***
Спать не легла, отправилась гулять по ещё пустому пляжу. Солнце только вставало, прохладный воздух заставлял ёжиться, но я упорно шла сама не зная куда, как будто надо было идти. Холодный песок и холодная вода совершенно не взбодрили, и я села под пальмой, устало прислонившись к стволу, на секунду закрыла глаза, а когда открыла, очутилась в Лукоморье, под Дубом. Напротив меня сидела девушка с длинными тёмно-русыми косами, стелющимися по земле, и в сарафане, на котором распускались цветы. Подол на моих глазах покрывался бутонами, и они раскрывались. Вокруг кружились снежинки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся бабочками с прозрачными голубоватыми крылышками, они порхали, оставляя в воздухе крошечные кристаллы светящейся пыльцы. Какие красивые, подумала я, а потом увидела медуз, тоже в воздухе. Ну всё, точно сплю, уснула под пальмой.— Здравствуй, — улыбнулась девушка.— Здравствуй, — ответила я.
И стало просто, будто я всю жизнь её знаю, словно подругу встретила. Не было неловкости в разговоре, не было сомнения, что тебя не поймут.
Мы долго сидели среди корней Дуба, она спрашивала, как я поживаю, что нового, а я рассказывала о жизни, о радостях и потерях, о друзьях, по кому скучаю, о чём беспокоюсь. С каждым словом становилось всё легче, и мы уже смеялись над шутками, а вокруг летали снежные бабочки.— Пора, — сказала девушка с косами, но я не огорчилась, я была уверена, что мы встретимся снова.— Когда? — спросила я.— Когда будет нужно, — ответила она. Её образ растворялся, последними исчезли лукавые мудрые глаза. Я точно её знаю, я...
Я проснулась.
Пляж всё так же пустынен, хотя мне казалось, что прошло несколько часов. Наши диалоги стирались в памяти, будто песчинки уносились ветром, даже её образ нечёткий, но мне было хорошо. Сегодня произошло что-то прекрасное и произойдёт снова, я знаю. Какая-то лёгкость поселилась в душе, я расправила плечи, и мне хотелось лететь.
Заметка из отпуска № 5
Изольда неспешно переставляла лапы по зелёному полю, приминая ромашки и прочую красоту летнего луга — в этот раз здесь сезон лето-лето, наверное, перекликается с временами года в обычном мире. Мы приближались к ограде высшего учебного заведения для котов и летописцев. Посуда уже не звенит, лишь глухо постукивает крепкими бамбуковыми боками друг о друга. Всё бьющееся я заменила — после битвы чудом уцелел только старый глиняный кувшин с маковым молоком для последней трапезы да пара кружек, остальное выметала за порог в виде осколков. Гости в тот день ели и пили из сильно побитой посуды, но, что характерно, промолчали.
Я привыкла к качке в избе, как будто всю жизнь только так и передвигалась, окончательно свыклась со своим необычным зрением, даже в родном мире чувствую себя без него немного странно. Тем не менее я совершенно не уверена, что ворота Академии перед победившей врагов Ягой вот так запросто откроются.
Дворцовый комплекс за оградой и обширным парком впечатлял. В прошлый раз мы здесь были, скажем так, «нелегально», компаньон вообще вынес на себе собственность Академии. Супчика мы сейчас с собой не взяли, оставили в Убежище. Он там носится и пищит от возмущения. Даже с его скудным словарным запасом мы в красках поняли, что он думает об Академии и возможности снова там появиться в частности. Маленький да удаленький, наш крылатый боец. Изумруд тоже отказался, так что греет бока на травке под солнышком. В моём Убежище хорошая погода.— Друг мой, ты возвращаешься в родные пенаты, как себя чувствуешь? — покосилась я на кота.— Прекрасно я себяу чувствую, хозяуйка! — кот возбуждённо бил себя по металлическим бокам толстым хвостом. Вырядился в доспехи, как на парад, со словами: «Что я, зряу помирал?» — и меня подбивал, но я не хочу. Пафос какой-то невыносимый. Мне нечего доказывать в этих стенах, я за помощью пришла, а не с официальным визитом, и одета совершенно буднично: джинсы, ботинки и футболка с черепом, моя любимая. Думаю заказать рисунок с рогатыми черепами — правдивей будет. А Исчадие пусть хвастается, это его право, да и есть чем, на самом-то деле.— Ждёшь не дождёшься всем показать, как ты хорош и как сильны твои лапищи? — я почесала его между ушами.
Удивительное дело — татуировки изменялись пропорционально любой его форме. На одном ухе молния, на другом метла, такие чёткие, прорисованные.— Конечно! Яу теперь лучший выпускник, пусть знают, кого выучили. Шлем мне надень.— Слушаюсь, ваше котейшество, — поклонилась я и нахлобучила ему защиту по самые усы.
Изольда остановилась перед большими, почти вровень с избой, стальными воротами. На мой взгляд, они совершенно выбиваются из общей картины, где фигурные столбы, облицованные желтым декоративным кирпичом, и металлические звенья решетки из кованого железа с крупным растительным орнаментом. Ну, хозяин — барин. Перед путешествием я немного поговорила с Бальтазаром про Академию, он рассказал, что снаружи — как главное здание версальского комплекса, а внутри практически ничем не напоминает. Только зеркальная галерея точь-в-точь. Я поверила коту на слово, поскольку во Франции не бывала, только на картинках в сети рассматривала эту красоту. Однажды я буду в толпе туристов и с фотоаппаратом, тогда и сравню.
