— А почему ты мне вдруг позвонил?
Она прекрасно выглядела, хотя возраст начал брать свое. Сколько ей? Примерно сорок два. В школе она была старше. Знала, что нравилась ему. Блестящие глаза, как и прежде стройная, маленькие пухлые руки. Она очень хорошо играла. Валериан восхищался и завидовал, он был влюблен в нее с первого по десятый класс, а может и позже. А может и сейчас.
Узнав о причине разговора, Римма помрачнела.
— Это ужасно. Я не верю, что он ушел. Только недавно виделись. Я даже на работу не пошла. Не могу.
Она вышла вытереть слезы в спальню и вынесла оттуда горящую свечу.
Валериан огляделся. Комната была такой же, как и Римма. Красивой, но все в ней как будто вышло из моды. Темные шелковые занавески, мягкие кресла. На серебряном подносе конфеты и кофе, плед на диване. Будуар.
«Мужа нет и не было», — подумал Валериан.
— А Петр много пил?
— Что ты! Нет, он как все. Для настроения, для творчества. Он великий музыкант. Тонкий.
— Вы дружили?
— Почему ты спрашиваешь?
— Мне нужно знать. Меня попросили.
— Почему тебя? Валерка, ты же в тюрьме сидел. Ты не полицейский?
— Да, сидел. Не полицейский.
— За что сидел? Ты кого-то убил?
Валериан покачал головой.
Римма вздохнула, сказала, что она ничего не понимает. Начала, наконец, рассказывать. Он видел, что волновалась. Руки в браслетах вздымались вверх, а он вспоминал, как любовался ими когда-то.
— Он называл меня Габи, так звали девушку Дебюсси, потому что у нее, как и у меня, зеленые глаза. Влюбился в меня. Стихи мне читал. Мы работали вместе пятнадцать лет.
Она тяжело вздохнула, но смотрела Валериану прямо в глаза.
— А когда ты видела его в последний раз?
— Пару дней назад. Потом ногу растянула. Болит, ноет.
Она поджала губы.
— Мне сказали, что Петр из окна выпал.
Начала всхлипывать.
— Если кто-то виноват, то эта вертихвостка. Довела его. Я сейчас.
Римма снова ушла в спальню и вернулась с несколькими толстыми альбомами.
— Посмотри, здесь твои фото. И мои. Хочешь, возьми, что понравится.
Фото его действительно были. Одна — с ребятами около школы, а вторая — на сцене, когда он играл на скрипке, а Римма аккомпанировала. Другая и как будто чужая жизнь. Он вытащил обе фотографии и пошел в прихожую.
Оделся, достал из кармана ноты Левданского и показал Римме.
Она их узнала, но виду не подала. Он это понял, но почему-то спросил только об одном:
— У тебя кто-то есть?
Она пошла на кухню, взяла его бутылку вина и свою, отдала ему, поцеловала в губы и открыла дверь.
Валериан шел по темному городу, ехал в почти пустом метро и раздваивался. Одна половина головы думала о Левданском, а вторая — о Римме и о музыке, которую ему пришлось бросить. Открыл ноты. Старая бумага. Шесть страничек. В конце последней черным, очень мелко, была какая-то надпись от руки. Похоже на стихи. Без лупы не разберешь. Валериан почти засыпал. Оставалось трое подозреваемых. Таинственная студентка, молодая любовница несчастного Петра Левданского, кто-то X и Римма. Да, Римма.
В вагоне он случайно толкнул парня в кепке с козырьком, но не извинился. Продолжения не ждал. Однако на выходе со станции его окликнули. Он обернулся и получил удар в челюсть. От неожиданности сел в сугроб. Парень наклонился, вытащил из его кармана торчащие ноты, бросил в лужу и растоптал ногой. Валериан поднялся не сразу, отряхнулся, чертыхаясь, достал мокрые листы. Пальто было в грязи. Потрогал левую щеку. Кость цела. Буркнул телефон. Снова Константин.
— Трудно тебе позвонить? Я что много жду?
— Пока нечего сказать.
Дома, на мансардном этаже, включил обогреватель. Посмотрел в зеркало. Часть лица от удара немного опухла. Ну и день. Надпись на нотах размылась, и разобрать ее не было никакой возможности. Он запомнил только название. Клод Дебюсси «Лунный свет». Включил. Выпил вина. Закрыл глаза.
Зазвучала, полилась музыка. Сквозь ночь белые отблески луны растворялись на поверхности загадочного озера. Петр Левданский тоже слушал или играл Дебюсси, и что-то ему нравилось в этом сочинении. Может, скрывался в ней от суматошной жизни в безопасность, в лунный мир. Как я сейчас. Растворяюсь.
Вторая часть. Смена темпа. Левданский — впечатлительный, мнительный. Он не мог покончить с собой, скорее спрятался бы в себя от проблем. Высокое давление, головные боли, страх старости. Перепады настроения. Не желание молодости, а страх смерти. Он был осторожен в отношениях. Что скажет блондинка?
Валериан выключил музыку. Открыл окно. На улице гудели машины. Он отчетливо понял, что карьера и жизнь Левданского разочаровали и у него оставалась только музыка.
