Процесс спасения человечества состоял из пяти этапов. Сначала Двигатели Земли генерируют тягу в направлении, противоположном движению Земли, останавливая ее вращение. На втором этапе, развив максимальную мощность, двигатели будут разгонять Землю до тех пор, пока она не достигнет второй космической скорости и не выйдет за пределы Солнечной системы. На третьем этапе Земля будет продолжать наращивать ускорение во время полета в открытом космосе к Проксиме Центавра. На четвертом – двигатели начнут работать в противоположном направлении, снова запустят вращение Земли и постепенно начнут снижать ее скорость. На пятом – Земля выйдет на орбиту вокруг Проксимы Центавра и станет ее спутником. Люди назвали эти пять этапов «Эрой торможения», «Эрой покидания», «Эрой первого странствия» (период ускорения), «Эрой второго странствия» (период нового торможения) и «Эрой нового солнца».
Планировалось, что весь процесс миграции будет продолжаться 2500 лет, на протяжении жизни более ста поколений.
Океанский лайнер продолжал плыть к той части Земли, которая окутана ночной тьмой. Ни солнечный свет, ни свет от лучей плазмы не проникал туда. Наши лица покалывал холодный ветер Атлантики, когда мы впервые в жизни увидели звезды в ночном небе. Боже, это было потрясающее зрелище! Мисс Стелла стояла, одной рукой обнимая Линьгэ и меня.
– Смотрите, дети, – сказала она, указывая на звезды другой. – Вон Центавр, а это Проксима Центавра, наш новый дом! – Она заплакала, и мы плакали вместе с ней. У всех, стоящих вокруг нас, даже у капитана и его команды – закаленных моряков – на глаза навернулись слезы. Полными слез глазами все смотрели туда, куда указывала мисс Стелла, а звезды расплывались и плясали. Только одна звезда оставалась неподвижной; то был луч далекого маяка над темным штормовым морем, искорка света, манящая одинокого путешественника, замерзающего в тундре. Эта звезда заняла место Солнца в наших сердцах. Она была единственным оплотом надежды для ста грядущих поколений, пока они плыли по бурному морю бедствий.
Во время обратного путешествия я увидел первый сигнал отправления для Земли. Гигантская комета появилась в ночном небе – Луна. Так как мы не могли взять с собой Луну, на ее поверхности установили двигатели, чтобы убрать ее с орбиты вокруг Земли и не допустить их столкновения в период ускорения. Пышный хвост Двигателей Луны заливал море голубым светом, затмевая звезды. Притяжение Луны, проходящей мимо, подняло огромные волны. Нам пришлось пересесть на самолет и лететь домой, на Северное полушарие.
Наконец наступил день отправления!
Как только мы высадились, нас ослепило сияние Двигателей Земли. Их лучи сверкали во много раз ярче, чем раньше, и уже не под углом к поверхности Земли, а были направлены прямо в небо. Двигатели работали на полной мощности. Ускорение планеты породило стометровые волны, с грохотом обрушившиеся на все континенты. Разрушительные ураганы с воем неслись сквозь вздымающиеся колонны плазмы, взбивая кипящую пену и с корнем вырывая целые леса… Наша планета превратилась в гигантскую комету, ее голубой хвост пронизал темноту космоса.
Земля тронулась в путь; человечество тронулось в путь.
Мой дедушка умер перед самым отправлением, его обожженное тело погубила инфекция. В последние мгновения жизни он повторял снова и снова одно и то же:
– Ах, Земля, моя странствующая Земля…
Глава 2Эра покидания
Нашей школе было предписано переехать в подземный город, и мы оказались одними из его первых жителей. Наш школьный автобус въехал в громадный туннель, который полого спускался в недра земли. После получаса езды нам сообщили, что мы въехали в город, но ничто за окнами автобуса не походило на один из тех городов, которые я видел раньше. Мы проносились мимо лабиринта боковых туннелей поменьше и бесчисленных герметичных дверей в нишах стен. В лучах прожекторов, установленных на потолке туннеля, все приобретало свинцово-синий оттенок. Нас невольно охватило уныние от осознания того, что большую часть оставшейся нам жизни мы проведем в этом мире.
– Первобытные люди жили в пещерах, а теперь и мы тоже будем так жить, – Линьгэ произнесла это тихо, но мисс Стелла все же услышала ее слова.
– Ничего не поделаешь, дети, – вздохнула она. – Поверхность скоро станет ужасным местом. В холодное время ваш плевок замерзнет раньше, чем упадет на землю. В жару он испарится, едва сорвавшись с ваших губ.
– Я знаю, что станет холодно, потому что Земля полетит прочь от Солнца, но почему станет жарко? – спросила ученица одного из младших классов.
– Идиотка, разве ты не изучала переходные орбиты? – резко спросил я.
– Нет.
Линьгэ принялась терпеливо ей объяснять, словно для того, чтобы развеять свои собственные грустные мысли.
