А что же я? Почему не могу отдаться радости, пусть и на несколько мгновений? Откуда эта тревожность… Почему в голову лезут вопросы о том, что делать дальше, как там починка двигателя, есть ли потери… Хотя, казалось бы, нужно просто радоваться своей первой победе в бою. Да еще какой.
Но радости как-то не было. Перегорел я, что ли? Наверное, следовало отдохнуть.
— Экипаж, сми — и — и — рно! — рявкнул я, поднимаясь с кресла. Практически мгновенно на мостике воцарилась гробовая тишина, а весь персонал привычно вытянулся по струнке.
— Всем вернуться на боевые посты. Старпом, принимайте мостик. Я буду у себя в каюте. Жду полный доклад через сорок пять минут. И принесите мне эту чертову сигару.
— Есть принять мостик! — звонко ответила Вилсон и тут же начала что-то набирать на своем пульте.
Я отправился к себе в каюту, и только когда, даже не сняв ботинки, упал на кровать, понял, в каком был напряжении до этого. Меня трясло, руки дрожали, а голова болела, как при жестоком похмелье. Да уж, хорош капитан, космический волк, блин, на трясущихся лапах…
А ведь нужно было еще заполнить бортовой журнал, но сил совершенно не осталось, и я решил, что эту задачу можно делегировать старпому. Вилсон все равно не удержится и, увидев, что я схалявил, сама заполнит журнал. Все-таки со старпомом мне повезло. Пусть она не такая красавица, как та же Таката, например, но дело свое знает крепко, а это явно важнее хорошей фигуры и милой мордашки.
Воспоминания об альтаирке внезапно натолкнули меня на забытую в пылу боя проблему с Дугалом Фрейзером. А проблема была и причём серьезная. С одной стороны, можно все сделать просто. Дать делу официальный ход и отправить Фрейзера под трибунал, но вот как это скажется на моральном духе экипажа, я не знал. Командир десантников был, конечно, изрядной сволочью, но, как говорится, он был нашей сволочью, и то, что капитан так запросто отдаст под суд одного из своих людей из-за вражеского офицера, могло очень и очень плохо отразиться на настроении команды. А война, судя по всему, только начинается. Да и боец Фрейзер отличный. И командир хороший. Что ж, блин, на него нашло? С другой стороны, скрыть этот факт было тоже рискованно. Ничего не мешает мисс Такате сообщить об инциденте на первом же допросе в СКО, и тогда я уже получу целую кучу ненужных проблем. Да уж, Фрейзер, будь ты неладен. Что же с тобой делать?
За этими невеселыми размышлениями я сам не заметил, как пролетело время, и вызов старпома, требовательно замигавший на основном мониторе каюты, оказался для меня неожиданностью. Я встал с кровати, одернул форму и включил изображение. На экране ожидаемо появилось веснушчатое лицо Агаты Вилсон.
— Сэр, вы просили предоставить доклад по состоянию корабля…
— Слушаю, стар-коммандер, — перебил ее я, — по существу.
— Повреждения корабля оцениваю как средней тяжести. Правый двигатель не функционален. Ремонт вне дока невозможен. Левый двигатель в полном порядке. Повреждения внешнего защитного корпуса двенадцать процентов, локализованы по левому борту. Бронекорпус не поврежден. Внутренние повреждения минимальны. Энергоустановка работает в штатном режиме. Вооружение в порядке. Единственная проблема — избыточный износ охладителя орудия башни F2. Техники рекомендуют замену. Потерь в личном составе нет. Двое легкораненых в инженерной секции. Ожоги при тушении пожара двигателя. Оба в медблоке. Запас топлива сорок шесть процентов. Боекомплект — шестьдесят семь процентов, — на этом Вилсон окончила доклад и посмотрела на меня, явно ожидая дальнейших указаний.
— Спасибо, стар-коммандер. Свяжитесь с «Гефестом» и паркуйте корабль в док для текущего ремонта. И распорядитесь доставить ко мне… — тут я осекся. Вообще-то, я собирался вызвать к себе мисс Такату для беседы, но вовремя сообразил, что Вилсон с ее маниакальной любовью к соблюдению Устава лучше об этой беседе не знать.
— …сигару, мэм. Вы, надеюсь, не забыли о моей просьбе?
Я закончил немного невпопад, но, похоже, она не обратила на это внимания.
Через пять минут в дверь уже стучал вестовой с сигарой и зажигалкой в руках. Совсем молоденький светловолосый матрос с еле пробивающимся пушком над верхней губой. Он так широко и радостно улыбался, глядя на меня, что я на полном серьезе заопасался, что он сейчас попросит автограф для мамы. Но обошлось. Вестовой, щелкнув каблуками, умчался в сторону рубки. А я направился на нижнюю палубу.
Дойдя до помещений гауптвахты, я с удивлением обнаружил отсутствие дежурного, но потом вспомнил что я сам же его и отправил охранять комнату Фрейзера. Ничего особо страшного в этом не было. Наличие вахтенного офицера тут было, скорее, данью традиции, чем необходимостью. Может, так даже и лучше. Вопросов о причине допроса с нарушением протокола мне явно никто задавать не стал бы, но, тем не менее, они возникли бы.
