уже ничего не смогу сделать, даже если достану необходимые деньги».
Перлмуттер был заинтригован, в частности, возможностью контролировать даты выхода фильмов, которые стимулировали продажи игрушек. А потому совет директоров согласился приостановить лицензирование и дать Майселу отсрочку. Если он каким-то образом соберет полмиллиарда безрисковых долларов, они будут счастливы снова его увидеть.
В любое другое время это было бы невыполнимой задачей. Но когда Майсел, заручившись поддержкой консультантов, составил бизнес-план и приступил к переговорам с банками в течение всего 2004-го года, то в начале следующего он осознал: то, чего хотят Перлмуттер и совет директоров, на самом деле выполнимо. Финансовый пузырь, который обрушится на мировую экономику четыре года спустя, тогда еще только рос, и крупные финансовые институты искали новые инструменты инвестирования, не обращая особого внимания на риск.
Голливуд оказался для этого весьма привлекательным местом. Студии одна за другой заключали «плановые сделки», по условиям которых хедж-фонды и банки предоставляли сотни миллионов долларов на финансирование половины или четверти расходов на создание фильмов, которые выйдут в ближайшие несколько лет. Тогда это казалось безопасным вложением: да, некоторые фильмы потеряют деньги, но, если финансировать сразу несколько десятков фильмов, какие-то из них точно отобьют инвестиции.
Однако Уолл-стрит не рассчитывала на то, что продажи DVD вскоре начнут резко падать и «гонорары за распространение», которые взимали студии – обычно от 8 % до 12 % сверху, чтобы покрыть свои расходы, – будут поглощать прибыль от всех хитов, кроме самых крупных. И тогда большинство «плановых сделок» станут невыгодными.
С другой стороны, никто не инвестировал в Голливуд исключительно ради денег. Даже самый сообразительный инвестор демонстрировал гибкость суждений, когда ему предоставлялась возможность читать сценарии, общаться со звездами на красной дорожке, а затем – видеть на экране свое имя в качестве «исполнительного продюсера».
Майсел был холостяком, который не мог удержаться от того, чтобы похвастаться эсэмэсками от Шона Пенна или рассказать, как они с Леонардо ДиКаприо познакомили своих мам на Дне матери. И он разыграл эту карту до конца. После почти двухлетних переговоров он нашел партнеров, готовых дать ему все, что он хотел, – перед такой сделкой не устоял бы даже Айзек Перлмуттер.
Договорившись с банком Merrill Lynch с Уолл-стрит, Майсел обеспечил компании займ на $525 миллионов. Marvel могла использовать эти деньги на создание любого фильма стоимостью менее $165 миллионов с рейтингом PG-13 в течение следующих семи лет – и при этом сохраняла все права на сопутствующие товары. Теперь Marvel не обязана была делиться ни пенни с продажи игрушек, а также могла покрыть все расходы на дополнительный персонал для производства фильма, не потратив на это ни цента из своего кармана.
Кроме того, Marvel гарантированно получала 5 % выручки от производства фильмов – деньги, которые платили другие студии, снимавшие фильмы с ее персонажами. Только в этом случае Marvel должна была заплатить эти 5 % сама себе еще до всех выплат инвесторам.
И это были 5 % от всей выручки, которые получали фильмы, в том числе и с продаж DVD. Как правило, доля актеров или лицензиаров, таких как Marvel, распространяется только на одну пятую часть дохода с продаж DVD-дисков – защита, которую студии обеспечили себе для получения прибыли. Майсел все ждал, когда банкиры затребуют такие же условия, на что ему пришлось бы ответить: «Хорошо, вы правы». Но, неопытные в голливудских делах, они так этого и не сделали.
А между тем эти 5 % работали независимо от того, принес ли фильм прибыль. Как подсчитал Майсел, сочетая эти деньги с самым скромным доходом от продаж сопутствующих товаров, в худшем случае Marvel получит от $25 до $50 миллионов за фильм. Кроме того, у нее будет по крайней мере четыре попытки, прежде чем сдаться, так и не сумев выплатить проценты по займу.
«Мы гарантированно заработаем от $100 до $200 миллионов, просто подписав контракт. И это в худшем случае, – сказал он совету директоров весной 2014 года. – В лучшем – заработаем миллиарды».
Все это было замечательно, но не касалось самого большого страха Перлмуттера – залога. Какой бы низкой ни была ваша процентная ставка по ипотеке, в конце концов, если вы не осилите выплаты, банк может забрать ваш дом. Вот почему совет директоров хотел заключить с Merrill Lynch сделку «без права регресса» для Marvel – то есть чтобы компании не пришлось отказываться от каких-либо активов, если фильмы провалятся и она не сможет вернуть деньги.
