Долгое время Джерси являлся передней линией обороны Британии от нападения с юга. О его «оборонном» статусе напоминали сохранившиеся до наших дней средневековые крепости, да россыпь башен мартело по берегам острова, в свое время защищавших Джерси от войск Наполеона. Вторая мировая застроила остров многочисленными бункерами и фортификационными сооружениями, изрыла толщи скал подземными туннелями.
Во все времена Джерси привлекал «джентльменов удачи». Поначалу это были обыкновенные пираты, на смену которым пришли банкиры и инвесторы, притянутые магическим словом «оффшор».
Сегодня, если верить Интернету, остров являлся излюбленным местом туристов. Яркие фотографии демонстрировали утопающие в зелени долины и укромные бухты, манили протянувшимися на многие мили песчаными пляжами, старинными замками, уютными отелями и морскими деликатесами. Однако все это великолепие снималось летом. И, думалось мне, вряд ли в конце ноября там будет столь же красиво и комфортно, как на этих снимках.
— Причины падения? — продолжал тем временем свои расспросы Эрнандес.
Гримани недовольно поджал губы:
— Очевидцы говорили о вспышке в небе, возможно, был взрыв.
— Теракт или неисправность?
— Воздержусь пока от чего-то определенного.
— Но какая-то версия все же у вас есть? — не отставал мой напарник.
Гримани опять недовольно поморщился.
— Какие могут быть версии? Я вам не гадалка. Вот прибудем на место, тогда и поговорим о версиях, — в сердцах буркнул он.
И чтобы смягчить впечатление о своей бестактности, добавил:
— Все очень и очень медленно. Даже на получение полного списка пассажиров и экипажа — казалось бы, что может быть проще, — потребовалось несколько часов. И что в результате они нам прислали? Только фамилии! В Аргентине все так медленно работают или только в аэропорту Эсейса? Бардак у вас там творится, сеньор Эрнандес.
А Гримани-то не так прост, подумалось мне. Загладить бестактность претензией — не у каждого получится. Впрочем, аргентинец оставил колкость без внимания.
— Что спасатели? Есть выжившие? — упорствовал он.
— Амиго, какие выжившие, о чем ты? — с удивление в голосе повернулся к нему Демоль. — Упасть с такой высоты в воду все равно, что грохнуться на бетонную плиту. И не думай.
Гримани расстелил на столике подробную карту Нормандских островов и вместе с Эрнандесом, голова к голове, склонился над ней. Мне удалось расслышать лишь отдельные фразы: «он не отклонялся с курса?», «что с погодными условиями?», «когда в последний раз самолет выходил на связь?», «насколько опытны пилоты?».
Я отвернулась к окну.
Самолет летел низко. Внизу раскинулась россыпь огней — желтых, оранжевых, голубых. Они собирались в большие яркие пятна, вытягивались в линии, закручивались в спирали, образовывали замысловатые световые кляксы. Только сверху можно было видеть, насколько плотно населена старушка-Европа. Затем внезапно наступил черный провал — мы летели над морем. Вскоре «Сессна» вздрогнула и пошла на снижение, а спустя совсем немного времени она уже лихо подпрыгивала по бетонному покрытию аэродрома. Еще пара минут, и самолетик затормозил, почти уткнувшись носом в стеклянные двери ярко освещенного невысокого здания терминала.
Стюард откинул трап, и я вышла на свежий воздух.
Беспроглядная темень и лютый холод — вот мои первые впечатления о «туристическом рае». Влажность в воздухе такая, что кажется, будто бы идет дождь. И хотя термометр на здании аэропорта показывал +9, по моим ощущениям было все -9. С моря дул холодный пронизывающий ветер, залезающий ледяными ладонями ко мне под меховой жилет. Пахло солью, водорослями, устрицами и еще чем-то неуловимым, свойственным только этому месту.
Как же холодно!
Я попыталась плотнее закутаться в свою чернобурку (все-таки эти жилеты — красивая, но совершенно бесполезная роскошь) и быстрым шагом двинулась к зданию.
Встречала нас целая делегация, возглавляемая маленьким, но очень важным человечком, оказавшимся начальником местного аэропорта, мистером Финчем. Раздувшись от собственной значимости (в кои-то веки на Джерси произошло нечто интересное!), он уже готовился попасть на страницы лондонских газет. Но в то же время было видно — он испытывал страх. Ведь в его спокойный, крошечный мирок ворвалось событие с большой буквы.
Рядом с Финчем переминались с ноги на ногу известные мне по фото одинаково неприметные эксперты из Хитроу — их фамилии заглушил порыв ветра — и незнакомые местные чиновники. Но намного больше меня заинтересовали оставшиеся члены комитета по встрече: щеголеватый и самоуверенный пилот «Британских авиалиний», «назначенный» Ганичем на роль Джеймса Бонда в нашем расследовании, и высокий усталый человек в теплой парке, о котором Ганич упомянуть забыл.
Холодный ветер быстро свернул приветственные речи, и мы всей гурьбой двинулись в дальний конец терминала — местные власти от щедрот там выделили комиссии конференц-зал. Проходя по безлюдным залам аэропорта, я удивлялась, куда подевались пассажиры — по пути нам встретилась лишь пара подростков, пытающихся «уболтать» автомат на бутылку пепси. Ясность внесло большое электронное табло: на все, и без того немногочисленные рейсы в расписании, оно отвечало одним словом — «canceled[2]».
