Неожиданно Таката ловко нырнула под мою руку, оказавшись между мной и ящиком, аккуратно отстранила меня в сторону, а потом резко сжала механическую руку в кулак и выскочившим из костяшек пальцев небольшим трехгранным лезвием с одного удара выкорчевала замок. После этого она развернулась на пятках и оказалась со мной лицом к лицу.
— Так пойдет? — задорно спросила альтаирка и столь же ловко уселась на стол с ногами, предоставляя мне доступ к открытому ящику. — Ну, что там?
— Мистер Сандерс — очень хороший врач, мисс Таката, — сказал я, шаря в набитом всяким личным хламом ящике, — но есть у него одна ма-аленькая слабость, которая нам сейчас очень на руку.
Поймав вопросительный взгляд Такаты, я с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, вытащил из ящика литровую бутылку с зеленой этикеткой.
— И это джин! Причем отменный! Не знаю, как вы, а я собираюсь напиться с горя. Поводов хоть отбавляй.
Глава 22
Спустя полтора часа и две третьих бутылки джина мы с Такатой сидели на полу, опираясь спинами о стену и периодически передавая бутылку, чтобы сделать новый глоток. Уж не знаю, какие там противопоказания у этого церебро-что-то-там, которым меня напичкал автодок, и как он взаимодействует с алкоголем, наверняка, не очень хорошо, но сейчас мне было совершенно наплевать. Таката, надо отдать ей должное, пила наравне со мной и, несмотря на огромную разницу в весовых категориях, держалась вполне бодро.
— Так а эта штука, ну «вжух» которая… — слегка заплетающийся язык мешал быстро подобрать определение, и я просто сделал жест рукой, сжав ладонь на манер того, как сделала Таката, когда взламывала ящик. — Она у тебя всегда была?
— Угу, — она кивнула головой в подтверждение.
— Так тогда в камере ты могла мне ее в глаз воткнуть? — сам удивляясь собственной глупости, спросил я. Это ж надо было не отключить ей имплант, когда заходил. Идиот.
— Могла, — охотно согласилась Таката, — но не захотела. Ты ж меня, вроде как, спас. Это было бы некрасиво, — она сделала долгую паузу и, прищурившись, посмотрела на меня сквозь бутылку, будто через увеличительное стекло. — Но идея такая была. Врать не буду.
— Ну, может, и стоило, — я отобрал у нее бутылку и сделал глоток. — Глядишь, не угробил бы корабль…
— Мы неудачники, Питэр, — глубокомысленно заявила девушка, сделав жест рукой, будто целясь пальцем в невидимую цель. — Слушай, я помню уговор, но давай я буду по фамилии тебя называть? Без обид, ну не могу я твое имя нормально выговорить. Пьетя, Пэтр. Брр. Язык сломать можно.
— Да хоть Васей, мне вообще побоку. Жить нам осталось меньше суток. А насчет неудачников согласен. За это и выпьем. — Я сделал еще один глоток и передал Такате бутылку.
— Кстати, Ниоки, я в суете так времени и не нашел тебе рассказать. Так что, слушай сейчас. Я запросил у разведки дело по твоему отцу. Сейчас, наверное, уже это не важно, но мне даже пришел ответ. Тебе интересно, что там было?
Таката удивленно посмотрела на меня и как-то очень по-доброму улыбнулась.
— Спасибо. Это… неожиданно. Но зачем?
— Ну, во-первых, после твоего рассказа про это вот все, — тут я кивнул, указывая на ее механическую руку, — мне было интересно, что же там произошло.
— А во-вторых? — Ниоки загадочно улыбнулась и придвинулась ближе.
— А во-вторых, я искал способ тебя завербовать, — честно признался я.
— Как скучно, — наигранно капризным тоном заявила Таката, отсела обратно и отхлебнула хороший такой глоток джина, даже не поморщившись, — я думала, ты хотел сделать девушке приятно.
Я похоже был слишком пьян, что не уловил подтекста фразы и на полном серьезе выдал:
— Ну ты чего? Какие приятности? Я же чертов капитан корабля! Устав, Кодекс этики и вообще… Да и там не то что бы прям много интересного нашлось. Наши разведчики вымарали большую часть секретной информации. Твой отец, Ихиро Таката… — я заметил, как при упоминании его имени Ниоки встрепенулась и поставила бутылку на пол. — Так вот, он сотрудничал с разведкой Федерации. Не за деньги, а, похоже, из идейных соображений, против войны и все такое. В общем, он был против милитаризма, и его за это убили.
— Тоже мне новость, — фыркнула Таката, — это и так всем известно. Его за глаза даже «гайдзином» называли. Говорили друг чужака — вдвойне чужак. А имена? Кто стоит за всем этим? — Таката непроизвольно пошевелила механической рукой, будто разминая затекший сустав. — Это ты узнал?
— Боюсь, что нет… Все, что там было — это упоминание, что покушение планировалось на летней прогулке, но это странно, ведь оно случилось зимой.
Таката резко вскочила, потом склонилась надо мной и с неожиданной силой притянула меня к себе за ворот кителя. В нос ударил запах ириса вперемешку с можжевельником и алкоголем.
— Повтори еще раз, Хромов, что именно там было написано. Только точно.