Удивительно, но Майсел и этого добился. Залогом для съемок были… права на создание самих картин. В сделку включили десять позиций (персонажей или групп персонажей), и Marvel было гарантировано право снять фильмы по крайней мере про четырех из них. После этого, если компания не сможет платить по займу, Merrill заберет на них все права. Marvel по-прежнему сможет создавать комиксы и игрушки, основанные на этих супергероях, но не фильмы.
Если бы Marvel последовательно провалила все свои четыре попытки, Перлмуттер почти наверняка сбежал бы из кинобизнеса. Да и сам жанр фильмов, основанных на персонажах Marvel, скорее всего, перестал бы быть таким успешным. Таким образом, если Marvel не сможет заплатить, права на создание фильмов все равно окажутся для нее почти бесполезны.
«Риска нет, или он ничтожно мал, а прибыль гарантирована», – объяснил Майсел. С таким подходом к кинобизнесу мог согласиться даже Айк Перлмуттер. И вот, после более года отказов сначала Малину, а затем Майселу, совет директоров Marvel согласился войти в кинобизнес.
«Идея была в том, чтобы делать безубыточные фильмы, получать свои 5 % гонораров, а затем зарабатывать остальное на сопроводительных товарах. Мы сами сможем контролировать дату выхода фильмов и убедимся в том, что они получаются играбельными», – сказал человек, близкий к Перлмуттеру, использовав жаргонное словечко для обозначения фильмов, персонажи которых естественным образом попадают на полки магазинов с игрушками.
Paramount Pictures согласилась распространять и рекламировать фильмы – затратный процесс, который Marvel не могла себе позволить, – за 10 % дохода. Это стандартная сумма для подобных сделок, но позднее, после успеха «Железного человека», Marvel снизит эту долю до 8 %.
Победа со вторым эшелоном
Теперь вопрос был не в том, сможет ли Marvel самостоятельно делать фильмы, а в том, как именно она их сделает. Здесь была одна большая проблема: те десять персонажей, которые вошли в сделку с Merrill, не укладывались в амплуа звезд первой величины. Более того, их сложно было назвать даже вторым эшелоном – за исключением, пожалуй, Капитана Америки.
Соколиный глаз – парень, который хорошо владеет луком и стрелами? «Пауэр Пак» – четверка юных братьев и сестер, получивших сверхспособности от инопланетянина, похожего на лошадь? Человек-муравей – парень, который может уменьшаться в размере и контролировать муравьев силой мысли? Ник Фьюри – шпион, который… ну, просто шпион?
Перспективы этих персонажей стать героями культовых фильмов выглядели довольно призрачно. Вряд ли с ними начинающая с нуля компания могла бы конкурировать с такими гигантами, как Warner Bros., Disney и Sony. Как бы умно ни была выстроена их финансовая структура, от творческих устремлений Marvel Studios было легко отмахнуться как от высокомерной глупости.
«Если бы вам понадобилось запустить голливудскую франшизу – неужели вы действительно обратились бы к этим супергероям?» – вопрошала скептически настроенная Los Angeles Times.
Но Marvel улыбнулась удача.
Фильм о Железном человеке на долгие годы застрял в аду препродакшна. Выкупленный Fox в 1990-х годах, в 2000 году он был замечен президентом по производству New Line Cinema Майком Де Лукой (будущим главой производства Sony). New Line отсеяла несколько сценаристов и почти год безуспешно вела переговоры с режиссером Ником Кассаветисом, который был на пике популярности после выхода слезливой мелодрамы «Дневник памяти» 2004 года, но все никак не мог подписать контракт. В то же время ролью Железного человека заинтересовался Том Круз. Но «заинтересоваться» и «решиться» для Круза – совершенно разные вещи. И когда звезда его калибра начинает заигрывать с проектом, все остальные планы приходится ставить на паузу в ожидании ее решения.
Адаптировать Железного человека для большого экрана было не так-то легко и при более благоприятных обстоятельствах. Этот персонаж хоть и любит подурачиться, внутри всегда остается сломленным. Созданный в 1963 году Стэном Ли и писателем Ларри Либером вместе с художниками Джеком Кёрби и Доном Хеком, Железный человек технически не был супергероем – он просто создал суперкостюм из металла, который позволял ему летать и стрелять лазерами и ракетами. А человеком под броней был Тони Старк, безбашенный производитель оружия с образом жизни а-ля Говард Хьюз, который тайно прикладывается к бутылке и ненавидит самого себя.
Совладелец New Line Роберт Шей не очень-то верил в успех проекта. Пусть руководителям и удалось убедить его в ценности персонажа, а кассовые сборы фильмов о Человеке-пауке красноречиво говорили о размерах потенциальной прибыли, он продолжал утверждать, что зритель никогда не поверит, будто персонаж в громоздком металлическом костюме может легко парить в воздухе. «Я никогда не сниму фильм, в котором Железный человек летает, – заявил он Араду во время одного из их многочисленных споров. – Это просто бессмысленно! Железо не летает».
