— О, старик, пора по домам, тебе уже хватит, я отвезу…
— На чем?
— На такси…
Красивая жизнь Мазовецкого продолжала набирать обороты. Обладая великолепным математическим умом, еще в школе он быстро приобщился к картам, легко обыгрывая сверстников и забулдыг в родном дворе. А когда Никите исполнилось пятнадцать, к ним в гости пожаловал родной брат отца, дядя Веня, который перевернул все представления Никиты о смысле жизни.
В отличие от простых работяг — родителей мальчишки — дядя Веня всегда был подчеркнуто элегантен: в дорогом костюме или фирменных джинсах, мягких атласных сорочках и великолепных кожаных туфлях, сшитых по индивидуальному заказу у какого-то знаменитого сапожника. Еле уловимый изысканный мужской парфюм Вениамина дополнял непривычную для небольшого районного города модную стрижку паж на удлиненных волосах. На тонких длинных пальцах дяди всегда красовался перстень с драгоценным камнем, а на шее — толстая золотая цепь с крестиком.
В голове мальчика не укладывалось, как два родных брата могут быть абсолютно противоположными друг другу по манере одеваться, образу жизни и духу.
Однажды Никита заметил, каким образом дядя Веня искусно начесывает колоду, и по наивности предложил сыграть в «очко».
— Милый мой племянник, никогда не садись играть в карты с незнакомыми людьми! — на мгновенье перестал тасовать колоду дядя Веня.
— Почему?
— Обуют непременно.
— Это мы еще посмотрим, кто кого. Мне во дворе равных нет. И потом, кто здесь незнакомый?
— Ты меня видишь четвертый день. Но только видишь, разве ты меня узнал?
— Как это?
— Что ты знаешь обо мне, кроме того, что видишь? Ладно, к чему утомлять скучной философией юного племянника, садись, посмотрим, крепкий ли ты игрок.
— А я на интерес играю всегда.
— Это правильно… И что, у тебя есть деньги?
— Есть, дядя Веня.
— Покажи…
— Вот, — Никита вытянул из кармана брюк собранные на дворовых выигрышах мятые купюры из трешек, десяток и рублей.
— Ну что ж… Начнем по шагу в рубль.
Держа «контрольку», чтобы помеченный туз располагался в колоде в определенном месте, дядя Веня мог контролировать эту карту и знать, в какой момент и кому из них двоих она достанется. В два счета опытный игрок обыграл племянника, а тот и не заметил шулерства.
— Ваша взяла, — удивленно прошептал Никита, отдавая деньги.
— Нет, дорогой мой, это просто ловкость рук. Эта ловкость и есть настоящая профессия. Смотри, чтобы на ощупь узнать карту, достаточно провести ногтем по кромке или чуть-чуть загнуть вовнутрь левый угол. И как бы ни тасовалась колода, для меня всегда есть отличие в слегка подрезанной с двух краев в виде трапеции карте.
— Значит, вы — шулер?
— Ну, я бы так грубо не выражался. Я — катранщик, впрочем, ты мал еще для того, чтобы познакомиться с этим делом вплотную.
— Это как?
— Подрастешь, узнаешь… А деньги я возьму не потому, что у меня их нет. А чтобы ты понял: карточный долг — это святое. Отдавать его нужно всегда и при любых обстоятельствах.
— Кто такие катранщики?
— Это вершина иерархии карточных шулеров, элита среди игроков, наделенная по неписанным законам особыми полномочиями.
— Дядя Веня, научите меня этому искусству!
— Мал ты еще, да и мне пора ехать по делам.
— Куда вы сейчас?
— В одно незасвеченное место…
Тем же вечером дядя Веня собрал небольшой кожаный коричневый чемодан, похожий на импортный саквояж, попрощался с родственниками и отправился на вокзал, а Никита, прихватив свои сбережения и накинув сумку через плечо, тайком последовал за ним. Прячась за столбом в зале ожидания, он услышал, в какой вагон Вениамин взял билет на поезд до Ростова-на-Дону, и купил билет в то же купе.
Поезд отходил через час, но Никита не спешил показываться дяде на глаза, опасаясь гнева и последующей высадки на перрон. Лишь когда скорый поезд Минск — Ростов-на-Дону набрал приличную скорость, пятнадцатилетний мальчишка открыл дверь в купе, в котором расположился дядя Веня.
— Вот и я!
— Никита! Ты что здесь делаешь? — удивленно оторвался от нарезки колбаски под коньячок дядя Веня.
— Я с вами, буду у вас учиться!
— Милок, учатся в школе, а я пока в учителя не нанимался. Мать в курсе?
— Нет, не отпустила бы.
— И правильно сделала бы. Куда ты, зачем сорвался?
— Хочу как вы…
— Хочу, хочу… А ты спроси, чего хочу я?
— А чего вы хотите?
— Чтобы ты пошел куда подальше, иначе всю малину испортишь.
— Дядя Веня, все буду делать, что скажете, только возьмите меня, вам же смена нужна!
— Я вроде не стар еще! Да и зачем мне такой хомут на шею?
— Все равно домой не вернусь, вольюсь в какую-нибудь компанию и стану «гусаром», гастролирующим в поездах дальнего следования.
