Драма «Конкистадор» отличается подробной разработкой характеров и четко выраженным «вторым планом» событий. Конкретность действия, правдивость образов, психологическая достоверность эпизодов дают основание считать эту драму интересным произведением современного исторического жанра. В исторических произведениях Хинга ощущается подлинный профессионализм, большая писательская культура. «Последовательный историзм драм сам по себе обеспечивает их метафорическое богатство, углубляет мастерство драматурга», — справедливо заметил, говоря об испанском цикле Андрея Хинга, югославский критик А. Инкрет[2].
Следующие две пьесы Андрея Хинга — «Блудный сын» и «Женихи» — можно было бы назвать дилогией о мещанстве.
Отдельные мотивы современной жизни перекликаются здесь с философскими размышлениями и историческими обобщениями. Хинг-историк писал о противоестественности войны и разбоя, о том, как нужна людям простая, скромная мирная жизнь. Особенно тяжко давался его героям переход от войны к миру. Пьесы о современниках — это пьесы о мирной жизни Югославии после второй мировой войны. Да, именно о мирной жизни после войны. О том, как трудно потрясенному войной человечеству снова войти в колею нормального существования. О том, что мешает человеку зажить спокойно и радостно. Так возникла в творчестве Андрея Хинга тема современного мещанина. По сути своей склонное примириться с породившим войну фашизмом, составляющее питательную среду фашистской идеологии и потому ненавистное писателю, мещанство в названных драмах подвергается автором жесточайшему обстрелу. В ранних рассказах Хинга, в той же новелле о Марисе, тема беды, которую несет человек подобному себе, звучала серьезно, трагически. Пьесы «Блудный сын» и «Женихи», написанные во второй половине семидесятых годов, — произведения сатирические. Герои, вернее сказать, «антигерои» этих пьес крайне несимпатичны, они откровенно мешают не только своим близким, но и обществу в целом. И намеренно автор показывает их непривлекательными и смешными. Именно трагикомическую сторону поведения и самоощущения филистера подчеркивает писатель. «…Ирония и юмор помогают писателю сохранить правильный масштаб в изображении уродливых фигур… Отделенный от героев дистанцией иронии, писатель становится более справедливым… болезненные явления предстают в широком жизненном контексте», — говорил Хинг, сопоставляя свои произведения последних лет и ранние, которым, по его теперешнему ощущению, «не хватает чувства юмора».
Жанр «Блудного сына» (пьеса имела большой успех на фестивале современной драматургии «Стерийино позорье» в 1975 г. в Нови-Саде) автор определил как мелодраму. В этом определении звучит издевка не только над тем, что драматург намерен показать зрителям, но и над традиционным способом изображения тонких чувств и изысканных переживаний в мещанском, буржуазном театре.
Главный герой пьесы — мещанин особого склада. Это — старый учитель, привыкший кичиться своей верностью четким жизненным принципам, любовью к порядку и благородством. И в самом деле, Отец (так зовут его окружающие) не только вырастил дочь Миру, но и поднял на ноги бедную племянницу Зофию. Он любил не только чижиков и канареек, но и своих учеников. И вот благодарные дочери и признательные соседи отмечают день рождения Отца. В торжественный день, как всегда, старик произносит нудные речи о своем великом призвании, о чувстве долга, о добре и зле. Привычно внимают ему Мира и Зофия, восхищаются его красноречием гости. Идиллию нарушает появление «блудного сына», который ведет себя неприлично и вызывающе. Эдо Ветрин — один из тех героев, которых Хинг противопоставляет мещанам: бродяга и задира, способный попортить нервы филистеру, но бессильный побороть его. Впрочем, в пьесе у Ветрина роль иная: он не борец, а разоблачитель. Выясняется, что жизнь образцового обывателя маленького местечка отнюдь не безупречна. Мало того, что Эдо оказался его незаконным сыном, от которого старик отрекся в свое время. Он трусливо отказался и от своего законного сына, когда с тем случилась беда. Главный грех мещанина-«интеллектуала» в том, что он причинял боль своим близким не столько из трусости или эгоизма, сколько из опасения нарушить равновесие своего крошечного душевного мирка, признать, что у него не все «как у людей». «Вы были разукрашенным тортом, — бросает ему Ветрин. — Была война, была революция, мир трещал, перемалывая людей в мясорубке времени, а вы так и остались тортом в тихой комнате на полированном столе с кружевной скатертью». Напряженно и зло развивается действие пьесы о блудном сыне.
