[30] (точнее, большого, 80 на 70 километров, Хайльсбергского укрепрайона), уничтожение которых уже было запланировано. Генерал армии Черняховский, главнокомандующий 3-м Белорусским фронтом, был смертельно ранен осколком артиллерийского снаряда у города Мельзак. 20 февраля советский маршал Василевский принял командование этим фронтом.
В течение нескольких следующих недель оба этих советских фронта так и не смогли продвинуться дальше. Ожесточенные бои в этом районе продолжались. И только 13 марта 1945 года под Хайльсбергом началось новое наступление противника с целью расколоть немецкую оборону и уничтожить немецкие соединения (оборонявшиеся к этому времени на прибрежном плацдарме длиной 36 км и глубиной от 8 до 20 км).
К 19 марта 1945 года оборонявшиеся в этом районе немецкие войска были оттеснены на пятачок у берега размером 20 на 10 километров. Бомбардировщики и штурмовики советских военно-воздушных сил постоянно висели в воздухе над сгрудившимися на берегу войсками. 29 марта эта группировка немецких войск была окончательно ликвидирована. Примерно 50 000 немецких солдат попали в плен. Число погибших и пропавших без вести было значительно выше[31].
Теперь 3-й Белорусский фронт должен был перейти в наступление на Кёнигсберг, в то время как часть вооруженных сил этого фронта продолжала боевые действия против немцев на полуострове Замланд.
Операции Красной армии в Восточной Померании
В то время как армии советских фронтов, наступавшие на центральном участке Восточного фронта, о чем вкратце было рассказано выше, уже вышли к Одеру, Красная армия силами 1-го и 2-го Белорусских фронтов начала наступление в Восточной Померании, которое было нацелено в северном направлении, к побережью Балтийского моря.
Танковые и механизированные корпуса 2-го Белорусского фронта нанесли удар из районов сосредоточения и развертывания Грудзендз – Хелмно – Семпульно. В свою очередь, мобильные соединения 1-го Белорусского фронта устремились в атаку на города Шнайдемюль (ныне Пила), Дойч-Кроне (ныне Валч) и Арнсвальде (ныне Хошно) (в которых были окружены группировки немецких войск). Кроме того, им пришлось отражать мощные контрудары под городами Штаргард (ныне Старгард-Щециньски), Арнсвальде и Пиратц (ныне Лозице).
Эти бои начались 10 февраля и закончились 23 февраля 1945 года. В период с 24 февраля и по 4 марта оба фронта вышли к Балтийскому морю, и с 5 по 13 марта советские войска преследовали те немецкие соединения, которые с боями отходили в направлении Готенхафена (Гдыни) и Данцига (Гданьска). Небольшой клин этой советской ударной группировки продвинулся вперед по направлению к заливу Штеттинер-Хафф (ныне Щецинский залив)[32].
Решающие сражения этих операций начались 14 марта 1945 года и закончились уже неделю спустя, 20 марта. Немецкая группа армий «Висла», которая вела в этом районе тяжелейшие оборонительные бои, была разгромлена.
В этой операции принимала участие и 1-я армия Войска польского, которая наступала на Кольберг (ныне Колобжег).
Во время этого краткого изложения хода боевых действий, которые вела Красная армия, упоминался целый ряд городов и районов, которые вошли в военную историю как «города-крепости» и «укрепленные районы» («укрепрайоны»). В следующих главах этой книги будет подробно рассказано об обороне и гибели таких крепостей, часто после упорного сопротивления, продолжавшегося неделями, чтобы кроме всего прочего измерить жертвы и потери, понесенные гражданским населением в подобных «городах-крепостях».
Последние бастионы на Востоке
Жертвенный путь Эльбинга
20 января 1945 года, на восьмой день сражения за Восточную Пруссию, 2-й Белорусский фронт начал наступление на север в направлении Кёнигсберга. Намерения этих двух советских фронтов были вполне понятны немецкой обороне: надо было окружить и разгромить группу армий «Центр». И если бы 4-я немецкая армия, находившаяся в центре оборонительного рубежа, в полосе которой обстановка оставалась спокойной, продолжала бы просто оставаться на тех позициях, где она находилась, то очень скоро и она бы потерпела поражение.
Генерал-полковник Райнхардт, главнокомандующий группой армий «Центр», который сразу распознал цель советского наступления, попытался убедить Гитлера в опасности, угрожавшей 4-й армии. Он потребовал по телефону дать разрешение на отвод 4-й армии на Мазурское поозерье[33]. Однако Гитлер отклонил это требование и заверил его в скорой переброске резервных сил из Дании и Курляндии.
Вечером 20 января 1945 года генерал-полковник Райнхардт еще раз попросил пригласить Гитлера к телефону. Он как можно убедительнее описал сложившееся положение и добился того, что Гитлер, наконец, дал разрешение на отвод 4-й армии на позиции на Мазурском поозерье. Однако для событий, произошедших в Восточной Пруссии, это разрешение опоздало на 48 часов, которые все и решили.