— Поймают, в тюрьму посадят… Зачем тебе такая жизнь? Ты же увидел только айсберг, а то, что спрятано в глубине, — омут и трясина, которая засосет и перекроит не только твою жизнь, но и тебя всего самого до мозга костей. Рано или поздно ты непременно окажешься в проигрыше, на нарах.
— Меня не поймают, я фартовый.
— Ладно, колбаски поешь, минералки выпей, на неделю возьму, а там домой отправлю. Как приедем, сразу матери позвони!
— А коньячку можно?
— Мал ты еще коньяк пить. Ладно, что я не понимаю? Давай по маленькой! За удачу, фартовый!
Дядька с племянничком чокнулись, закусили, у парня глазки заблестели и развязался язык:
— Я буду, как вы, катранщиком.
— Кишка тонка, малый. Надо такие университеты пройти, что тебе и не снилось… Ладно, спать, что-то я устал от новостей.
Дядя Веня расстелил дорожную постель, скинул атласную сорочку, обнажив живописную татуировку с куполами на спине.
— Вижу теперь, какие университеты вы прошли…
— И не дай Бог тебе по этой дорожке пройти! Давай спать, завтра поговорим, путь долгим будет.
10
Дядя Веня, сняв квартиру в частном секторе глухого центра Ростова-на-Дону, долго присматривался к пацану, брал с собой на деловые встречи по организации очередной крупной игры, показывал шулерские кругляки, коробочки и коцки:
— Смотри, пацан, здесь на лицевой стороне у четырех тузов и четырех десяток есть заметная шероховатость в одном направлении, в отличие от остальных карт, у которых такая шероховатость есть, но только с тыльной стороны и в другом направлении. Как только ты начнешь тасовать колоду, покоцаные карты слипнутся, и ты сразу поймешь, какая карта у тебя под рукой. Понял?
— Кажется…
— Пробуй.
Вениамин учил метать фальшивую тасовку, ловко прятать карту, демонстрировал, как издревле знающие игроки помечали карты, используя расплавленный парафин, в который опускались все углы карты, при этом самые важные тузы могли опускаться на больший или меньший угол, что позволяло игроку безошибочно определить их значение.
Через неделю, посчитав, что достаточно исполнил роль учителя, дядя посадил племянника на поезд обратно в родной город, ибо брат в жизни не простит, если он испортит жизнь его сыну. Однако Никита, уже испробовавший прелесть безудержной свободы, спрыгнул с поезда, как только тот тронулся с места, и очень быстро влился в привокзальную компанию местных шулеров, спекулируя высоким званием родного дядьки, глубокоуважаемого в шулерском мире «катранщика» Вениамина.
В роли «зазывалы» на вокзале обычно работала красавица Танюша. С томным видом в коротком платье она стояла молча, прислонившись к мраморному столбу, и мяла колоду карт. В толпе коротающих свободное время пассажиров всегда находился азартный человек, которому хотелось познакомиться с длинноногой девицей и поиграть в дурачка. Вскоре к жертве присоединялся Никита, Танечка сразу же проигрывала, вместо нее в игру вступал еще один компаньон, а за спиной появлялись подсказчики, суфлирующие мимикой, жестами и репликами, смысл которых доходил только до посвященных лиц.
Впрочем, очень скоро эта игра Мазовецкому наскучила, потому как попадались на дешевые уловки привокзальных карточных шулеров не самые умные люди.
И Никита подался в компанию «автомобильных» катал.
Вычислив денежного человека, который хотел доехать на такси до Белой Калитвы или Новочеркасска, водитель по кличке Усатый предлагал довести с ветерком за очень скромную сумму, раз в пять меньше, чем у таксистов. По пути подбирал желающих, чтобы окупить поездку, только попутчики попадались, разумеется, из числа компаньонов, к примеру, Никита с товарищем. В результате человек оказывался на заднем сиденье у левого окна, при этом, как правило, рычажок дверного замка в автомобиле был сломан или вовсе отсутствовал. Завязывался разговор с земляком, который мог оказаться и с севера, и с юга, а Усатый, разумеется, там уже побывал лет пять назад, и люди ему там понравились очень, гостеприимные и радушные.
После подобного вступительного текста Никита ненароком доставал колоду карт и показывал фокус. Озвучивалось предложение поиграть, чтобы скоротать время в пути. Поначалу играли по маленькой, нередко давая выиграть незначительную сумму, но дальше возникала патовая ситуация, требующая увеличения ставок, а потом и вовсе доходило до астрономических сумм, так что жертва выходила из игры по причине отсутствия таких денег, зато у партнеров они имелись. В результате денежный мешок оказывался пустым.
Вскоре слухи о появившемся на рынке карточных услуг игроке Никите Мазовецком, получившем кличку Маза, дошли до глубокоуважаемого родного дяди Вениамина. Опытный «катранщик» вынужден был отыскать пацана и взять под свое крыло, поставив в известность родителей, потерявших всякую надежду увидеть сына живым.
Несколько лет кряду Маза катался с дядей по большим городам, помогая устраивать игры с профессиональными шулерами из Прибалтики, Ростова-на-Дону, Москвы и Ленинграда в незасвеченных «катранах» в ресторанах, на дачах или квартирах. Дядя Веня обучил парня всем тем премудростям картежного дела, в которые когда-то его самого посвятил старик Семён в Вологодской пересыльной тюрьме.