— Может быть, вы хотите отдохнуть с дороги? — суетился начальник аэропорта, пока члены комиссии рассаживались за большим овальным столом конференц-зала. — Может, отложим на завтра?
— Давайте уже начнем, — устало кривясь, проворчал Гримани.
Стандартный офисный стул оказался мал для его обширного зада, и толстяк хотел поскорее завершить свои мучения.
Все, кроме мужчины в парке, выжидающе застыли своих местах, лишь его мощная фигура осталась подпирать стену возле двери. Тоже мне, рыцари круглого стола, — хмыкнула я про себя, разглядывая членов комиссии, сидящих плотным кружком.
Слово взял начальник аэропорта. Витиевато начав с того, как он рад видеть всех нас на Джерси, Финч перешел к трагическим обстоятельствам, которые, к его величайшему сожалению, помешают нам оценить по достоинству… Что именно — мы так и не узнали, ибо высокий незнакомец оторвался от стены и совсем непочтительно отстранил докладчика.
— Моя фамилия Рэналф, — просто сказал он. — Я руковожу спасателями, но в виду того, что спасать некого, завтра утром мы начнем работы по поднятию на поверхность тел и обломков.
— Почему не сейчас? — недовольно осведомился Гримани.
— Ночь, — коротко ответил спасатель. — Водолазы начнут работу с рассветом. Пока что нам удалось локализовать место падения и собрать с поверхности кое-какую мелочь. Утром должно подойти второе спасательное судно с оборудованием для подъема крупных обломков с глубины.
Рэналф подошел к висящей на стене карте и ткнул пальцем прямо в обколотый красными кнопками кружок.
— Вот в этом секторе находятся обломки, лежат на глубине около шестидесяти метров. Самолет при падении раскололся на две части, хвост находится западнее, вот здесь, а фюзеляж находится здесь, — и Рэналф с силой всадил в карту еще пару кнопок.
— Вы можете сказать, самолет распался в воздухе или от удара о воду? — подал голос Гранже.
— Обломки занимают большую площадь, так что, скорее всего, распался в воздухе. Достанем, пусть эксперты смотрят.
— Черные ящики обнаружены? — продолжал допытываться инженер.
— Пока нет.
— Так, что еще? — осведомился Гримани.
— Сводка погоды, — подал голос начальник аэропорта, доставая из папки лист бумаги.
— И что скажете?
В диалог вступил Холланд. Придвинув распечатку к себе, он быстро пробежал ее глазами.
— Я бы сказал, что метеоусловия упрекнуть не в чем, — пожал плечами пилот. — Ветер небольшой. На эшелоне вообще не должен быть заметен.
— Переговоры с диспетчером? — спросил Гримани.
— Все в норме. Отказов техники или иных проблем не было, — быстро ответил начальник аэропорта.
— Данные о предполетной подготовке аэропорт Эсейса предоставил?
— Нет, насколько я знаю, — не сразу ответил Финч.
— Ну как так можно работать! — Гримани плаксиво взмахнул руками.
И тут все заговорили разом, шумя и перекрикивая друг друга. И сколько я не напрягала слух, пытаясь разобраться в сказанном, поняла лишь то, что пока никто ничего не знает.
— Я бы хотел посмотреть списки пассажиров и экипажа, — вдруг подал голос Эрнандес. — Они-то точно поступили.
Начальник аэропорта протянул лист бумаги.
— Тридцать пять пассажиров и пять человек экипажа, — сказал он.
Аргентинец вцепился в лист обеими руками. Я придвинулась к нему и быстро пробежала текст глазами. Никакого Эстебана Мударры там, конечно же, не было. Но никто и не обещал, что будет легко.
Эрнандес с разочарованием на лице уже готовился отложить список, но потом вдруг опять придвинул его к себе. Он буквально пожирал глазами листок, но мне все эти Эсекели Феррейры и Бернабе Маджиолы не говорили ничего.
— Интернет под боком? — вдруг тихо спросил Эрнандес.
— Да, — ответила я, вытаскивая смартфон.
— Ну-ка поищи мне Серхио Руджери.
— Это кто-то известный? — осведомилась я, пытаясь совладать с кнопками. И тут же с удивлением ответила себе:
— Игрок сборной Аргентины, клуб «Монументаль», Аргентина.
— Габриэль Вальдес?
— Игрок сборной Аргентины, клуб «Монументаль», Аргентина. Играет под именем Габриэль.
— Фелипе Сантос?
— Настоящее имя Гато, игрока сборной Бразилии, клуб «Монументаль», Аргентина.
— Посмотри остальных пассажиров, — тихо велел мне Эрнандес.
От волнения он даже на «ты» перешел, от чего меня категорически предостерегал.
Через несколько минут перед нами лежал список из двадцати двух футболистов. Шестнадцать из них играли в «Монументале», остальные шестеро в других командах Аргентины, Бразилии, Уругвая и Чили. Среди пассажиров также значились тренер «Монументаля» и четыре персонажа, идентифицированные нами как руководство клуба и обслуживающий персонал команды.