ЛАСЬ». Мила на фотографии выглядела загадочной и какой-то даже отрешенной. Не то что в жизни…
- Слушай, вас же там, наверное, не кормили!.. - всполошилась она. - Есть будешь?
- Я бы даже выпил, - хмуро сообщил Колодников.
Паша полез в наплечную сумку и выставил на стол бутылку сухого, несомненно, прихваченную, чтобы обмыть дебют.
- Мог бы взять и покрепче… - ворчливо заметил Алексей. - Я ведь теперь дебошир и алкоголик…
Паша поколебался и, несколько насупившись, вынул из наплечной сумки еще и бутылку водки.
Впрочем, стоило Колодникову завести разговор о своих злоключениях в камере, глаза Паши Глотова вспыхнули, и репортер, мигом излечась от хандры, включил диктофон.
- …Ну, кого смогли - перевязали… Вся вода питьевая из бутылок на промывку пошла… - безразлично и хрипловато, как и подобает отмотавшему срок, излагал Алексей. - Засов нам на двери отбили аж под утро… Ментов-то из ночной смены тоже побило… Ну, а утром, понятно, скандал, начальство понаехало… Хотели сначала драку в камере пришить - дескать, сами же друг друга и замочили, ну а как ее пришьешь, драку-то? Двери заперты, все отобрано, а раны, в основном, ножевые… Одна даже огнестрельная… Да тут еще двоим померещилось, что это их менты сами и лупцевали… Ничего ситуация, да?..
- Как же вас отпустили?.. - Слегка осунувшись, Мила с сочувствием глядела на Алексея.
- Ну это кого как… - нахмурившись, сказал он. - Кого в морг, кого в больницу, кого в какую-нибудь другую камеру. Там же не только за пьянку да за мелкое хулиганство сидели… Ну, а со мной им что делать?.. Сутки свои я уже отбыл, объяснение дал… Повезли к судье… Он на меня глянул - и отпустил… Иди, говорит… Жалостливый… блин!.. Ладно еще оперу своему на глаза не попался, Геннадию Степановичу…
- Почему? - спросил Паша, поднося рубиновый огонек диктофона поближе к Алексею. - Насколько я понял по твоим рассказам, мужик, он, вроде, неплохой…
- Да он-то, может, и неплохой… Хотя все они… Ну ты сам прикинь, Паш!.. Мало мне арки? Мало мне директора с охранником?.. Нет уж! Пусть сначала хотя бы пара расправ без меня пройдет, а там посмотрим…
- Ты думаешь, будут еще расправы? - жадно спросил Паша.
Алексей скривился, потом посмотрел на Милу, заставил себя улыбнуться, но тут же нахмурился вновь.
- Я не думаю, Паша, я знаю… - сказал он со вздохом.
- А знаешь - так рассказывай! Ты что, полагаешь, у меня пленка в диктофоне - с километр?..
Алексей еще раз взглянул на Милу, потом сделал над собой усилие и, пряча глаза, начал горестную историю о семейном скандале (в сильном сокращении) и вернувшейся к нему в ночном дворе оплеухе (с подробностями и выводами).
Пленка в диктофоне была на исходе, когда Колодников наконец умолк и возникла долгая неловкая пауза.
- Ну и как тебе сенсация? - желчно осведомился Алексей. - Хотел город на уши поставить? Ставь… Только условие прежнее: про меня - ни слова!..
- Слушай, старик… - молвил ошарашенно Паша Глотов, гася рубиновый огонек. - Этого нельзя публиковать…
- Вот те хрен! - Демонски всхохотнув, Алексей наполнил рюмки. Мужчинам - водку, даме - сухое. - Это почему же?.. Опять цензура?
Паша моргал, двигал ушами и вообще собирался с мыслями. Пришлось сначала выпить и закусить.
- Н-ну, видишь ли… - несколько неуверенно попробовал объясниться он. - Во-первых, того, что ты рассказываешь, не может быть…
- …никогда! - язвительно завершил его фразу Алексей. - То есть, иными словами, я - псих. Так?
Но Паша Глотов уже обрел присущую ему стремительность и самоуверенность в суждениях.
- Ты - очевидец, - изрек он. - А одному очевидцу, сам понимаешь, веры нет. Ты был под впечатлением момента, что-то не так понял, чего-то не углядел наконец… Пока ты говорил о райотделе - никаких претензий! Запертая камера, ментовский беспредел, невидимые убийцы… То, что доктор прописал!.. Но вот эта твоя байка с вернувшейся оплеухой… и вообще сама трактовка событий…
Ну не мерзавец, а? Значит, свидетельство господина Б. со слов господина К. можно давать не глядя и без сомнений, а тут вдруг сразу - веры нет!.. Почему, интересно…
- Даже если допустить, что ты ничего не перепутал, все понял правильно и докопался до истины… - несколько смягчившись, продолжал Паша. - Ты хоть сам-то понимаешь, насколько ты безжалостен?..
- Я безжалостен? - не поверил Колодников.
- Ну а кто? Я, что ли?.. Пойми, старик, ты лишаешь людей надежды! Ты уж мне поверь, я - газетчик, я знаю!.. Читателя нужно не стращать, читателя нужно заинтриговывать…
- Да кто стращает?..
- Дай договорить! Я тебя вон сколько слушал… Ну ладно! Допустим, опубликую. И чего я этим добьюсь? Паники? Не-а!.. Я добьюсь этим только того, что газета «Спокойной ночи!» растеряет всех своих грядущих подписчиков!.. Читатель должен чувствовать себя в безопасности… Или хотя бы знать, что опасность - отвратима!.. Будь мы еще какое-нибудь там религиозное издание… проповедуй мы близкий конец света… Да и то! Ты же ни одной лазейки людям не оставил - для спасения!.. Этого себе ни одна религия не позволяет!..