Таково было типичное отношение голливудского продюсера к миру Marvel. Он считал, что фильмы должны быть как можно более понятны и близки среднестатистическому зрителю, который не погружен в мир комиксов. И это прекрасно иллюстрировало точку зрения Майсела: никто не может понять персонажей Marvel лучше, чем люди, которые работали над их созданием.
Поэтому, когда в конце 2005 года права New Line на «Железного человека» истекли и студия попыталась, как обычно, обновить контракт, Marvel уже не выпустила его из рук. Арад и Майсел отказались продлевать лицензию, на что, конечно, имели полное право – но в Голливуде, где отсрочка подобных контрактов обычно не более чем формальность, это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Руководители New Line были взбешены решением Marvel, но ничего не могли с ним поделать.
«Это был замечательный подарок», – сказал Майсел.
И не единственный. После того как все недовольства продолжением «Халка» (2003), который собрал в прокате посредственные $245 миллионов и подвергся резкой критике из-за чересчур психоаналитического подхода режиссера Энга Ли к персонажу, поутихли, Universal согласилась вернуть Marvel все права на гигантского зеленого монстра в том случае, если той удастся выпустить фильм вместо Paramount.
Кроме того, Майсел и Файги наконец уговорили Арада включить Тора, скандинавского бога, который становится человеком со сверхвозможностями, в список готовящихся к выходу проектов Marvel Studios. Арад сначала колебался, потому что не верил, что фильм о персонаже, который проводит большую часть времени в мифологическом и дорогом для производства мире Асгарда, можно снять в рамках максимального, по условиям займа, бюджета в $165 миллионов. Но когда планы Marvel стали постепенно претворять в жизнь и группа начала обсуждать идею, которая оставит Тора на большую часть фильма на Земле, Арад смягчился.
Итак, вместо того чтобы сразу начать работу над Капитаном Америкой, как изначально предполагал Арад, Marvel смогла выбирать. Конечно, никто из этих персонажей не мог сравниться с Человеком-пауком и Людьми Икс. Но с правами на Железного человека, Халка, Тора и Капитана Америку у компании, по крайней мере, появилось несколько супергероев, о которых кое-что слышали за пределами магазинов комиксов.
Чтобы решить, какой фильм сделать первым, Marvel собрала фокус-группы, но не чтобы спросить случайных людей, какие сюжетные линии и персонажей они хотели бы увидеть на экране. Вместо этого Marvel пригласила детей, показала им фотографии супергероев, описала их способности и оружие, а затем спросила, с какими из них им больше всего хотелось бы поиграть. К удивлению многих, с большим отрывом победил Железный человек.
«Именно это и вывело Железного человека на передний план», – сказал человек, помогавший Marvel принять решение.
Руководители Marvel в Нью-Йорке стали разрабатывать планы производства новой линейки игрушек Железного человека, которые должны были выйти в 2008 году. Одновременно Арад, Майсел и их команда, включая Файги, приступили к работе над фильмом, который должен был поднять продажи этих игрушек.
Технически они пользовались деньгами банка, и каждый потраченный доллар нужно было возвращать, а это означало, что Marvel Studios все еще должна была играть по правилам Айка Перлмуттера. То же пристальное наблюдение за сотрудниками, которое заставляло их изнемогать от жары летом, замерзать зимой и извлекать скрепки из мусора, означало, что Marvel и близко не могла потратить те $200 миллионов, которые Sony вложила в «Человека-паука 2» 2004 года, а Fox – в «Люди Икс: Последняя битва» 2006-го. Железный человек стоил всего $109 миллионов – на $30 миллионов меньше, чем Sony потратила на первого Человека-паука шесть лет назад.
Что ж, значит, никаких звезд первой величины, которые могли бы потребовать большие гонорары или, что было еще более отвратительно для Перлмуттера, рейтинговые баллы – деньги, которые Marvel должна была бы выплатить до получения прибыли. Другими словами, у Тома Круза больше не было шансов стать Железным человеком.
Джон Фавро, у которого было всего три режиссерских проекта, ни один из которых не располагал большим бюджетом, и чей последний релиз, «Затура: Космическое приключение», оказался провальным, был очевидным выбором. Он впечатлил Арада своим пониманием характера персонажа и планом уравновесить политические элементы истории комедией. Поскольку Marvel не будет тратить много денег на экшн-сцены, было очень важно, чтобы режиссер привнес энергию в диалоги персонажей. Фавро, который писал сценарий к «Тусовщикам», известный остроумными диалогами, и режиссировал комедию «Эльф», доказал свое мастерство в этой области.
