- Спокойно, Орок, - одёрнул он товарища и уставился на статую — которая теперь казалась совсем не камнем, а бородатым мужчиной в грязноватой серой хламиде. - А ты кто такой?
- Я Эльминстер, - чуть ли не весело заявила статуя, - а это — мои друзья.
Он взмахнул старой рукой с длинными пальцами. Из земли, из-за кустов вокруг полуорка и борова полукругом поднялись еще шестеро или больше серебристых теней — высокие, стройные, призрачные воители.
Вепрь хрюкнул и задрожал. Бежать было некуда; спрятаться негде. Это были сторожи-норны.
- Так получилось, - сказала женщина, величественно выступив из-за дерева, - что этой ночью вы оказались в неподходящем месте. Грабежом балуетесь?
- Дамочка, за кого вы меня принимаете? - буркнул боров. - Я что, похож на крадущегося вора? А этот недотёпа со здоровыми кулаками?
- Да, это правда, - пророкотал Мирт. - Мне кажется, вы больше похожи на говорящего зверя и безнадёжного идиота.
- Ну спасибо. Огромное спасибо, - саркастично отозвался кабан. - Мало вам обречь меня на верную смерть — так надо ещё и оскорбить! Нет уж, вряд ли. Кабаном меня звать, а этот здоровяк — Орок. Боюсь, он ещё глупее, чем кажется, так что не делайте резких движений, прошу. Вас, лорд Мощнобрюх, я не знаю, зато хорошо знаю главную леди Серебристой Луны — а раз передо мной Аластриэль, значит, этот мужчина, назвавшийся Эльминстером, скорее всего говорит правду. О боги.
Он издал короткий горловой звук, похожий на вой, и повернулся к Аластриэль.
- Простите меня, госпожа, если ваш нынешний титул — королева Серебряных Кордонов или ещё что-нибудь возвышенное; я не хотел вас оскорбить.
Он кивнул головой, как будто пытаясь поклониться, и добавил:
- Нет, я здесь не для того, чтобы кого-то ограбить, а чтобы увидеть Симбул.
- Немногим известно, что моя сестра внутри, - тихо сказала Аластриэль. - Боюсь, мне придётся потребовать исчерпывающий и честный ответ на простой вопрос: зачем?
- Что ж, если хотите знать, - немного запальчиво отозвался Кабан, - я надеялся её поцеловать.
Пальцы тэянцев в отчаянной спешке сплели заклинания. Губы тэянцев лихорадочно прошипели волшебные формулы... И ничего не произошло. Мистические слова смолкли, руки напрасно вцепились в воздух и снова опустились. Не расцвело ни единого заклинания, не подействовало ни одно волшебство.
Четверо мужчин стояли и дрожали — а затем все резко взорвались действием. Волшебник Халавандер рухнул на пол без чувств, Хортил развернулся и бросился к дверям, а два других красных мага выхватили кинжалы из-за пояса и ударили себе по горлу.
Бросившийся бежать маг преодолел две ступеньки, а потом у него под ногами как будто возникла густая, незримая грязь. Ноги переступали все медленней и медленней... пока он наконец не остановился полностью, застыв в воздухе над ступенями. Он застыл на полушаге, широко раскрыв глаза и ещё шире раскинув руки.
Рукояти кинжалов в руках Теривеля и Беласка ударили по горлу, а затем по груди. Выступавшие из них клинки прошли сквозь плоть, как сквозь дым — как будто её вовсе там не было. На самом деле, это даже не рукояти ударились о рёбра — а собственные тесно сжатые ладони тэянцев; для кинжалов их плоти... просто не существовало.
Маги отчаянно замахали оружием, пытаясь поразить самих себя, не получая урона — пока наконец они оба неизбежно и неохотно прекратили попытки самоубийства и обнаружили, что смотрят на даму в платье.
Гроза Тэя. Противница. Они оказались лицом к лицу с Безумной Убийцей, Грозой красных волшебников, хотя сейчас она не кричала своим обычным хриплым криком. Её серебряные волосы не были диким вихрем, клубящимся вокруг плеч, как живой — а её платье было вовсе не небрежным, открытым чёрным нарядом из лоскутов.
Она стояла и улыбалась. В свете свечей она выглядела высокой, царственной и спокойной, а её платье было таким же великолепным, как её волосы.
- Прошу, - мягко сказала Симбул, - успокойтесь. Сегодня ночью я не желаю вам зла, и предпочла бы обойтись без неприятностей — и без волшебных поединков. Для нас был приготовлен роскошный — и абсолютно безопасный, господа из Тэя, — ужин. Вместо того, чтобы сражаться и убивать, я предпочту насладиться едой и расслабленной, честной беседой.
Она едва ли не робко указала на стол позади себя и просила:
- Вы не присоединитесь?
Дрожащий Теривель позволил руке с кинжалом упасть и пробормотал:
- Что это за фокусы, г-госпожа?
Симбул улыбнулась ему коварной, хитрой улыбкой, которая красноречиво сообщала — она знает, что гости ожидают быть разорванными на части её магией, как только она того пожелает.
- Никаких фокусов, лорд Теривель, - сказала Симбул всё так же спокойно. - До тех пор, пока вы не угрожаете дому и присутствующим своей магией, ядом или сталью, мы будем как можно более гостеприимны. Вы будете ужинать?
- А у нас есть выбор? - горько спросил Теривель.