Высокие ели за забором зашатались, это лешие-охранники прибыли к воротам. Здоровые, больше моих подручных. Интересно, эти тоже мне подчиняются?— Даже не думай, хозяуйка, — прочёл мои мысли кот. — Эти не твои ручные егеря, хотя я знаю, чем их можно подкупить.— И чем же?— Сладкое и спиртное.— Так что ж ты мне не рассказал это, когда мы с Бююрчи бодались? — возмутилась я.— Так ты справилась, как следует хозяуйке лесов, они силу уважают, — фыркнул кот. — Продукты ещё переводить на них. Была у нас тут история с лешими, откупались от них провизией. Шантажисты вонючие.
Я хотела узнать подробности, но егеря распахнули ворота и вышли к нам. Уф! Вот это гиганты, старые и недоброжелательные. Узловатые ветви рук, неправильной формы лужицы красных неоновых глаз, мощные стволы-тела. И сногсшибающий аромат, от которого у меня пропало желание дышать.— Кто такая? — донёсся шелест.— Баба Яга с визитом к директору Ворлиану, мне назначено! — крикнула я в ответ.— Транспорт оставь, нельзя топтать парк, — приказным тоном.
Вот пни трухлявые невежливые.
БТР Изольда возмущённо хлопнула створками окон, но всё же опустилась вниз и улеглась. Не знаю, как дом может выказывать эмоции, но я чётко чувствовала её «не очень-то и хотелось» буквально от каждой досточки. Пешком топать через обширный парк я не собиралась, потому полетела на ступе. Исчадие бежал следом, мерцал то там, то сям, далеко впереди, а я не торопилась, разглядывая местность. Тут тебе и фигурно выстриженные кусты, и лабиринт из живых растений, и фонтаны. Фонтаны, кстати, как на картинках: трёхъярусные и с обилием фигур, самый большой бил очень высоко. Не могу похвастаться знаниями о достопримечательности, в которой сама не бывала, но очень уж похоже на фонтаны Версаля. Отдельно стоит небольшой домик нежно-розового цвета, почему-то с решётками на окнах.
Мы прибыли к парадному входу, в дворик п-образной формы, выложенный чёрно-белой мраморной плиткой. В дверях нас поджидал директор собственной персоной. Я не могла сдержать улыбку — директор директором, но для меня это добрый дядя Миша, хоть как его назови. Смотрю на него и слышу, как шуршит метла по асфальту.— Янина, Бальтазар, добро пожаловать! — поприветствовал нас Ворлиан и махнул рукой в приглашающем жесте. Я оставила ступу, бок о бок с компаньоном переступила порог и замерла с открытым ртом, глядя на зал с терявшимся в вышине потолком и беломраморной лестницей, разветвляющейся в разные стороны: вправо и влево, она расходится двумя широкими красивыми крыльями, которые вновь соединяются у верхней площадки. Белый мрамор перил, серый мрамор ступеней, роскошная позолота гипсовой лепнины — всё вызывает восхищение. На верхней площадке лестницы — монолитные колонны из серого камня, наверняка тоже мрамор, а между ними статуи котов. Красиво, элегантно, светло. По такой лестнице хорошо подниматься в лёгких туфельках и платье с кринолином. Я опустила взгляд на свои тяжёлые и не слишком чистые ботинки, джинсы с дизайнерским рваньём. Стало неловко.— Пройдёмте в мой кабинет, потолкуем, — улыбнулся директор. — Потом можно организовать экскурсию, гости у нас бывают нечасто. А Бальтазар давно ко мне на ковёр не попадал. Дорогу хоть помнишь?— Яу думаю, что вы по мне скучаете, директор.
Компаньон добродушно оскалил клыки, Ворлиан улыбнулся.
Мы поднимались по парадной лестнице вслед за директором, я видела людей в синей униформе, видела котов и слышала разговоры:— Это он?— Да, тот самый 645-в, Исчадие.— Какой огромный!
Бальтазар тихо ступал своими массивными лапами по ковровой дорожке лестницы и делал вид, что ничего не слышит. Но его выдавал гордо задранный трубой хвост и подёргивание усов.— Тебя обсуждают, — шепнула я компаньону.— Ну что поделать, яу легенда, — скромно потупил глазки кот.— А это Баба Яга, — шептали другие. — Такая же, как на фотографии.
Директор бодро, несмотря на довольно грузное тело, поднимался всё выше по ступеням, по пути рассказывая какую-то ерунду про урожай в местной деревне, потом мы свернули в коридор. Я была благодарна за пустую беседу, когда можно просто кивать и угукать. Моё внимание поглотили интерьеры, портреты людей и котов на стенах, изысканная мебель, вазы, зеркала, старинное оружие. В коридоре свой неповторимый музейный запах, но не древности и разрухи, как в Музее магии у кикиморы Марфы Видогостовны, а такой благородный, выдержанный временем. Надо бы всё же вернуться в тот музей и пополнить коллекцию, взглянуть на все экспонаты новым взглядом. От Ядвиги ступа осталась, пару мётел можно подарить. Надеюсь, что они больше никому не понадобятся.
Запертые двери комнат разжигали любопытство, хотелось открывать и заглядывать. Доспехи Бальтазара негромко лязгали при соприкосновении деталей, добавляя атмосферы происходящему. Можно пофантазировать на тему придворной дамы и её охраны. Я не сдержалась и хихикнула себе под нос. Ворлиан оглянулся с недоумением, кот промолчал, только ухом повёл.— Ну, вот мы и пришли! — директор распахнул настежь одну