Я аккуратно взял ее руки, высвободился из захвата и тоже встал. Мир вокруг слегка качнулся, но быстро сфокусировался обратно. Теперь Ниоки смотрела на меня снизу вверх чуть не с мольбой в глазах.
— Там. Было. Написано, — нарочито медленно повторил я, — что заговорщики. Планировали. Покушение. В гостях у главного. На летней прогулке. Сама видишь, ничего особо ценного.
Тут Ниоки снова меня удивила. Ее и без того огромные глаза расширились, а на губах заиграла улыбка, будто от выигрыша в лотерею. Она привстала на носочки и быстро поцеловала меня в губы.
— Спасибо! Это важно. Это очень важно. Ты не представляешь, насколько, — девушка заметалась по комнате, как дикая кошка.
— Да объясни ты, что происходит?! — в сердцах крикнул я.
— Неужели ты не понимаешь?! Донесения агентов, наверняка же, сначала переводили с альтаирского, прежде чем слать аналитикам! Вот переводчик и перевел, как понял. Летняя прогулка — «самаоку». Но это не событие, а корабль! Его капитан, Кичиро Сакамото, старый школьный друг отца. Все сходится! Kisama[18]!
— Да что сходится-то? — мой затуманенный алкоголем мозг отказывался понимать логику Такаты. Да и мысли сейчас были прикованы, скорее, к соблазнительно обтягивающей ее грудь майке, чем к хитросплетениями альтаирской политики.
— Все! — Ниоки, наконец, перестала ходить по комнате и уселась на стол. — Кичиро часто уговаривал отца отступиться от своей позиции и не мешать развитию военного промышленного комплекса. Дать ход военным контрактам, помочь протащить новый госзаказ. Но отец ему все время отказывал, несмотря на их многолетнюю дружбу. А после аварии карьера Кичиро пошла резко вверх. Он, кстати, сейчас командует Первым Императорским Флотом, тем самым, который вас разгромил. — Таката ударила кулаком по столу и продолжила уже совсем мрачным тоном. — Нет, ну каков подлец! Еще и сам устроил меня на флот, я, говорит, выполняю свой долг перед твоим отцом. А я, как дура, ему верила. А теперь… — неожиданно она закрыла лицо руками и расплакалась. Это было, пожалуй, последним, чего я от нее ожидал.
Я подошел к Ниоки и аккуратно приобнял за плечи, позволяя ей уткнуться заплаканным лицом мне в грудь. Хотелось как-то ее утешить, но что я мог сказать? «Не грусти, мы все равно скоро умрем, и ты не сможешь отомстить своему обидчику»? Или: «Ты сама в виновата, что хотела погибнуть на этом корабле, и вот твой план удался»?
Так что, я просто обнял ее покрепче и погладил по волосам, как маленькую девочку, прибежавшую жаловаться папе на сломанную куклу. Иронично, конечно, что нашим врагом оказался один и тот же человек. Но если для меня это просто абстрактный противник, который переиграл нас на шахматной доске, то для нее это именно Враг с большой буквы. Человек, не только убивший ее семью, но и пустивший под откос ее собственную жизнь. И выходит так, что этот Кичиро, или как его там, выйдет сухим из воды. Таката сама загнала себя в ловушку в своем стремлении погибнуть с честью и не опорочить остатки репутации своей семьи. Ну да. Жизнь несправедлива. Мне было искренне жаль эту девушку. Она хоть и являлась формально врагом, и ее соплеменники несли ответственность за гибель тысяч людей только в последней битве, но ненавидеть ее у меня как-то изначально не получалось, а за последние несколько часов так я вообще, можно сказать, проникся к ней симпатией. Хотя в этом, возможно, были виноваты алкоголь и ее чертова майка.
Неожиданно по корпусу корабля что-то отчетливо и очень сильно ударило. В полной тишине звук удара эхом прошелся по коридору, отражаясь от стен. Мы с Такатой недоуменно переглянулись, а потом оба, не сговариваясь, рванули к столику с пистолетами. Раздался еще один удар по корпусу. В этот раз совсем близко.
— Нижняя палуба. Кормовой отсек, — предположил я, запихивая пистолет за пояс и направляясь к двери.
— Это или ваша спасательная команда, или вернулись наши абордажники, — задумчиво сказала Ниоки.
Я слишком поздно понял ход ее мыслей. А когда понял, ствол пистолета уже уперся мне в затылок.
— Постой, Ниоки. Ты чего творишь?
— Извини, Хромов, — очень деловым тоном, будто и не пила вовсе, сказала Таката, — ты хороший человек и, не буду скрывать, понравился мне, но в то, что это ваши спасатели, я не верю, а значит, это наши, и я не могу рисковать. Выходим! — и она подтолкнула меня стволом пистолета в коридор. — Направо. Идем к кормовому шлюзу.
По пути я проклинал себя, на чем свет стоит, за глупую доверчивость и пытался придумать хоть какой-то план. А заодно пообещал себе, что если как-то удастся выбраться, пристрелю Такату без тени сожаления.
Толкового плана все не придумывалось, а шлюз, через который, скорее всего, и будут входить альтаирцы, все приближался. Я уже, было, решился попытать счастья и нырнуть в один из боковых коридоров в надежде, что алкоголь помешает Такате попасть в меня, когда впереди появились несколько лучей фонарей. И они быстро приближались.
— На пол, Хромов, — скомандовала Таката, — не шевелись. И не делай глупостей. Прошу тебя.