Между тем Майселу и руководителям Marvel в Нью-Йорке нравилось, что Фавро не был особенно влиятельным в Голливуде. Это означало, что, если у них возникнет спор о финансовых издержках или творческих решениях и им придется настоять на своем, он не станет сопротивляться. «У нас никогда не будет режиссера финального монтажа, – сказал Майсел. – Наши фильмы – это не режиссерские проекты».
Терренс Ховард, недавно номинированный на «Оскар» за фильм «Суета и движение», был отобран первым из актеров на роль лучшего друга Тони Старка и получил за участие в фильме самый большой гонорар: $3,5 миллиона. Компания решила, что ей нужен один престижный актер, чтобы привлечь другие таланты, а предложив ему роль второго плана, они не так уж сильно на это потратятся.
Согласно философии Marvel главными звездами фильмов должны стать персонажи, а не актеры, поэтому все должны быть заменимы. И действительно, когда за «Железного человека 2» Ховард потребовал $5 миллионов, его заменил менее дорогой Дон Чидл.
Найти актера на главную роль было не так-то просто. Marvel рассматривала Колина Фаррелла и Патрика Демпси, но Файги очень хотел Роберта Дауни-младшего, чья публичная борьба с [наркотической] зависимостью кореллировала с историей Тони Старка. Marvel определенно нравился тот факт, что его карьера, столь стремительно развивавшаяся в 1980-е годы, теперь значительно затормозила, что снизило его гонорары. Вопрос заключался в том, стоит ли это такого риска, особенно когда речь заходила о страховке. Но Дауни так сильно загорелся идеей фильма, что явился на прослушивание в смокинге и поразил всех присутствующих в зале. Marvel смягчилась, согласившись заплатить ему $2,5 миллиона (он и остальные актеры заработают больше благодаря бонусам от сборов в прокате).
Изначально студия собиралась сделать первым врагом Железного Человека Мандарина, усатого азиатского злодея из комиксов. Но в конце концов остановилась на Обадае Стейне, которого сыграл Джефф Бриджес. Он был более реалистичен, имел более личную связь с персонажем Дауни «и сэкономил нам от $10 до $20 миллионов, которые пришлось бы потратить на поездку в Китай», – отметил Майсел.
Первые двадцать минут фильма проходят в пещере, а еще в нем на удивление мало сцен, где Железный человек летает или сражается в боевом костюме, что сильно сэкономило бюджет. Тем не менее Перлмуттер следил за сценарием так же внимательно, как и за канцелярскими принадлежностями. Предполагалось, что атака конвоя в начале фильма будет включать десять «Хаммеров», но экономный руководитель сказал: «Нет, слишком много, слишком дорого, обойдемся тремя». Еще одна сцена, в которой Железный человек спасает жителей от группы террористов, должна была стоить $1 миллион, и Перлмуттер не давал этих денег до последней минуты, полагая, что они пропадут втуне, если вдруг вырастут расходы на что-то еще.
Все это сидение позади Перлмуттера, который стал генеральным директором Marvel в 2005 году, сводило Арада с ума. Он теперь возглавлял голливудскую киностудию – так почему не мог себе позволить хороший кабинет, полеты первым классом и принятие решений без постоянного надзора? Никто не заглядывал через плечо Эми Паскаль каждую минуту, не подвергал сомнению каждый потраченный ею пенни. Он считал, что нью-йоркское руководство не понимает Голливуда, и особенно сильно возмущался, когда они пытались вмешиваться в творческий процесс – например, когда член совета директоров назвал его сценарий «скучным» и предложил свои правки. В свою очередь члены совета директоров и другие руководители Marvel между собой называли Арада «жадной свиньей», которую собственное эго заботило больше, чем прибыль компании.
Да и в Голливуде Арад был весьма противоречивой фигурой. Некоторые восхищались его бравадой и бесспорно успешным послужным списком, но посмеивались при этом над чудачествами. Другие считали его хвастуном, который на самом деле не ценил супергероев Marvel и всю работу перекладывал на плечи подчиненных – например, Кевина Файги. А между тем Майсел и Арад все чаще конфликтовали из-за правок, финансового контроля и того, кому на самом деле принадлежат лавры за растущий кинобизнес Marvel.
Одному из них пришлось уступить, и соревнование в итоге не состоялось. Нью-Йорк благоволил Майселу, гарвардскому MBA, который говорил на языке совета директоров. Кроме того, пусть его эго было больше похоже на эго Арада, чем на эго Перлмуттера, он оказался далеко не таким эпатажным и несносным, как его соперник.
В конце концов, в мае 2006 года Арад уволился, продав акции Marvel почти за $60 миллионов и сделавшись независимым продюсером, который будет работать, среди прочих проектов, над продолжениями «Человека-паука». Он по-прежнему оставался близок с Перлмуттером, с которым дружил с тех пор, как в 1990 году магнат купил Toy Biz, но мало кто в Marvel сожалел о его уходе. Теперь Marvel Studios официально находилась в ведении Майсела. В 2007 году он был назначен председателем студии.
