– Понимаешь. Правильный ответ – ты его поправишь, – сказал Сильваншайн. – Потому что это проверка. Он проверяет, лизоблюд ли ты, трусливый ли ты, подхалим ли ты.
– Лицемер ли, – сказал Рейнольдс.
– Это сейчас была проверка?
– Если он говорит «Синие дьяволы», а ты просто улыбаешься и киваешь, он ничего не скажет, но проверку ты провалил.
Фогл быстро посмотрел на часы.
– И она не одна?
– Ну, и да, и нет, – сказал Сильваншайн. – Это очень тонкий процесс. Ты не поймешь, что происходит. Но все время вашего общения он будет тебя проверять, прощупывать. Все время.
– Еще одно, – сказал Рейнольдс, и Фоглу пришлось снова повернуться. – С ним будет ребенок. Семи-, восьмилетний ребенок.
Пауза. Рейнольдс и Сильваншайн обменялись нечитаемым взглядом. У Сильваншайна были очень маленькие, тонкие, ухоженные усики.
– Это ребенок доктора Лерля? – спросил наконец Фогл.
– Не спрашивай его. В том и суть. Ребенок будет в углу, читать, играть там с чем-нибудь. Не обращай на него внимания. Не спрашивай его и не спрашивай о нем. Ребенок не обратит внимания на тебя, ты не обратишь внимания на него.
– Еще может быть кукла-перчатка. Это старая привычка Лерля с Аудитов. Считай это эксцентрикой. На твоем месте я бы и о кукле не говорил.
– Для протокола, – сказал Сильваншайн, – ребенок – не его.
Фогл с задумчивым видом смотрел прямо перед собой.
– Ребенок одного из старших помощников доктора Лерля в Дэнвилле, – сказал Рейнольдс. – Просто доктору Лерлю нравится его с собой возить.
– Даже если его папы нет рядом.
– В общем, долгая и скучная история. Для тебя главное – не обращай внимания на ребенка, и так-то дело твое, но наш совет – не обращай внимания и на куклу-перчатку добермана.
Веко Фогла снова выделывало раздражающий трепет, хотя этого не мог видеть ни один помощник.
– Вот только вот что, можно вас спросить? – спросил он.
– Давай.
– Вот это все про спортивные команды колледжа – почему вы мне рассказываете?
Рейнольдс, за стойкой, чуть поправил один рукав.
– В каком смысле?
– Ну, если это будет его проверка, почему вы рассказываете заранее, что отвечать? Разве проверка так-то не теряет смысл?
Сильваншайн открыл папку наверху стопки перед ним и слегка театрально что-то пометил. Рейнольдс откинулся на кресле Кэролайн Уули и с улыбкой поднял руки:
– Хорош. Подловил.
– Прошу прощения?
– Подловил. Ты прошел. Проверка была – не подхалим ли ты, который так хочет угодить выскочке из Национального, что поведется на наш внутряк, зайдет и скажет то, что скажем мы.
– И ты – не он, – сказал Сильваншайн.
– Но я еще даже не зашел, – сказал Фогл.
– А ты вместо этого взял и заметил нашу логическую ошибку.
– Признаться, довольно очевидную.
– Но ты поразишься, сколько людей не сомневаются. Сколько GS-9 семенят внутрь и лицемерно поправляют так называемую ошибку доктора Лерля.
– Жополизные подхалимажники.
То, что ощущало его веко, можно было назвать ве́ковым эквивалентом содрогания всем телом.
– То есть проверка прошла сейчас?
– Считай, что тебе дали пять.
Из-за поднятых в жесте капитуляции и поздравления рук у Рейнольдса снова неровно показались рукава рубашки, и он снова принялся их поправлять.
– Ладно, но тогда можно еще вопрос?
– Да он в ударе, – сказал Сильваншайн.
– Когда я зайду, будет доктор Лерль спрашивать о колледже? Или вы это просто выдумали?
– Давай еще раз, – казал Сильваншайн.
И теперь ему снова пришлось повернуться к Сильваншайну, который не сменял позу на стуле у столика с журналами и брошюрами ни единого раза за все время, видел Фогл.
– Скажем, ты зайдешь, начнешь общаться и тут он неправильно назовет твою футбольную команду, – сказал Сильваншайн. – Что ты сделаешь?
– Потому что, – сказал Рейнольдс, – если не поправишь – ты подхалим, а если поправишь – может, тоже подхалим, потому что следуешь внутренним сведениям, которые мы тебе только что дали.
– А он презирает подхалимов, – добавил Сильваншайн, снова открывая папку.
– А он вообще там? – спросил Фогл. – С каким-то таинственным ребенком, из-за которого надо притворяться, будто его нет? И это тоже проверка – обращу я внимание на ребенка или нет?
– Давай по мере поступления, – сказал Рейнольдс. Они с Сильваншайном очень пристально смотрели на Фогла; ему впервые пришло в голову, что, может, они вполне видят, что у него с веком. – Он говорит «Синие дьяволы» – что ты делаешь?