– Дело обстоит так: Двигатели Земли не такие мощные, как ты думаешь. Они могут немного разогнать Землю, но не могут просто вытолкнуть ее прямо за пределы солнечной орбиты. Прежде чем Земля уйдет от Солнца, нам нужно будет еще пятнадцать раз пройти по орбите вокруг него! Двигаясь по этим пятнадцати орбитам, Земля постепенно будет наращивать скорость. Сейчас орбита Земли вокруг Солнца почти круговая, но по мере увеличения скорости она будет становиться все более эллиптической. Чем быстрее мы будем двигаться, тем более вытянутым станет эллипс и тем больше Солнце будет смещаться к одному концу орбиты. И когда Земля будет находиться дальше всего от Солнца, естественно, будет очень холодно…
– Но… Это все равно неправильно! Когда Земля окажется далеко от Солнца, будет холодно, ее расстояние от Солнца будет… Гм, дайте подумать. – Девочка пожевала губку. – Динамика орбиты говорит, что Земля не приблизится к Солнцу на меньшее расстояние, чем сейчас, так почему же станет жарче?
Она поистине была маленьким гением. Сегодня генная инженерия превратила в норму такую необыкновенную память. В этом отношении человечеству повезло. Иначе невообразимые чудеса, например Двигатели Земли, невозможно было бы сделать реальностью всего за четыреста лет.
– Не забудь о Двигателях Земли, глупая, – вмешался я. – Больше десяти тысяч этих гигантских паяльных ламп работают на полную мощность. Земля, в сущности, – просто кольцо, которое держит эти ракетные сопла. А теперь помолчи. Ты меня раздражаешь.
Мы начали новую жизнь под землей. В нашем городе, в пятистах метрах ниже поверхности земли, хватало места для миллиона с небольшим жителей. Много других городов, точно таких же, находилось в разных местах на всех континентах. Здесь я окончил младшую школу и поступил в среднюю. Я сосредоточился на изучении естественных наук и техники. Искусство, философия и другие предметы, которые считались несущественными, были сведены к минимуму или исключены из программы школы. У человечества не было времени, чтобы отвлекаться на них. Все должны были выполнять свою работу, и конца ей не предвиделось. Интересно, что все мировые религии бесследно исчезли за одну ночь. Люди в конце концов осознали, что если Бог действительно существует, то он просто негодяй. Мы все еще изучали историю, но нам Солнечная эра человеческой истории казалась таким же мифом, как Сад Эдема.
Мой отец служил астронавтом военно-воздушных сил. Он часто совершал полеты на низкую околоземную орбиту и редко бывал дома. Помню, на пятый год орбитального ускорения, когда Земля была в афелии, мы всей семьей совершили поездку на море. День афелии был праздничным днем, как Новый год или Рождество. Когда Земля оказалась в самой удаленной от Солнца части своей орбиты, всех охватила радость от ложного ощущения безопасности. Нам все-таки необходимо было носить особые термальные скафандры, выходя на поверхность. Вместо охлаждающих мы надевали обогревающие скафандры, работающие на ядерных батареях. Снаружи мы почти слепли от мощных лучей Двигателей Земли, вознесшихся над Землей. Их резкий свет мешал нам рассмотреть поверхность планеты, и трудно было сказать, изменился ли ландшафт. Нам пришлось долго лететь в нашей машине, прежде чем мы избавились от этого сияния и нам удалось увидеть морской берег. Солнце съежилось до размеров бейсбольного мяча. Оно неподвижно висело в небе, окруженное тусклым ореолом, как во время восхода. Небо имело такой темно-синий цвет, какого мы никогда не видели, и звезды были ясно видны. Оглянувшись вокруг, я вдруг удивился, куда пропал океан. Теперь до самого горизонта простиралась обширная, белая, ледяная равнина. На замерзшем море собралась большая толпа гуляющих. В темноте со свистом взлетали фейерверки. Все необычайно самозабвенно кутили и веселились. Пьяные гуляки катались по льду, некоторые выкрикивали слова десятка разных песен, стараясь перекричать голоса других певцов вокруг.
– Несмотря на все, каждый живет своей собственной жизнью. В этом нет ничего плохого, – с одобрением произнес отец. Он замолчал, внезапно что-то вспомнив. – Ох, я забыл вам сказать – я влюбился в Стеллу Ли. Хочу переехать от вас и жить вместе с ней.
– Кто она? – спокойно спросила моя мать.
– Моя учительница из начальной школы, – ответил я за него.
Я начал учиться в средней школе два года назад и понятия не имел, откуда мой отец знает мисс Стеллу. Может быть, они познакомились на моей выпускной церемонии?
– Тогда переезжай, – сказала мать.
– Я уверен, что она мне быстро надоест. Тогда я вернусь. Ты не возражаешь?
– Если ты хочешь этого – конечно. – Ее голос был таким же спокойным и ровным, как замерзшее море. Но через мгновение она уже искрилась от волнения. – О, как красиво! Должно быть, там, внутри, голографический дифрактор! – Она показала рукой на фейерверк, расцветающий в ночном небе, искренне пораженная его красотой.
Кинофильмы и романы, созданные четыреста лет назад, приводили в замешательство современных зрителей и читателей. Нам было совершенно непонятно, почему люди Солнечной эры так много вкладывали эмоций, не имеющих отношения к выживанию. Видеть, как герой или героиня страдают или рыдают из-за любви, было непостижимо. В наши дни, в нашу эпоху, угроза смерти и стремление спастись побеждали все остальное. Ничто, кроме последних новостей о состоянии Солнца и позиции Земли, нас не могло тронуть или хотя бы привлечь наше внимание. Такая чрезмерная сосредоточенность на этих вопросах постепенно изменила сущность человеческой психологии и духовности. Люди мало обращали внимания на дела сердечные, подобно тому, как азартный игрок пьет воду, не в состоянии оторвать глаз от колеса рулетки.