Однако власть продолжала смещаться – теперь уже в сторону Файги, который поднялся от мальчика на побегушках Арада до президента производства. Он был таким же гиком, как Майсел, так же хорошо сходился с людьми, как Арад, но меньше выпячивал свое эго. Все это сделало его идеальным послом бренда как в Голливуде, так и за его пределами. Вместе с Майселом и другими он наметил план кинематографической вселенной Marvel, в которой все супергерои существуют в одной и той же вымышленной реальности. Планировалось снять для каждого из них отдельный фильм, а затем объединить героев в команду «Мстителей». Именно Файги придумал сцену в конце «Железного человека», в которой Сэмюэл Л. Джексон в роли Ника Фьюри впервые говорит Тони Старку о существовании мира супергероев.
Никто в Marvel еще не использовал термин «кинематографическая вселенная», но все знали, что фильмы будут взаимосвязаны по творческим и деловым причинам. В конце концов верность исходному материалу была превыше всего, а в комиксах Marvel большинство его супергероев летают, скачут и водят летающие автомобили именно в Нью-Йорке – и там же регулярно объединяются или бросают друг другу вызов. Marvel Studios также единственная в то время понимала, что, вводя в свои фильмы разных персонажей, она может получать выгоду от сиквелов, не дожидаясь двух-трех лет на воссоединение прежнего актерского состава.
«Лучший способ ведения кинобизнеса – это производство сиквелов, потому что с ними вы гораздо точнее сможете предсказать свои доходы и расходы, – сказал Майсел. – Я знал, что, сталкивая наших персонажей, делаю каждый новый фильм псевдопродолжением предыдущего».
В большинстве студий «президент производства» курировал от десяти до двадцати фильмов в год, в то время как еще десятки находились на стадии разработки. В грязной работе он или она полагались на продюсеров – например, Джерри Брукхаймера, Джоэла Силвера или Брайана Грейзера. Те же целыми днями работали на съемочной площадке и обеспечивали выход фильма по графику, в рамках бюджета и с сохранением оригинального творческого видения. Майсел, который уже почти два десятилетия жил в Голливуде, но никогда прежде не работал на студии, считал традиционное разделение на руководителей производства и продюсеров расточительным и нелогичным. «Забудьте, как все делалось раньше, – говорит он о своем подходе. – И подумайте, как все должно делаться».
И вот так Кевин Файги стал единственным продюсером Marvel. Это изменение в типичном способе ведения дел отвечало как скаредности Перлмуттера (продюсеры могли бы взыскать с него миллионы долларов), так и убежденности Майсела и Файги в том, что для создания фильмов Marvel лучше всего подходят люди, которые работают в Marvel. Такой необычный подход стал возможен, потому что на 2008 год студия запланировала выпуск всего двух фильмов: «Железный человек» и «Невероятный Халк». Последний проект был в приоритете: сделка с Universal означала, что Marvel необходимо поторапливаться или она потеряет права, несмотря на то что «Халк» Энга Ли провалился всего пять лет назад.
Офисы препродакшена обоих фильмов были расположены в здании Marvel в Беверли-Хиллз. Для входа в кабинеты сценаристов требовалась специальная магнитная карточка – показатель того, что компании удалось неплохо распределить все затраты.
Съемки «Железного человека» шли отлично. Даже пугающе отлично – под руководством Фавро Дауни импровизировал и добавлял персонажу больше комичности и жизнерадостности, чем можно было ожидать от супергероя. Недавний «Человек-паук» и перезагрузка франшизы «Бэтмен: Начало» (2005) исследовали темные стороны персонажей, но «Железный человек» задавал тон почти комедийной игривости, более похожей на комиксы Стэна Ли 1960-х годов. Эта отличительная особенность вскоре станет товарным знаком фильмов Marvel Studios и очень полюбится поклонникам. Как оказалось, супергерои тоже могут веселиться.
Тем не менее у руководителей Marvel в Нью-Йорке оставались поводы для волнения. «Железный человек» был авантюрой – прыжком в бизнес, о котором они почти ничего не знали. А производители и продавцы игрушек вовсе не стремились поскорей присоединиться. По правде говоря, Marvel Studios была выскочкой без послужного списка, а Железный человек – бестолковым и не особенно популярным персонажем. Marvel попробовала заставить компании, пытавшиеся получить лицензии на игрушки по «Человеку-пауку 3: Враг в отражении» 2007 года, также производить и продавать игрушки по «Железному человеку» 2008-го, но мало кто согласился. «Мы никак не могли продать Железного человека, он оказался никому не нужен, – сказал один из руководителей Marvel. – А это означало, что к выходу первого фильма на полках будет не так уж много товаров».
