И зачем мне вся эта информация?
Чего я добиваюсь?
— Я всё сделала! — радостно объявила Настя. — Можно уходить?
— Можно, — милостиво разрешила я, открывая папку «Портфолио», чтобы посмотреть, какие сайты Борис Лантье сделал для своих клиентов. — Завтра не опаздывай. И сегодня уже больше ничего не ешь. Вон, целых три пончика умяла!
— Я не смогу, — честно призналась Настя. — Мечтаю добраться до дома и полежать в ванной. Какой длинный день! По большому счёту, мы сегодня не должны были работать. Словно продолжается вчера, начатое ещё в Париже. Лен, тебе бы всё вкалывать. Сама ненормальная и меня подписываешь.
— Стоп. Уймись, инфузория глазастая. А то посажу таблицы набивать, вон лежат, ничего не сделано.
— Я убегаю! — закричала Настя.
— Вот и убегай!
— Да, сделаю себе сейчас ванну, — мечтательно произнесла подруга. — Но сначала обязательно заеду в супермаркет.
— В супермаркет, — хмыкнула я. — И что же ты купишь?
— Копчёной колбаски, слоёных пирожков с повидлом и ведёрко клубничного мороженого, — быстро ответила Настя. — В холодильнике-то пусто после поездки.
По её лицу было видно — она действительно мечтает обо всех этих прозаических вещах. Ладно бы назвала что-то изысканное.
— Ведёрко мороженого! Эх, ты! Скажи, а в детстве Изабель не сажала тебя на диету?
— Ещё как! Чего она только не делала! Она, лапочка, страшно переживала, что племянница похожа на сдобную булку. Варила для меня какой-то специальный супчик. Кормила травой, как козу. Капуста, морковка… Потом мы вместе плакали, потому что ничего не получалось. Изабель водила меня к эндокринологу, диетологу, психологу. Записывала на танцы и фигурное катание. В секциях я очень всех веселила — так же, как и в школе на уроках физкультуры. Одноклассники от смеха катались по полу, когда я прыгала через коня или изображала на бревне гимнастический этюд.
— Нелегко тебе пришлось. Всегда насмешки.
— Я привыкла. Адаптировалась.
— А какая у тебя в детстве была любимая игрушка?
— Медвежонок Гришка, — тут же вспомнила Настя. — Лет десять я с ним не расставалась. Но с ним случилась трагедия.
— Какая?
— У нас гостила родственница — моя двоюродная прабабка, из Дементьевых. Кстати, именно благодаря генам Дементьевых моя мама и Изабель уродились необыкновенными красавицами.
— Так значит, твоя мама и Изабель были очень похожи?
— Очень. Я видела фотографию прадеда Василия — Голливуд отдыхает! Вот где настоящий блеск, порода! Представь, старая чёрно-белая фотография, прадед — в черкеске с газырями. Кудрявый чуб выбивается из-под заломленной папахи, глаза горят, усы лихо подкручены — роскошный мужчина! Моя бабушка Таня и её дочки — Марианна и Изабелла — были очень похожи на прадеда Василия. Ты же встречалась с Изабель, знаешь, какой она была обалденной… А мне этой волшебной дементьевской красоты, увы, не досталось. Я пошла в папу, Павла Воробьёва. Я, конечно, очень его люблю, но было бы гораздо…
— Так что случилось с медведем? — перебила я.
— С каким медведем?
— С игрушечным!
— А, да! Немножко отвлеклась. Вот, значит, к нам приехала родственница. Типа, погостить. Старенькая, но боевая, электровеник с пропеллером. Накостыляла Изабель, нет, тогда она ещё была Изабеллой… Ну, не важно! Накостыляла моей любимой тёте, что в доме бардак, и начала убираться, пока нас не было. И выкинула всё, что в её представлении являлось старьём и хламом. Есть такие люди — им бы только выкидывать! Хлебом не корми. Вот не понимаю! Ведь и войну пережила, и голод. По идее, каждую тряпочку должна беречь, вспоминая о трудных временах. Нет же! Выгребла подчистую всё из квартиры, покуражилась, навела порядок, как в операционной. Мой медведь Гришка тоже исчез. Он же был такой старенький, ветхий…
— Ты рыдала?
— Ещё как! Мы с Изабель ходили на помойку, рылись там, искали медвежонка, представляешь? Милая Изабель своими ручками с изящным маникюром копалась в ржавом мусорном баке! От него пахло кислятиной, вокруг кружились мухи. Я стояла рядом и всхлипывала. Нет, не нашли. Ой, Леночка, к концу дня ты вдруг стала такой доброй!
— С чего ты решила?
— Разговариваешь со мной по-человечески, а не только приказы отдаёшь. Интересуешься моим прошлым. Это так приятно! Ты чудесная!
— Ой, умоляю, давай без нежностей, — я выбралась из-за стола и начала складывать бумаги в сумку, так как планировала ночью ещё немного поработать.
— Опять эта книга, — заметила подруга. — Я видела, ты читала её в самолёте. О чём она?
— О девочке, потерявшей родителей. Её воспитывала тётка.
— Да это же моя история! — удивилась Настя. — Какое совпадение!
— Я бы не сказала. Тётка из книги — настоящая сволочь. А твоя Изабель тебя любила и заботилась о тебе, как мать.
Настя на секунду задумалась. Тень пробежала по её лицу.
— Да, — скорбно подтвердила она. — Изабель была потрясающей. Как мне её не хватает.