Снова включил пьесу. С самого начала. Выпил еще вина, переданного Риммой. Через какое-то время у Валериана закружилась голова, нарастала тревога. Когда он понял, что с ним происходит, то схватил пустую бутылку, вылил туда остатки из бокала и спрятал ее за диван. Римма! Она знала о его прошлой зависимости. Черт, становилось все хуже. Он медленно по стене добрел до двери, открыл замок, лег на пол и набрал номер Константина. Наговорил сообщение:
— Нужна помощь, детоксикация. Срочно. Дверь открыл…
Сознание отключилось. Где-то далеко звучала музыка. Два человека разговаривали в комнате, было тепло и нежно. Мужчина и женщина. Мужчина что-то говорил, и скорость речи нарастала. Она открыла окно. Он подошел и сел, свесив ноги на улицу. Наступила тишина. И тут Валериан увидел ее лицо. Она смеялась. Он понял, что сейчас случится.
Понедельник. Сначала Валериан услышал шум улицы. Он открыл глаза. Окно приоткрыто. Медсестра меняла капельницу.
— Какой сегодня день?
— Понедельник.
— Отдыхайте. Вам еще денек нужно отлежаться.
Попросил телефон. Повторил свой последний звонок.
— Молодец, я рад, что ты в норме, — сказал Константин. — Уверен, что у тебя появились какие-то зацепки.
Казалось, будто всем было наплевать на то, что Валериан чуть не умер. Главное — дело. Ничего личного. Мерзкая фраза.
— Информация уже есть? Выводы? — повторил заказчик.
— Выводы есть, доказательств нет.
— Ок, телефон студентки выслали тебе. Эмилия зовут. По поводу анализа: в крови еле заметные следы синтетического опиоида. Врач ему лекарства такие не выписывал. Сейчас прочитаю: «Судя по метаболизму опиоидов, регулярно он их не принимал». Кстати, ты что, снова «развязал»?
— Нет. Отравили меня.
— Так, давай расследуй быстрее. А то ты дорого мне обходишься. Звони.
— Спасибо.
Приближался вторник — день расплаты.
Со студенткой Валериан встретился на станции «Баррикадной» вечером. Она испуганно смотрела на бледного человека, а он все искал, где сесть. Зашли в кафе.
Эмилия — тонкая, стильная девушка. Стильный полушубок, высокие сапоги, короткая юбка, стройные ноги. Можно было бы познакомиться поближе, если не совсем дура, конечно.
— Эмилия, ты умная?
— Умная. А у вас все такие идиотские вопросы?
— Нет, расскажи мне про твои отношения с Петром Левданским. И почему ты от меня убегала?
— Потому что не надо меня преследовать. Не люблю этого. А с Левданским — были отношения. М-м… Не очень он щедрый, мягко скажем, но влиятельный. Вот такие отношения.
Валериан достал фрагмент ткани с запахом.
— Вот эти духи, это твои?
— Нет, это слишком… тяжелый запах.
— А замуж за него ты не собиралась?
— Замуж? Вы что! Он слишком для меня старый. Так, временно, полезно. Для остального у него были другие женщины.
— Римма?
— Кажется, да. Петр говорил, что она пятнадцать лет за ним бегала, ему ноты переписывала и все такое, лишь бы женился. А он не хотел. Странная. И секретарь, и повар, и домработница в одном лице. Зачем?
— И действительно, зачем…
— Ага. Но она себе все-таки нашла жениха. Когда поняла, что Петр на ней не женится, друга его приметила.
Девушка ушла, Валериан остался в кафе. Купил борщ и кофе. Все было невкусно. Ел он медленно, пережевывал. Ругал себя за невнимательность и доверчивость с Риммой. И эта бутылка начатая, когда она успела добавить вещество? Отвлекла альбомами. Понятно, что убила она. Но в квартиру, судя по записи с камеры, она зашла с Сергеем Валентиновичем. Когда вышла — узнать невозможно. Из подъезда два выхода. Один с камерой, другой без. Потом, ночью, электричество отключили и камеры не работали. Лифт не работал. Опять же — проблемы с ногой. В связи с чем? Тринадцатый этаж. Как все это связано? И почему она так открыто пыталась отравить? Препарат бы выветрился за пару дней. Я бывший зависимый, ненадежный. Кто бы мне поверил. И ее присутствие ночью в квартире не доказано.
Он отправился на квартиру Петра Левданского. Еле шел. Спросил консьержа, кто живет на этаже рядом. Попросил помочь обойти квартиры на лестничной клетке. Для таких случаев Валериан носил с собой пропуск особого отдела. Главное, что корочка была темно-красного цвета. Пожилые люди не требовали ничего больше. И сейчас одну дверь ему и консьержу открыла старушка. Обсудили несчастный случай.
— Мне жалко Петю. Я маму его знала. Хороший, тихий.
Валериан указал на соседнюю квартиру.
— Скажите, а здесь кто живет? Я так понял, что в аренду сдают.
— Это тоже моя квартира. И нет там никого. Сдаю я одной даме, она с Петей живет, но не мешает, просто рядом. Что тут такого. Он с женой развелся.
Валериан затаил дыхание.
— Кому сдаете? Как она выглядит?
— Красивая женщина. Римма.
— Когда вы ее видели здесь в последний раз?
Соседка наморщила лоб.
— Когда деньги они мне принесли за квартиру…
Дома, поздним вечером, Валериан включил Дебюсси. Плавная мелодия завораживала и уносила в ночь. Финал. Луна тускнеет. Все возвращается к прежним чувствам. Скоро рассвет, и появляется надежда, что все еще будет хорошо.
В домофон позвонили. Это был Сергей. Он открыл дверь. Рядом с ним стояла Римма.
Валериан пригласил войти.