— Бойцы! — сказал он. — Настало время доказать Империи, что вы лучшие! Что прошлые поражения нашего клана на Арене — не больше чем досадная случайность! Сегодня мы восстановим справедливость! Свои победы вы будете одерживать с новыми, звучными именами! Чтобы те, кто станут свидетелями вашего торжества, вас запомнили. Сейчас я каждому назову новое имя. Запомните его. Именно его назовёте, когда вас будут представлять зрителям.
Командир подошёл к началу строя.
— Первый, твоё новое имя — Гора. Второй…
Когда он ткнул пальцем в меня, сказал:
— Семнадцатый — Везунчик.
Пошел дальше.
— Восемнадцатый — Вспышка. …
Закончив раздавать имена, вар Брен вернулся в начало строя. К тому времени бойцы в синей одежде уже прошли через ворота. Отсюда, со своего места, я их не видел.
— Почему мне досталось женское имя? — пробормотал Гор. — Согласись, друг Вжик, это несправедливо!
— Зато не Ушастый, — сказал я.
— Хоть за это спасибо.
Командир велел нам пройти вперёд.
— Приготовьтесь, — сказал он. — Следующие идём мы.
Мимо нас прошагали огоньки в зелёном — возвращались с Арены. Их главный ухмыльнулся, проходя мимо вар Брена. Его бойцы (хмурые, утирающие рукавами с лица пот) посмотрели на нас неприветливо, оценивающе — как и мы на них.
— Когда придёт наша очередь, — сказал вар Брен, — выходите вслед за мной. Сохраняйте дистанцию. Первым зажигает огонь Гора — по моей команде. Следующий — через два удара сердца. Смотрите на того, кто идет впереди, делайте, как он. Сначала мы пройдем по краю Арены. Как только совершим полный круг, выйдем на её центр, где стоит глашатай. Выстроимся рядом с ним в шеренгу. Потом поочерёдно будете подходить к глашатаю, называть свои имена — он представит вас зрителям. Тот, чьё имя произнёс глашатай, гасит свой огонь и возвращается в строй. Всё понятно?!
— Да, командир вар Брен!
— Хорошо. И запомните: от вашего огня не должны пострадать зрители! Ни один! Запомнили?
Мы снова прокричали.
— Молодцы, — сказал вар Брен. — Ждём.
***
Я ступил на песок Центральной Арены Селены и понял, что тот звук, который сидя в полумраке комнаты принял за шум урагана — это голоса заполнивших трибуны людей. Людей здесь было много. И как же громко они кричали!
Шар из огня над моей головой вырос до нужного размера. Я не разрывал связывавший нас канал — потому шар следовал за мной, словно продолжение тела. Я шагал по песку, удерживал маску спокойствия на лице, оглядывался по сторонам. Но не выпускал из вида спину Шестнадцатого.
Надо мной возвышались три яруса трибун (похожих на гигантские ступени) с множеством рядов на каждом. С которых на меня смотрели человеческие лица (не только мужские — и женские!). Чтобы рассмотреть верхний ряд, мне пришлось запрокинуть голову.
Я тут же сощурился, ослепленный замершим в зените солнцем.
Сколько, по словам Двадцатой, собиралось на Битву Огней зрителей? Пятьдесят тысяч? Теперь я знаю, как выглядит такая большая толпа. Невероятное зрелище! Целый лес, где вместо деревьев люди. Они махали нам руками, свистели, топали ногами.
Я невольно поёжился, ощутив на себе тысячи взглядов.
Услышал за спиной голос Гора:
— Им уже не терпится посмотреть, как мы поджариваем друг друга, друг Вжик. Уроды. Жаль, что командир запретил: бросил бы в них десяток снарядов, как в крепость колдунов. Правда, было бы здорово? Послушали бы, как они визжат от боли и страха. Мне-то уже терять нечего. Как и тебе. Мы потеряли всё. Почти. Осталось только расстаться с жизнью. Этого они и ждут, друг Вжик. Хотят увидеть, как мы превратимся в куски обугленного мяса. Скоты. Как же я их ненавижу!
С удивлением обнаружил, что испытываю то же желание, что и мой приятель: понял, что приказ залить эту гигантскую толпу огнём выполнил бы с удовольствием.
Пробежался взглядом по рядам, попытался отыскать судейскую ложу — захотел увидеть лицо того, кто будет сегодня дарить гладиаторам жизни; или отнимать. Обнаружил её на первом ярусе. В дальней от меня части арены. В ложе — пятерых людей. Но высокий золотистый стул (золотой?) пустовал.
Тем временем мы совершили круг по полю Арены.
Командир повёл нас к её центру. Туда, где на деревянном помосте в серебристом халате и уродливой, похожей на котелок шляпе стоял красноносый толстяк. Толстяк не умолкал — прижимал к губам похожий на обломок медной трубы артефакт, комментировал наш внешний вид, выражения лиц, нёс всякую ерунду на потеху публике и то и дело заливался громким, неприятным смехом.
Отряд построился в шеренгу.
Я вытряхнул из сандалий камешки. Одернул халат.
Вар Брен подкрутил усы. Оглянулся на судейскую ложу (золотой стул там всё ещё пустовал). И скомандовал Первому взобраться по ступеням к толстяку.
Что тот и сделал.
Глашатай обменялся с нашим огоньком парой фраз. Усмехнулся. Поднёс к губам артефакт.