- Двери открыты, - сказал позади них Дурнан. - Вы можете идти. Вам не причинят вреда.
Теривель сощурился и огляделся вокруг. Слуг вроде бы не было, но он видел множество дверей во мраке под многочисленными балконами и галереями... и все из них были чуточку приоткрыты. Когда он обернулся кругом — он не знал, как отважился встать спиной к королеве-ведьме Агларонда, но оказалось, что отважился — предводитель красных магов увидел сенешаля, стоящего в стороне от дверей, сквозь которые они вошли. Двери действительно были открыты в ночь, а над ними нависала окутанная тьмой галерея.
В этот момент старый сенешаль пошевелился, сделав два быстрых шага мимо дверей со скользящей, кошачьей грацией мастера-фехтовальщика. Теривель моргнул; он много лет не видел такого уверенной грации. Сенешаль подошёл туда, где застыл на полушаге Хортил. Тот понемногу начал снова двигаться, хотя очень медленно.
Сенешаль аккуратно взял ближайшее запястье Хортила, а затем события начали стремительно развиваться.
Красный волшебник снова побежал, пошатнувшись, когда его ноги коснулись земли; сенешаль сделал бок о бок с ним два быстрых шага, чтобы не дать ему упасть, а затем отпустил и отпрыгнул в сторону.
Хортил промчался в дверной проём, испустив отчаянный вопль.
- Хортил! Калрот Хортил! - голос Теривеля был громким и холодным от ярости — другие тэянцы никогда такого не слышали. Голова бегущего мага дернулась назад, как будто его поймали на крючок, и он зашатался у края ступеней.
- Вернись! - прорычал его начальник.
После медленного, неохотного мгновения на краю, Хортил обернулся. Его лицо было белым, как высушенная кость.
Дурнан с кубком вина в руках наклонился над распростёртым телом потерявшего сознания волшебника.
- Очнись, Имрит Халавандер, - произнёс он, баюкая голову мужчины, как мать, будившая спящего ребёнка. - Проснись и не бойся. У меня тут вино.
Теривель посмотрел на это проявление любезности, бросил на Хортила злой взгляд, затем опять медленно повернулся к Симбул лицом. Встретившись с её взглядом, он глубоко втянул в себя воздух, сделал осторожный шаг вперёд и сказал:
- Госпожа, я... я буду лучшей компанией для вас, если узнаю две вещи: почему вы так нас принимаете... и как вы без единого слова или жеста обезвредили наши заклинания.
- Я хотела бы лучше понимать мотивы ваших действий в Ордулине, Теривель, - ответила высокая правительница Агларонда, стоявшая пугающе близко. - И, должна признаться, я пытаюсь выиграть пари, которое заключается в том, что я смогу вести себя с вами вежливо, если вы не будете нападать. Что же до вашей магии, я ничего с ней не делала. Они сделали.
Она протянула длинную тонкую руку, указывая куда-то над головой Теривеля. Предводитель красных магов неохотно снова повернулся к ней спиной и обнаружил, что смотрит не во мрак над входной дверью, а на галерею менестрелей, где стояли несколько фигур, глядя вниз. Среди них была невысокая, хрупкая с виду эльфийка, казавшаяся старой, как сам Фаэрун, и высокая женщина в прекрасном платье, не менее величественная, чем Симбул, с крохотными звёздами, поблескивающими вокруг черноты её длинных свободных волос. Между этими двумя парило несколько серебристых, призрачных силуэтов, похожих на призраков высоких стройных эльфов — наверное, воинов, а может быть — магов. Они медленно дрейфовали, мерцая в свете свечей, и сказать наверняка было сложно.
- Сринши, - указав на древнюю эльфийку, представила её потрясённым тэянцам Симбул, - несколько сторожей-норнов этого дома, и леди Даланс Шарет из сембийской церкви Мистры.
Теривель обнаружил, что в его голосе нет ноток недоверия, и из этого родилась нить ярости.
- Сринши? Из давно сгинувшего Миф Драннора? Хотите, чтобы я поверил в ваши выдумки?
Сринши улыбнулась ему сверху.
- Верь во что хочешь, Эмрил Теривель, сын Носкара. Вера — это сила волшебников. Смотри сам; твой нож не смог одержать победу, твои резервы остались спящими, и все три твоих личных защитных заклинания исчезли. Повторяю: верь во что хочешь.
Когда Теривель беспомощно уставился на неё, пытаясь сглотнуть пересохшим ртом и ещё более сухим горлом, Халавандер снова беззвучно потерял сознание.
Восходящая луна коснулась первыми прохладными пальцами садов дома Халлоумер. Она коснулась Мирта из Глубоководья, который фыркал от смеха, услышав слова вепря. Эльминстер тоже посмеивался, но по другой причине.
- Ха! Что за безумие! - наконец сказал Мирт, покачивая головой. - Ну ладно. Что мы будем делать с этими двумя дураками?
Эльминстер коснулся руки Аластриэль. Потом он сжал бицепс Мирта достаточно крепко, чтобы успокоить развеселившегося купца, и спросил вепря:
- Ты ли это, Бролант?
Какое-то мгновение зверь таращился на него во мраке... а затем шевельнулся и заговорил.
- Да, - коротко ответил кабан. - Ты знаешь..?
- Я слышал. Самаэрра, ученица Ларлоха, наложила на тебя проклятие на волшебной ярмарке, после того, как ты... ну, скажем, познакомился с ней поближе.