Кажется, Паша не притворялся - он был искренне возмущен. Странно… Неужели и он тоже кому-нибудь по молодости лет ребра покрошил? Вроде не драчун…
- Леш… - проникновенно сказала Мила. - Паша прав в одном: мы не все знаем и вечно торопимся с выводами… Конечно, какая-то лазейка есть, просто ты на нее еще не наткнулся… Тебя, кстати, Паша, тоже, по-моему, куда-то не туда занесло… - Тут она повернулась к Глотову и вздернула брови. Голос ее зазвучал тихо, убедительно. Экстрасенс заговорил… - Речь всего-навсего идет о воздаянии по заслугам… О высшей справедливости! Хотим мы этого или нет, но высшая справедливость существует!.. И никуда ты от нее не денешься…
- Но не в таком же виде!
- Именно в таком. Все полученные нами удары - это наши собственные удары… Это мы их кому-то нанесли в прошлом… Или даже в прошлой жизни…
- Как выразился бы господин Б., - не удержавшись, съехидничал Паша Глотов, - высшую справедливость пробило на корпус…
Мила вспыхнула.
- Я ведь тоже не понаслышке говорю, - сказала она. - Сама как-то раз на себе испытала…
- То есть? - насторожился ушастый замредактора. - Что ты хочешь сказать?
- Только то, что и мне в этой арке однажды влетело…
После такого признания Пашу хватил столбняк. Несколько секунд он сидел неподвижно. Потом моргнул.
- Так, - сказал он. - А вот об этом - ни слова… Ты что? Всю концепцию мне хочешь разбить? Ты ж у меня теперь вроде Ванги! Ты владеешь ситуацией, ясно? Хорош экстрасенс, если ей самой влетает!..
- Не вижу криминала, - высокомерно заметила Мила. - Впрочем, тебе видней… Вообще не понимаю, чем тебя напугала эта история с вернувшейся пощечиной. Намекни, что возмездия можно как-нибудь там избежать, - и публикуй сколько влезет! Давай прокомментирую, если хочешь…
- А как избежать?
- Плюнуть через левое плечо, - объяснил не без сарказма Колодников, у которого уже скулы сводило от ненависти к этим двум болтунам. - Жабу еще хорошо сварить при лунном свете. Тоже, говорят, помогает…
Мила приподняла брови еще выше.
- Ты напрасно смеешься, - холодно заметила она, искоса взглянув на Алексея. - Во всем этом тоже есть свой тайный и, кстати, глубокий смысл…
Паша мыслил. Потом на ушастом его лице обозначилась твердая решимость.
- Значит, так, - объявил он, постучав согнутым пальцем по диктофону. - Леш! Ужастик твой камерный беру - то есть даже не глядя… Не трусь, инициалы я тебе заменю!.. Будешь ты у меня теперь задержанный Л. Зря улыбаешься, Мила - тебе еще все это комментировать… - Он снова повернулся к Алексею и с прискорбием развел руками. - А вот что касается твоих личных выводов… Прости, старик! Не пойдет…
- Да я думаю! - Алексей безрадостно усмехнулся. - Еще бы тебе газеты правду печатали!..
Особого впечатления это не произвело.
- Кстати, о правде, - назидательно произнес Паша, беря на себя обязанности виночерпия. - Умный человек всегда точно знает, кому и сколько сказать правды. Иной от правды взбесится - и покусает… Не помнишь, чей афоризм?
- Нет, - буркнул Колодников, накрывая свою посуду ладонью. Наученный горьким вчерашним опытом, сегодня он решил ограничиться парой стопок.
- Вот и я тоже не помню… - молвил Паша, ставя бутылку на место. - Но сказано, согласись, отменно… Ты что же, хочешь, чтобы читатели наши всех вокруг покусали? Покусают-покусают, даже не сомневайся!.. Ну ты мозгами-то - пораскинь… Вот раструбил ты на весь белый свет о своем открытии: дескать, каждое преступление само найдет того, кто его совершил… Так ведь? Правильно я тебя понял?..
- Так, - упрямо сказал Алексей.
- И ты, конечно, полагаешь, что все тут же испугаются и перестанут друг друга бить и убивать?.. Наивный ты, Леша!.. Такие придурки, как мы с тобой, согласен, и раньше никого пальцем не трогали - и теперь не тронут… А представь какого-нибудь убийцу. Да ему уже сейчас терять нечего! А ты ему берешь и выдаешь прямым текстом: все, друг! Хана тебе в любом случае… И что ему остается? Да он после таких слов тебя первого замочит - так и так пропадать!.. И вообще постарается как можно больше народу с собой на тот свет утащить…
- Налей… - хрипло сказал Алексей, снимая ладонь со своей стопки. Последним своим рассуждением Паша его просто доконал. Самому Колодникову такой поворот событий и в голову не мог прийти…
Это что же тогда получается?.. Дурак! Боже, какой дурак! В безопасности он вчера себя почувствовал!.. На проспект выперся ночью!.. Молчать! Молчать - и никому ни слова!.. Ах, какой мудрец Борька!.. Неужели он тогда еще, полтора года назад все это понял?..
Трагические события в подвале райотдела милиции Мила комментировала уже за гладильной доской - просушивала утюгом джинсы Колодникова. Заявившаяся, как всегда, некстати Ксюшка подменила ее у телефона. Паша Глотов - строчил.