§ 50
Офис может быть любым офисом. Приглушенное диммером скрытое флуоресцентное освещение, стеллажи, стол практически абстракция. Шепот невидимой вентиляции. Вы опытный наблюдатель, а наблюдать здесь нечего. Открытая банка «Тэба» – почти аляповатая на фоне бежевого и белого. Крючок из нержавеющей стали для вашего пиджака. Ни фотографий, ни дипломов, ничего личного – помощник либо только что назначен, либо сторонний подрядчик. Женщина с приятным лицом, глаза навыкате, начинающие седеть волосы, в таком же, как у вас, мягком кресле. Иногда вытаращенные глаза кажутся жутковатыми, пристальными; не у помощника. Вы решили не разуваться. Рукоятка рядом с диммером – настройка вашего кресла; оно опускается, ноги поднимаются. Ваш комфорт прежде всего.
– У вас все-таки есть тело, знаете ли.
Оказывается, у нее нет блокнота. А учитывая положение в северо-западном крыле здания, у кабинета по логике вещей положено быть окну.
Настройка, при которой вы не чувствуете собственного веса, – наклон на две трети. На подголовнике – одноразовая салфетка. Перед глазами – стык стены и навесного потолка; на нижней периферии видны мыски вашей обуви. Помощника не видно. Стык как будто утолщается, когда потолочное освещение снижается до уровня лже-зари.
– Мы начинаем с того, что расслабляемся и осознаем свое тело.
Далее мы оперируем на уровне тела.
Не пытайтесь расслабиться.
В ее голосе улыбка. Он ласковый без мягкости.
Мы все дышим, все время, и потому просто поразительно, что происходит, когда кто-то другой командует, когда и как вам дышать. И как ярко человек безо всякого воображения может видеть прямо перед собой все то, о чем говорят, вместе с поручнем и резиновой дорожкой, изгибающимися вниз и направо, во тьму, что отступает перед вами.
Ни разу не похоже на сон. И голос ее не меняется и как будто не удаляется. Она здесь, спокойно говорит; как и вы.
Примечания и ремарки
В рукописи «Бледного Короля» Дэвид Фостер Уоллес оставил сотни заметок, наблюдений и крупных задумок. Некоторые записи на полях намекают, куда мог бы направиться сюжет романа. Другие дополнительно раскрывают предысторию персонажей или их будущее развитие. Все это изобилует противоречиями и усложнениями. Например, в одних примечаниях говорится, что это Девитт Гленденнинг собирает в Пеории инспекторов с уникальными способностями; в других – что это Меррилл Эррол Лерль. Примечание в главе 22 намекает, что Крис Фогл знает некий набор цифр, который, если его произнести, дает ему силу тотальной концентрации, но ни в одной главе это не показано. (Возможно, из-за этой способности Фогла и вызывают на встречу с Мерриллом Лерлем в главе 49.) Я включаю эту выборку примечаний с надеждой, что они помогут более полно понять те идеи, которые Дэвид исследовал в «Бледном Короле», и покажут, насколько это незаконченный труд.
Первыми следуют примечания к конкретным главам «Бледного Короля», затем – примечания из других частей рукописи.
– Ред.
§ 7 Сильваншайн отчаянно хочет в ОУР – вот почему он хочет сдать экзамен СРА. Все оуровцы обязательно СРА, как все фэбээровцы обязательно юристы. Сильваншайн разыгрывает перед зеркалом: «Стоять на месте! Минфин!»
3 высших игрока – Гленденнинг; Особый Кадровик, которого Гленденнинг попросил искать одаренных инспекторов; Лерль. Но их самих мы никогда не видим, только их помощников и пешек.
§ 12 Стецика привезли по задумке Лерля, чтобы доводить инспекторов до белого каления.
§ 13 «Заводиться» – термин налоговой для того состояния инспекторов, когда они просматривают декларации с максимальным вниманием.
сноска 34 Образ дракона всегда стережет что-нибудь бесценное. Этот парень никогда за все свои бесконечные интроспекции и анализ не рассматривал приступы как проявление плача всем телом или печали вообще – по концу детства, по требованию обществом расколотого «Я», по всевозможным травмам и отчуждениям. Отвращение других – явная проекция его самого сокровенного секрета, который одновременно и стерег, и воплощал дракон: он не знал, что такое милосердие.
§ 15 Сильваншайн – ясновидящий фактов, а Лерль, который верит в оккультизм, послал его найти самых лучших букашек GS-7 и собрать в конкретную группу, чтобы, когда A/NADA опередит их по собранной прибыли, это бесповоротно убедило Три Шестерки. Для этого придется переписать сцену прибытия Сильваншайна… С. хочет стать СРА, потому что в Системах внутреннего контроля все работники – СРА? Или чтобы уйти из Службы?
§ 19 Это кадровиков в итоге заменят компьютеры – они слишком отвлекаются, слишком углубляются в неважное.
Сын Гленденнинга – во флоте или на корабле у иранского побережья? Ужас, что сын рискует жизнью за Америку, которая больше не стоит того, чтобы за нее сражаться.
§ 22 «Неуместный Крис» говорит не к месту только о себе? Во всех других темах/вопросах он сосредоточен, членоразделен и интересен? Вердикт о нем в РИЦе: он ничего, если не дать ему заговорить о себе – вот тогда пиши пропало?
Фогл становится в Налоговой невыносимым доброхотом, как Стецик в детстве?
«Видеоинтервью» – ширма? Цель – вытянуть из Криса Фогла цифровую формулу, дарующую тотальную концентрацию? Суть в том, что он сам ее не помнит – не обращает внимания, когда читает кучу документов, из которых и складывается этот набор цифр, позволяющий, если удерживать его в мыслях, поддерживать интерес и концентрацию по желанию? Это получается только исподволь? У цифр есть побочный эффект – невероятная головная боль.