Бизнес-план Marvel, подразумевавший выход в ноль в кинопроизводстве и получение больших прибылей от игрушек, уже перестал выглядеть таким многообещающим. «Железный человек» должен был стать лидером проката, но первоначальные прогнозы предполагали, что в США кассовые сборы составят лишь $100 миллионов, а это означало, что компания почти ничего не заработает.
Но по мере приближения 2 мая 2018 года, даты релиза «Железного человека» 2 мая 2008 года, ожидания от него возросли. Трейлер на Comic-Con 2007 года убедил фанатов, что «Железный человек» будет идеальным фильмом об их любимом персонаже. Затем более массовая реклама стала привлекать широкую аудиторию, которая хотела увидеть масштабный боевик с роботами, танками и спецэффектами. Для остальных же «Железный человек» был веселой романтической комедией с актерами, между которыми явно была химия: Робертом Дауни-младшим и Гвинет Пэлтроу. Последняя весьма удивила Marvel, согласившись сыграть пассию главного героя, Пеппер Поттс, за приемлемый гонорар.
Marvel делала на фильм такую большую ставку, что даже одержимый приватностью Перлмуттер, который никогда не давал интервью и не позволял себя фотографировать, появился на премьере фильма в «Китайском театре»[30], нацепив очки и фальшивые усы.
Первый уик-энд снес крышу всем как в Marvel, так и в Голливуде. Дебют студии на внутреннем рынке в $99 миллионов был вторым по сборам среди оригинальных картин за всю историю кино, уступив только «Человеку-пауку». Заграничные сборы в $97 миллионов впечатляли не меньше.
Неслучайно Marvel запланировала квартальный отчет на понедельник, сразу после релиза «Железного человека». Компания повысила свои прогнозы прибыли и выручки на этот год и объявила, что в 2010 году выпустит «Железного человека 2». Ее акции за один день подскочили на 9 %. Фильм собрал $585 миллионов в мировом прокате и принес более $100 миллионов прибыли, не говоря уже о том, что подстегнул игрушечные компании наконец запрыгнуть на подножку и сделать Железного человека популярной игрушкой.
Перлмуттер был так взволнован, что позволил Майселу купить Дауни «Бентли», а Фавро – «Мерседес» в качестве благодарности.
Успех «Железного человека» с лихвой компенсировал июльский релиз «Невероятного Халка». Второй фильм о Халке, в котором снялся Эдвард Нортон, не разделявший мнение Майсела и Файги о том, что руководители студии должны быть высшим творческим авторитетом, стал самым сложным для производства в истории Marvel. Один из лучших актеров своего поколения, Нортон также известен в Голливуде своим тяжелым характером, самоуверенностью, отказом принимать решения, которые ему не нравятся, и стремлением переписывать сценарии, что он и сделал на съемках «Невероятного Халка».
На стадии постпродакшена конфликт только усугубился, и режиссер Луи Летерье встал на сторону Нортона. Однако им обоим пришлось смириться с решениями Marvel, когда Файги взял монтаж под свой контроль. Он вырезал многие из самых мрачных сцен, включая попытку самоубийства, которая должна была показать, как сильно ученый Брюс Бэннер хочет избавиться от своего проклятия.
В итоге фильм все равно оказался мрачнее и драматичнее, чем остальные фильмы Marvel Studios, и мало чем отличался от «Халка» 2003 года. Он собрал в прокате всего $263 миллиона и едва вышел в ноль – худший результат студии Marvel на сегодняшний день.
«Невероятный Халк» так и не получил продолжения, но его главный герой в исполнении добродушного Марка Руффало вернулся в фильмах про «Мстителей». Обычно вежливый Файги заявил, что решение взять другого актера было «продиктовано потребностью в человеке, который разделяет атмосферу творчества и партнерства, созданную остальными членами нашей команды».
Самая счастливая компания комиксов в мире
В 2008 году прибыль Marvel увеличилась почти на 50 % и стала рекордной в истории компании на тот момент. К концу года ее акции, еще в 2001 году стоившие меньше доллара, поднялись до $30 за штуку и выше.
И все же Перлмуттер продолжал нервничать. Он не был специалистом по Голливуду, но знал, что такой громкий успех на старте, который пережила Marvel, – скорее исключение из правил. Вероятно, подумал он, им просто повезло и нормой станут скорее показатели «Невероятного Халка». Может быть, стоит выйти из игры, чтобы успеть воспользоваться небывалым подъемом стоимости акций.