Но мелодрама не была бы мелодрамой, не будь в ней трогательных моментов и благополучного конца. Отец потрясен разоблачениями Ветрина и вестью о гибели сына. В доме неожиданно появляется невеста Милана. Она ждет ребенка. Со стариком происходит разительная перемена. Отныне он добрый отец и дед, ожидающий рождения внука. Ветрин простил Отца и забыл о своих претензиях к нему. И все-таки ложь и злоба пустили корни в этом благопристойном доме. Нада не хочет, чтобы ее ребенок рос в такой семье. Она уезжает вместе с Ветриным в большой город. И, как в настоящей мелодраме, герои «Блудного сына» проявляют кротость и покорность судьбе: они отпускают Наду, ни в чем не упрекнув ее. Отец, Мира и Зофия по-прежнему остаются одни. Все пойдет как раньше: мелкие семейные ссоры, домашние хлопоты, а по праздникам — пение трогательных песенок…
Тема борьбы против мещанства не была неожиданной для послевоенной литературы Югославии. Ей посвятил свои разительные сатиры Эрих Кош, на эту же тему написаны романы и повести Бено Зупанчича, комедии Александра Поповича. Их, как и многих других художников, тревожили духовные последствия перехода от героических, полных лишений времен народно-освободительной борьбы к благополучию мирной жизни. Югославские писатели разоблачают как мещанина «новейшей формации» — оголтелого потребителя и накопителя, так и тихого, скромного его старшего собрата, который, пересидев в уголке все войны и революции, в глубине души уверен, что мир по-прежнему существует для него и ему подобных.
Андрей Хинг заговорил в полный голос об опасности потребительства духовного, не менее страшного, чем тяга к накоплению материальных благ. Не случайно он дал своему «антигерою» профессию учителя. Эгоист и фарисей в роли воспитателя социально опасен. Он воспитывает себе подобных. Зофия, приемная дочь Отца, духовно близкое ему существо. Такая же нудная, лживая, по-мещански сентиментальная, она становится агрессивной и безжалостной, когда затронуты ее личные интересы. Чтобы отстоять неприкосновенность своего мирка, она готова на преступление.
Писатель вернулся к тревожному мотиву своих ранних произведений: предатели и лицемеры духовно разлагают окружающих, влияют на них пагубно и опустошительно. Умилительное трио в финале мелодрамы о блудном сыне не успокаивает, а настораживает, заставляет глубоко задуматься.
Вторая пьеса о мещанах — «Женихи» — написана пять лет спустя. «Пьеса с переодеванием» — гласит ее подзаголовок. Драматург опять обращается к традиционному жанру, вкладывая в него остросовременное содержание. «Женихи» — пьеса сатирическая, гротесковая. Сельский богач Залокар — один из тех хозяйчиков, что переждали социальные потрясения, приспосабливаясь к любой ситуации, — строит новый дом. Свой переезд в роскошные хоромы он обставляет торжественно. Залокар упивается не только своим богатством, но и победой своих жизненных принципов: умеренностью и рачительным ведением хозяйства он достиг всего, о чем мечтал. Теперь шестидесятилетнему вдовцу впору жениться, дело только за невестой, которая бы соответствовала его положению первого во всей округе жениха.
И снова, как в «Блудном сыне», семейный праздник испорчен появлением ближайшей родни. Правда, «обличитель» — Мирко Залокар — ничуть не лучше своего брата. Хинг ставит рядом две ипостаси современного мещанства. Ремесленник Стане — традиционный мещанин с фикусами, с безвкусной мебелью — был жесток со своей покойной женой, он груб с тещей и с бедными соседями, он невежествен и откровенно хвалится своим толстым бумажником. Брат его — профессор университета — мещанин эстетствующий. В сущности, братья очень похожи. Важны не внешние признаки культуры, утверждает автор, а подлинная культура человеческих отношений, гуманизм. Этими качествами ни один из «женихов» не обладает. Трогательная встреча родственников кончается убийством. И как заклинание звучат последние слова пьесы: «Проклятие Залокарам! Всем!» Всем Залокарам — социальному типу, паразитирующему за счет общества.
«Женихи» — пьеса сатирическая, с чертами фарса, вернее, трагифарса, ибо содержание ее горько. В ней нет ни одного хотя бы условно положительного персонажа. Все претендующие на эту роль — теща Залокара, его племянник, Вида — развенчаны. Бесславные «герои» разоблачают себя кто символическим костюмом, кто песенкой-зонгом. Эти зонги, стилизованные то под народные попевки, то под оперную арию, то под современный эстрадный шлягер, оживляют действие и подчеркивают ироническую позицию автора.
Расчет Хинга с мещанством беспощаден. Действие порой приобретает черты фантасмагории, где ненавистные сатирику пороки доведены до логического абсурда. И в то же время «Женихи» можно считать психологической драмой — настолько точно выверены в пьесе все оттенки человеческого поведения и реальные ситуации действительности.
Андрей Хинг принадлежит к тем писателям, которые ценят и уважают своего читателя. «Литература без читателей — это мертвая литература… Всякое честное и правдивое произведение литературы по природе своей тяготеет к коммуникативности», — утверждает он. Но уважение к читателю не есть заискивание перед ним. Драматург ставит острые вопросы большого общественного звучания, книги его адресованы серьезному, мыслящему читателю.
Н. Вагапова
КОНКИСТАДОРТрагикомедия в трех действиях
Перевод М. Бершадской.