Советское наступление, кратко упомянутое в предыдущей главе, развивалось успешно, и соединения Красной армии очень быстро продвигались вперед. 21 января 1945 года советские ударные войска сумели прорваться в полосе обороны 2-й немецкой армии и теперь находились всего лишь в 70 километрах от залива Фришес-Хафф.
На участке фронта 3-й танковой армии противник сумел прорваться в лес Айхвальд. Вражеские передовые отряды подошли вплотную к заливу Куришес-Хафф (ныне Куршский залив).
Наибольшая опасность угрожала городам Эльбинг (ныне Эльблонг) и Инстербург (ныне Черняховск). Плотные потоки беженцев пытались спастись бегством из районов Велау (ныне Знаменск) и Инстербурга, а также из города Эльбинг (ныне Эльблонг). Обозами беженцев были запружены все дороги. Никто не сможет представить себе, как это выглядело в действительности, если он сам не присутствовал при этом или не выслушал показания очевидца. Вот одно из таких показаний из Эльбинга. Эти показания собственноручно записал не кто иной, как тогдашний обер-бургомистр Эльбинга, доктор Ханс Леезер: «В качестве приемного округа для граждан, эвакуированных из Эльбинга, был предусмотрен округ Нойштадт в Западной Пруссии, так как вся эвакуация была запланирована с точки зрения безусловного удержания оборонительного рубежа на Висле, поэтому была запланирована эвакуация жителей только из районов восточнее Вислы».
Что же касается совещания в Данциге, на которое были приглашены представители Восточной Пруссии и Померании, то начальник окружного управления Хут, заместитель имперского наместника в Данциге, попытался добиться согласования мер, которые требовалось предпринять. Однако представители Восточной Пруссии не явились на это совещание. Вместо этого имперский наместник Даргель прислал из Кёнигсберга письмо:
«В Восточной Пруссии не предусмотрено проведение эвакуации. Поэтому я считаю участие в совместном совещании по этому вопросу излишним. Если же существует намерение эвакуировать жителей имперского гау Данциг – Западная Пруссия в Восточную Пруссию, то в этом случае я готов к переговорам».
«В конце лета 1944 года в Эльбинге попытались эвакуировать жителей из центральных районов города, подверженных наибольшей опасности во время воздушных налетов. Находившиеся там обе школы были закрыты, а женщинам и детям, так же как и неработающим горожанам, было настоятельно рекомендовано покинуть город. Несмотря на угрожающее положение, эта мера имела совсем незначительный успех.
После того как в конце октября 1944 года фронт в Восточной Пруссии стабилизировался и до конца года не наблюдалось значительных боестолкновений, часть горожан, добровольно покинувших город, снова вернулась назад».
Таков рассказ из первых уст. С началом советского зимнего наступления население Эльбинга, естественно, начало сильно беспокоиться, что же теперь будет. Удастся ли остановить эту мощную вражескую лавину до того момента, как она подойдет к их родному городу?
Многие семьи снова добровольно уехали на запад. Но поскольку поезда следовали из Кёнигсберга и уже там были забиты до отказа, упорядоченный исход из Эльбинга был невозможен. С 15 января 1945 года и через Эльбинг потянулись первые обозы с беженцами.
Запросы обер-бургомистра Эльбинга относительно предоставления в его распоряжение специальных поездов и автобусов для эвакуации жителей города не могли быть исполнены из Данцига.
В субботу 20 января 1945 года в приемной обер-бургомистра появился начальник городской полиции. Майор Шмидт сообщил обер-бургомистру, что он только что получил приказ приготовиться к отражению нападения вражеского воздушного десанта, который ожидается в районе долины Вислы.
Если бы это сообщение соответствовало действительности, то тогда такой десант отрезал бы путь эвакуации на запад всем жителям Эльбинга. Однако, к счастью, выброска десанта так и не состоялась.
Когда крайсляйтер Эльбинга попросил руководство своего гау дать разрешение на объявление первого уровня эвакуации, ему было в этом отказано. Тем не менее всем спрашивающим, можно сказать негласно, советовали как можно быстрее покинуть город.
А теперь снова дадим слово обер-бургомистру доктору Леезеру:
«20 января 1945 года начальница женского лагеря имперской трудовой повинности сообщила мне, что она получила приказ вместе со своими слушательницами курсов сельского хозяйства и домоводства немедленно покинуть Эльбинг и пешим маршем отправиться на запад.
В тот же вечер поступило постановление имперского наместника, в котором предписывалось из-за нехватки электроэнергии остановить в воскресенье все предприятия. В это время в Эльбинге ходили самые невероятные слухи, как позитивного, так и негативного характера, которые очень беспокоили население.
В воскресенье 21 января 1945 года мне позвонил руководитель окружного штаба фольксштурма, известный кавалер Рыцарского креста и командир подводной лодки, капитан первого ранга Хартман, и сообщил, что для беспокойства населения Эльбинга нет никакого повода. По его словам, в ближайшие дни военное положение коренным образом изменится. Он только что прибыл с совещания в Мариенбурге (ныне Мальборк), на котором рейхсфюрер СС [Гиммлер] заявил, что теперь он является новым командующим группой армий „Висла“ и что через несколько дней все снова будет в порядке».