— Сиеры и сиериты! — закричал он. — Вот и первый представитель последнего участника Битвы Огней — клана Лизран. Представляю вам воплощение силы и дикости, а также самую большую мишень в составе отряда красных по прозвищу Гора! Не жалейте свои глотки, сиеры и сиериты! Ведь он пришел сюда, чтобы убивать и умереть! Чтобы подарить вам зрелище!! Поприветствуйте его!! Перед вами — Гора!!
Толстяк замолчал, дожидаясь, когда поутихнет рев голосов на трибунах Арены.
— Говнюк, — едва слышно прокомментировал слова глашатая Гор.
— Это Гора, сиеры и сиериты! — продолжил толстяк. — Если кто-то из вас всё же наберется смелости ставить на представителя клана Лизран, то почему бы не на него?! Почему бы не поставить на Гору?! Чтобы заработать огромную гору денег!! Ведь если он победит — тот, кто поставил на него медяк, получит золотой! Или целую гору медяков!! Это Гора, сиеры и сиериты!
Глашатай убрал от лица артефакт, что-то шепнул Первому.
Тот неуклюже поклонился зрителям, помахал им рукой. Под оглушительные крики и свист вернулся на своё место в строю. Шар над его головой стал уменьшаться, пока совсем не исчез.
— А теперь встречайте следующего участника!..
Дожидаясь своей очереди идти к толстяку, я рассматривал зрителей. Заметил, что те делятся на три примерно однородные группы. «Однородные» — одно из тех слов, что я встречал в книге о Линуре. Здесь оно вспомнилось очень кстати.
Люди, что сидели на нижних рядах (прятались в тени навесов), вполне соответствовали моему представлению о жителях имперской столицы. В их одеждах преобладали белые, серебристые и золотые цвета. Они что-то жевали, пили из блестящих бокалов, переговаривались с соседями. Изредка, словно нехотя, поглядывали на нас. Но основную часть времени все же уделяли еде и своим собеседникам.
Выше, отделённые от нижних ярусов каменной стеной — ряды, где люди располагались ближе друг к другу, но не в тесноте. Темных цветов в их одеждах больше, чем у тех, кто внизу, золотого и серебряного я не увидел. Эта часть зрителей активно реагировала на слова глашатая. Это они топали и свистели, тыкали в нас пальцами и истерично хохотали, когда глашатай испускал очередную шутку. И именно они, люди со среднего яруса, были самой многочисленной частью зрителей.
Тех, кто стоял вверху тоже немало (именно стоял, опираясь о каменные перила — не сидел). Глядя на них я вспомнил выражение Гора — «работяги». Такими я их себе и представлял: пестрой потрёпанной толпой. Они тоже махали руками. Гул, что они издавали, сливался с голосами людей из среднего яруса, превращаясь в оглушительный рёв.
К тому времени, когда пришла моя очередь подниматься к толстяку, от шума у меня разболелась голова. Но я продолжал удерживать на лице маску спокойствия.
Взобрался по скрипучим ступеням.
Глашатай повернулся ко мне и спросил:
— Имя?
— Везунчик.
— Сиеры и сиериты! Вам сказочно повезло! Сегодня! Сейчас! У вас появился шанс разбогатеть! Да, да! Воспользуйтесь этой возможностью! Сделаете ставку на этого участника! Именно на него! И непременно озолотитесь! Почему, спросите вы? А потому что его имя — Везунчик!! Поприветствуйте его, сиеры и сиериты!
Я заметил, что слова толстяка привлекли внимание даже зрителей с нижнего яруса. Многие из них прервали беседы и со смесью интереса и презрения на лицах осмотрели меня с ног до головы. Их интерес не укрылся от толстяка.
— Сиеры и сиериты! Запомните этот день! И эту Битву Огней! Почему, спросите вы?! Ну а когда еще вы сможете заранее узнать победителя?! Только сейчас! Ведь что необходимо для победы в нашем турнире? Сила? Смелость? Ловкость? Умение быстрей других зажигать огонь? Да! Всё это важно! Но главное всё же… что? Правильно! Везение! А у кого оно есть, если не у Везунчика?! Развязывайте кошельки, сиеры и сиериты! Делайте ставки! Ведь кто ещё подарит вам везение, если не Везунчик?!!
Глашатай повернулся ко мне и сказал:
— Поприветствуй зрителей, боец. Поклонись им.
— Можно я им кое-что скажу? — спросил я. — В эту штуку.
Показал на артефакт.
Толстяк на миг растерялся. Но тут же улыбнулся и сказал:
— А давай!
Обратился к трибунам:
— Сиеры и сиериты! Внимание! Будущий чемпион Битвы Огней хочет сказать вам приветственную речь! Такого у нас ещё не было! Тишину, пожалуйста!
Поднёс мне к лицу артефакт.
— Старайся говорить в это отверстие, — прошептал толстяк.
Чтобы последовать его совету, мне пришлось наклонить голову.
— Только трусы и подлецы могут радоваться чужим смертям, — сказал я. — Такие, как вы. Я вас презираю. И хочу, чтобы вы об этом знали.
Когда я поднял голову, увидел, что золотой стул на судейской трибуне занят (я стоял к ней лицом). С него на меня смотрел смуглый темноволосый мужчина. Широкоплечий, с гладко выбритыми щеками. Он ухмылялся.
Мгновение мы с ним смотрели друг другу в глаза.
А потом я отвернулся и направился к своему отряду.
— Это был Везунчик, сиеры и сиериты! — закричал глашатай. — Он нас ненавидит! Вы слышали это?! Ну что ж, тем с большим удовольствием мы будем следить за его поединками! И когда его поджарят — вспомните его слова! И порадуйтесь его поражению!