После нескольких лет сосредоточенной работы над выстраиванием компании Перлмуттер наконец решил рассмотреть возможность ее продажи или слияния. Майсел предложил объединиться с DreamWorks, компанией, стоящей за «Шреком» и «Мадагаскаром», утверждая, что их анимационные активы могут прекрасно сочетаться с бизнесом Marvel. Но этой мечте не суждено было сбыться.
После успеха «Железного человека» многие в Marvel ожидали притока предложений, особенно от владельца Paramount, Viacom, который мог бы, например, захотеть удвоить свою прибыль с фильмов Marvel. Или, возможно, от Sony, на этот раз без Hasbro. Но Sony молчала.
Майсел полагал, что Marvel лучше всего впишется в бизнес своего бывшего работодателя, Disney, и ожидал от него лучшую цену. При Бобе Айгере, который стал генеральным директором Disney в 2005 году, компания сосредоточилась прежде всего на брендах и франшизах, а Marvel быстро становилась одной из самых заметных поставщиц брендов в развлекательном бизнесе. В 2006 году Disney заплатила огромные деньги за покупку крупнейшего анимационного бренда – Pixar, и теперь Айгер и его команда рассматривали Marvel в качестве следующей цели.
Майсел и Айгер встретились в феврале 2009 года. Для Айгера это был шанс узнать, что Marvel может ему предложить и с кем ему следует разговаривать. Сверхскрытный Перлмуттер никогда не говорил даже с инвесторами, и Айгер не был уверен, у кого в Marvel на самом деле достаточно полномочий для заключения сделки.
В июне, через четыре месяца после первой встречи, Айгер наконец сказал Майселу, что заинтересован в заключении договора. Майсел оставил экземпляр энциклопедии Marvel с информацией о каждом из принадлежащих компании персонажей – всего более пяти тысяч. На парковке перед зданием Disney, где за фасадом, украшенным семью двадцатифутовыми гномами, скрывались руководители крупнейшей в мире медиакомпании, Майсел позвонил Перлмуттеру и сообщил, что у них официально появился первый претендент. Майсел знал: если его боссу его боссу не понравится идея объединения с Disney, он уволит его за то, что Майсел вообще приблизился к Айгеру без разрешения. Но вместо этого заинтригованный Перлмуттер велел Майселу приехать в Нью-Йорк и обсудить эту возможность.
Перлмуттеру нужны были деньги, а также возможность не волноваться, куда его компанию приведут еще несколько кассовых провалов. Пусть ему было уже шестьдесят семь, он определенно не собирался уходить на пенсию. Айзек мечтал и дальше руководить компанией, которую воскресил за эти десять лет. И, как и в прошлый раз, он был за все плюсы, которые может принести эта сделка, и против всех минусов.
Через несколько недель Айгер начал доказывать, что это возможно. Он прилетел в Нью-Йорк и встретился с Перлмуттером в его офисе. «Мне нравится этот человек, мне он действительно нравится», – сказал после этого генеральный директор Marvel своему коллеге. В тот вечер Перлмуттер с супругой Лори ужинали с Айгером и его женой, журналисткой Уиллоу Бэй. На следующее утро настроение Перлмуттера было еще лучше. «Я доверяю этому человеку», – поделился он с одной из коллег.
В документах о продаже не было никакой гарантии, что Айгер оставит Перлмуттера за главного и позволит ему сохранить уникальную и корпоративную культуру Marvel, во многом построенную на экономии. Поэтому Перлмуттер начал общаться с людьми, тесно сотрудничавшими с Айгером, включая Стива Джобса, который продал Pixar Disney в 2005 году и теперь был крупнейшим независимым акционером компании. «Он замечательный. Сделал все, что обещал», – сказал Джобс Перлмуттеру.
При поддержке Айгера Файги и другие руководители Marvel Studios прилетели в штаб-квартиру Pixar, которая находится в пригороде Сан-Франциско, чтобы убедиться: в такой громадине, как The Walt Disney Company, у них получится сохранить свою уникальную творческую культуру. 31 августа Disney объявила, что купит Marvel за $4 миллиарда. Перлмуттер заработал около $1,5 миллиарда. Майсел, который ушел после продажи, заработал более $20 миллионов.
В течение многих лет сделка развивалась именно так, как надеялись обе стороны. Перлмуттеру позволили управлять компанией по своему усмотрению, и он продолжил разрываться между Нью-Йорком и Палм-Бич. Оставаясь в мрачноватом офисе в лос-анджелесском пригороде Манхэттен-Бич без единого намека на то, что там находится голливудская студия, Marvel Studios по-прежнему славилась своей экономностью.
Звезды подписывали контракты на несколько фильмов сразу и получали за них крошечные по голливудским меркам зарплаты, но с дополнительным вознаграждением в виде бонусов за кассовые сборы. Новичку в кинобизнесе Крису Хемсворту заплатили всего $150 000 за главную роль в «Торе», в то время как Крис Эванс получил $1 миллион за фильм «Капитан Америка: Первый мститель». Единственной звездой, получавшей большие деньги, был Дауни-младший: после первых трех фильмов его контракт истек, и он смог перезаключить его в свою пользу. Только за «Мстителей» (2012) он заработал более $50 миллионов.