Расслабляющей ванне я обычно предпочитаю быстрый душ, но сегодня решила украсть идею подруги. Зажигать свечи и рассыпать лепестки роз — то есть заниматься фигней, пропагандируемой создателями киношных мелодрам, — я не стала, просто ухнула в воду флакон грейпфрутового геля, так как специальной пены не нашлось. А ещё налила себе вина.
И подумала о Насте. Наверное, она плескалась вечером в ванной не с бокалом вина в руке, а с ведёрком мороженого и тарелкой слоёных пирожков.
Каждому своё.
Набрала Володин номер.
— Спишь? Так рано? Всего два ночи. Просыпайся. Хочу тебе сообщить, что лежу в ванной, пью вино и думаю о тебе.
— Уже проснулся! — страстно заверил милый друг. Я даже представила, как он подскочил на кровати в гостиничном номере — словно на батуте. — Значит, ты абсолютно голая?
— Нет, почему же? Я принимаю ванну в шубе и ластах. И в каске.
— О-о-о, — простонал Константинов. — Как это сексуально!
6. Страдания юной Энни
«…отношения у них испортились, они ругались почти каждый день. Тётя не переживала из-за порядка в доме, а новый бойфренд, как выяснилось, был помешан на чистоте. Он выравнивал полотенца в ванной и десять раз в день мыл унитаз и раковины. С пылесосом в руках он охотился за крошками и пылинками и ватной палочкой вычищал пазы в оконных рамах. Везде теперь пахло дезинфицирующими средствами, а от хлорки щипало глаза. Мне были выданы белоснежные носки, только в них было позволено перемещаться по дому. И запрещалось что-то трогать, двигать. И, желательно, никогда не пользоваться туалетом.
Думаю, бойфренд был натуральным психом. Нормальные люди не бьются в истерике, увидев пятнышко на полу. Но, вероятно, у него были и положительные качества, потому что тётя мирилась с его манией довольно долго. Но они постоянно скандалили. Элизабет из-за этого превратилась в настоящую фурию, а доставалось, конечно же, мне. Я слонялась по улицам, лишь бы не идти домой. Впрочем, мне к этому было не привыкать, ведь раньше я часто натыкалась на запертую дверь, когда возвращалась из школы. А ключа у меня не было…»
— Стоп, девочка моя! — сказала я себе. — Кажется, ты перескочила на другую страницу! Энни отправилась в гости к однокласснику есть яблочный пирог. А, вот это место:
«…Точно, мальчишка в меня влюбился. Я доверчиво озиралась, стоя в прихожей с тяжёлым портфелем за спиной — глупый одиннадцатилетний ребёнок. В квартире у мальчика не оказалось ни бабушки, ни пирога! Зато там находился его старший брат. И он был… абсолютно голый!
Ничего не понимая, потрясённая открывшимся мне зрелищем, я ошарашенно смотрела на семнадцатилетнего дяденьку. Центр композиции притягивал взгляд. Раньше я никогда такого не видела. Картина была и пугающей, и смешной одновременно. К приходу маленькой гостьи верзила, очевидно, основательно возбудился. Любопытство было сильнее страха, я не сводила глаз с необычного предмета. И, так как я по обыкновению была ужасно голодна, в голове возникла гастрономическая ассоциация — я вспомнила о любимой витрине с колбасными изделиями, такими же красно-коричневыми, плотно обтянутыми плёнкой или натуральной кишкой…
— Иди сюда, Энни! Подойди поближе! Посмотри, что у меня есть! Давай поиграем.
— А-а-а-а!!! — заорала я, похлеще пожарной сирены. — А-а-а-а-а!!!! Выпустите меня отсюда!!!
— Заткнись, дура! — закричал великовозрастный идиот. — Я ничего тебе не сделаю, только не ори!
Не прекращая вопить, я рванула из комнаты в прихожую. Едва не затоптала одноклассника, коварно заманившего меня, маленькую девочку, в логово маньяка. Еле-еле справилась с замком…
Очутившись на улице, я остановилась и отдышалась только тогда, когда оказалась за три мили от злополучного дома. Обязательно нужно было кому-то рассказать о происшествии, пожаловаться, поделиться ужасом и узнать, действительно ли все мужчины выглядят такими страшными в раздетом виде. Но к кому я могла бы пойти? Девочек-подруг у меня не было. Единственная родственница — тётя Элизабет — обращалась со мной так, что я не попросила бы её помощи, даже если бы случайно проткнула себе руку ножом.
Я никому ничего не сказала. Ночью мне приснился кошмар — распухшая красно-коричневая палка сервелата пыхтела, шевелилась и смотрела на меня умоляющими глазами: «Поиграй со мной, поиграй!». И даже моргала, скотина!
На следующий день в школе симпатичный одноклассник отводил взгляд в сторону. На перемене я прижала его к стене.
— Я, вообще-то, иду к директору!
— Не надо, — тихо попросил мальчишка. — Прости. Он меня заставил. А ты зачем пошла, дурында?
— Ты пообещал мне яблочный пирог! — с болью воскликнула я. Пирог в результате уплыл. Это было настоящее горе.
— Если пойдёшь к директору, я скажу, что ты сама попросила моего брата показать тебе… это.
— Без разницы. Я маленькая. А твой брат большой. В любом случае виноват он. Знаешь, что будет? Твоих родителей за это накажут. А вас у них отберут и отправят в приёмную семью.