Перед камерой Такаты я остановился и глянул на монитор с изображением внутреннего пространства. Альтаирка в короткой майке и брюках сидела на кровати и что-то увлеченно рисовала на небольшом планшете из штатного оборудования гауптвахты. Эти простенькие модели без возможности подключения к инфосети и с минимальным набором функций всегда были в камерах. Все ж таки это не тюрьма, и подвергать человека пытке в виде лишения доступа к гаджетам можно было только по постановлению суда. Обычно ими пользовались для видеоигр и изредка для чтения книг, и даже я не знал, что там есть стилус для рисования… Но вот, оказывается, есть. Интересно, а его можно использовать как оружие? Приблизив изображение рисующей девушки, я понял, что стилус сделан из гнущегося на манер резины материала и оружием явно стать не сможет.
Признаться честно, я на некоторое время отвлекся, залюбовавшись рисующей альтаиркой. Уж не знаю, что она там рисовала, но слегка грустное и одновременно одухотворенное выражение лица наталкивало на мысль о чем-то приятном, но очень далеком. Периодически она останавливалась, отодвигала от себя планшет и изучала свой рисунок, задумчиво покусывая кончик стилуса. Потом она снова возвращалась к рисованию, добавляя какие-то штрихи и старательно выводя линии.
Я разблокировал дверь и вошел внутрь. Для занятой рисованием девушки мое появление оказалось неожиданностью, причем явно неприятной. Она неловко вскочила с кровати, и, следуя вбитой намертво во всех флотских привычке, вытянулась по стойке смирно.
— Заключенная стар-коммандер Ниоки Таката, личный номер… — начала было стандартную форму доклада альтаирка, но я прервал ее жестом, указав, что нужно сесть.
— Я помню ваше имя стар-коммандер. Давайте без лишнего официоза. Я к вам по делу, это не допрос. Разрешите? — я кивнул головой на стоявший у миниатюрного столика табурет.
— Конечно, мистер Хромов, — с явной настороженностью в голосе ответила альтаирка. — Судя по вашему визиту, у «Микасы» что-то пошло не так… Вы смогли оторваться?
— Не притворяйтесь, мэм, вы же явно опытный офицер и, даже находясь тут, не могли не понять, что был бой, — я ясно увидел, как в огромных глазах Такаты мелькнули сначала злость, а потом разочарование и грусть. Конечно, она понимала, что вражеский капитан заявился сюда явно не после поражения, но, видимо, надежда все еще теплилась в ее душе, стар-коммандер хотела верить, что война для нее не закончена, и ее спасут из вражеского плена. Глубоко вздохнув, она посмотрела прямо на меня, явно ожидая моего рассказа. В глазах ее отражалась какая-то невероятная смесь любопытства и злости.
Я, впрочем, не торопился. Осторожно подняв с пола упавший планшет, я посмотрел на рисунок. Да, у девушки явно талант. С экрана на меня смотрел молодой альтаирец с узким остроносым лицом и копной непослушных черных волос. Волевой подбородок, пронзительный взгляд… такие нравятся женщинам. Эдакий загадочный герой. Хотя возможно дело в необычно длинных волосах. Я все больше привык к утилитарным флотским прическам а-ля «ежик» или «постриги так, чтобы фуражку не мешали надевать».
— Муж? — спросил я Такату, протягивая ей планшет.
— Почти, — недовольно буркнула та, принимая планшет механической рукой, — только сейчас я заметил, что ее протез не отключен. Хотя, что удивительного? Она же у себя в камере. Вот если бы ее вывели на допрос по протоколу, тогда следовало бы отключить все импланты.
— Ну, впрочем, это не мое дело, — как можно мягче, постарался сказать я. Хотя неожиданно для себя заметил, что на самом деле соврал, и ее ответ меня совершенно не удовлетворил.
— Мисс Таката, не буду томить вас неизвестностью. Действительно был бой, и нам удалось уничтожить и «Югао», и «Микасу».
В камере повисла долгая пауза. Альтаирка сначала смотрела в пол, явно пряча глаза и не желая показывать свою… слабость? Печаль? Я не стал ей мешать и тоже молчал, ожидая, когда она придет в себя. Впрочем, ждать долго не пришлось, уже через пару минут Таката резко вскинула голову и снова посмотрела мне в глаза — только сейчас, когда ее лицо было всего в полуметре от меня, я разглядел, почему ее глаза казались такими огромными: разрез по нижнему краю изгибался, открывая необычно большую часть глазного яблока, придавая взгляду слегка наивное и в то же время лукавое выражение. Интересно, каким образом генетикам удалось отловить такую редкую мутацию да еще и закрепить ее в генах так, чтобы ребенок точно рождался именно с нужной формой век? Это ж стоит, как дюза от космолета. Если ее родители могли себе позволить подобное, то зачем отдавать ее во флот, а не, скажем, в институт художественных искусств, или как там такие заведения на Альтаире называются?
— Цель вашего визита, капитан? — деловой тон Такаты вернул мои убежавшие вдаль мысли обратно к реальности. — Вы же явно не за тем, чтобы сообщить мне эту новость, явились.
Голос альтаирки был твердым, хотя мне показалось, что все-таки в нем были грустные нотки.
— Конечно, стар коммандер, — сказал я и поудобнее устроился на табурете. — Вы, разумеется, помните печальный инцидент с мистером Фрейзером. Я хотел его обсудить.