Воинственный и властный, как и всегда, Перлмуттер всем весом надавил на новую компанию. Он даже заставил Айгера переизбрать председателя совета директоров подразделения Disney по производству потребительских товаров. Руководители потихоньку стали привыкать к крикам в телефонную трубку из Палм-Бич, когда в Калифорнии еще только всходило солнце.
За все это Disney получил наиболее последовательно успешный бренд в истории Голливуда. После «Невероятного Халка» все работало как часы. «Железный человек 2» собрал $624 миллиона, а «Железный человек 3» – $1,2 миллиарда. «Мстители», объединившие основных супергероев Marvel в одном фильме, собрали в прокате $1,5 миллиарда, а «Стражи Галактики» – $773 миллиона. Даже такой уязвимый для насмешек персонаж, как «Человек-муравей», принес $519 миллионов. Ставка Майсела и Файги оказалась верной: для фанатов фильмы, снятые в одной и той же «кинематографической вселенной», были похожи на сиквелы и останутся таковыми, если будут сохранять тот же беззаботный, шутливый тон.
К 2015 году Файги уже начал нервничать из-за скаредности Перлмуттера. Теперь он был одним из самых могущественных магнатов в Голливуде и, как и Арад в декабре прошлого года, стал беситься из-за необходимости оправдывать каждое свое решение перед одержимым дешевизной руководителем на другом конце страны. По мере того как фильмы Marvel становились все длиннее, дороже и сложнее, с персонажами, регулярно появляющимися в каждом из сиквелов, и бюджетами, превышающими $200 миллионов, стычки Файги и Перлмуттера только учащались.
В конце концов Файги потребовал свободы, и Айгер даровал ее, позволив руководителю Marvel Studios отчитываться перед более спокойным председателем киностудии Disney Аланом Хорном. Студия переехала в новый дом на территории Disney, который совсем не походил на унылые скромные кабинеты со старыми коврами и голыми стенами на Манхэттен-Бич, в которых они работали раньше. Новый офис был оклеен артами с супергероями, украшен статуэтками и реквизитом со съемок. Файги больше всего понравилось, что Disney установила в конференц-залах подвесные лампы, чтобы подсветить концепт-арты на стенах. Перлмуттер, который втискивал по три редактора комиксов в каждый кабинет в нью-йоркском офисе Marvel, никогда бы не одобрил такое излишество. Айк остался в Disney, чтобы управлять телепроектами Marvel, игрушками и комиксами, но эта перемена, бесспорно, была для него оскорблением.
Однако больше всего от успеха Файги пострадали другие студии. Почему, спрашивали их корпоративные боссы, они не могут быть такими же успешными, как Marvel? Конечно, у других студий тоже выходили хиты, но никому не удавалось делать в год по два (а вскоре и по три) верных блокбастера без провалов. Даже те фильмы, которые явно не были так хороши, как остальные – например, «Мстители: Эра Альтрона», – все равно получали одобрение зрителей и критиков, порождая во всем остальном Голливуде немалую обиду. «Marvel может снять, как кто-то два часа ковыряет в носу, и все равно заработает 98 % рейтинга на Rotten Tomatoes»[31], – жаловался Арад, который теперь конкурировал с бывшим работодателем в качестве продюсера фильмов Sony о «Человеке-пауке».
Но все это было не так просто, как казалось. Пусть фильмы Marvel были неидеальны, зато последовательно соблюдали один и тот же тон, который уравновешивал старые добрые приключения, комедию в стиле сериала «Офис» и идеально подобранную порцию актуальных, в том числе политических, проблем – достаточную, чтобы привлечь взрослых, но и не усыпить десятилетних детей по всему миру.
Пусть у Warner Bros. были более известные супергерои, но «Человек из стали» (2013) и «Бэтмен против Супермена» (2016) не понравились поклонникам и не добились успеха в прокате во многом потому, что оказались слишком серьезными и мрачными. «Отряд самоубийц» в 2016 году хорошо показал себя на большом экране, но едва ли, но едва ли стал шедевром: его презирали как критики и фанаты, так и сами руководители Warner. Только в 2017 году со свежей и оптимистичной «Чудо-женщиной» Warner наконец крепко обосновалась в мире DC.
Теперь на повестке дня у всех были кинематографические вселенные. Paramount пытался связать воедино Трансформеров, Universal – своих монстров, Франкенштейна и Человека-волка, а Warner – Кинг-Конга и Годзиллу. И никто так не пострадал от влияния Marvel, как Sony Pictures.