— Итак, двадцать два футболиста, — задумчиво проворчал Эрнандес. — Но что они собирались делать в Лондоне?
Я быстро просмотрела оставшихся пассажиров. Из них Интернет мог сообщить только о троих, к футболу все трое отношения не имели. Двое являлись членами совета директоров крупной транснациональной корпорации, людьми непубличными, но все же какие-никакие данные о них просочились в сеть, третий же был видным аргентинским юристом. Ну что ж, отправлю список Ганичу, это по его части.
— Монументаль, Монументаль… — тем временем удивленно бормотал Эрнандес. — Всегда был весьма посредственным клубом. За каким дьяволом их понесло в Лондон в самолете Мударры?
Пока мы с Эрнандесом занимались списком, совещание успело поставить точку. Глава комиссии со страдальческим видом отбыл в персональном автомобиле с водителем, местные разъехались самостоятельно, а остальных микроавтобус отвез в отель Pomme D'or в Сент-Хелиере — столице и единственном населенном пункте Джерси, более-менее напоминающем город. Отель я сразу же окрестила «Помидором».
Едва переступив порог «Помидора», Демоль предложил выпить за знакомство. Эрнандес и троица из Хитроу горячо поддержали эту идею. Гримани, окатив выпивох недовольным взглядом, предупредил, что завтра не потерпит никаких опозданий, и отправился спать. Рэндалф тоже отказался, сославшись на завтрашнее погружение.
Выходить на холод не хотелось никому, поэтому компания оккупировала отельный бар.
— Надеюсь, вы не откажете нам? — подошел ко мне улыбающийся судмедэксперт.
— Почему бы и нет, — решилась я после некоторого раздумья.
Все равно придется выстраивать отношения с коллегами, так почему бы не начать прямо сейчас?
Мы сдвинули два стола и заказали местный эль и бутылку скотча. После первой пинты скованная поначалу атмосфера разрядилась, а когда подошла к концу вторая, все уже были лучшими друзьями. Да, именно так. Друзья и коллеги до той поры, пока не нашелся портфель Мударры. Это потом мы будем готовы перегрызть горло друг другу, выполняя задание государств, пославших нас сюда. Сейчас же Демоль обнимался со всеми британцами поочередно, Эрнандес рассказывал пошлые анекдоты, и даже анемичный, словно вампир, Гранже немного порозовел и игриво мне подмигивал.
К этому времени персонал гостиницы уже кидал в нашу сторону косые взгляды. Нам стало обидно. Демоль попытался поговорить по душам с барменом, но тот вызвал охрану отеля.
— Где же ваше хваленое джерсийское радушие?! — кричал порядком надравшийся судмедэксперт.
Но и на этот раз его не поняли и пригрозили вызвать полицию. Демоль обиделся окончательно.
— Вот вам! — орал он, отвешивая неприличные жесты в сторону барной стойки.
В знак протеста компания дала зарок больше никогда не пить в этом негостеприимном баре и нацелилась на продолжение веселья в ближайшем к отелю пабе. К этому времени холод уже никого не пугал.
Ничего интересного про катастрофу за все время попойки я не узнала, а слушать дальше старые байки и мужское бахвальство, равно как и выходить на холод мне не хотелось. Тем более что давно пора отчитаться шефу.
Попрощавшись с загулявшими коллегами, я направилась к лестнице. Ковровые дорожки приглушали мои шаги, и уже свернув в коридор, ведущий к моему новому жилищу, я резко затормозила. Из приоткрытой двери одного из номеров выглядывала необъятная корма господина Гримани, который по всем моим прикидкам должен был досматривать десятый сон. Медленно пятясь задом в коридор, он непрестанно кланялся и бормотал «да, сэр», «будет сделано, сэр», «всенепременно, сэр». Оставалось только каблуками прищелкнуть от усердия, но толстяк был в домашних тапочках.
Дверь захлопнулась, и Гримани с явным облегчением на лице привалился к стене. Несколько минут он растирал левую часть груди, а затем, пошатываясь, двинулся по коридору к себе, так и не заметив меня.
Интересно, кто же напугал нашего грозного начальника?
Я сделала пару шагов назад и неслышно спустилась в лобби, где заказала мартини и чашку чая. Чай я неспешно выпила, хотя класть в заварочный чайник пакетик — это моветон, тем более для острова с давними британскими традициями. Спустя полчаса я решила, что времени прошло достаточно, и отправилась обратно наверх. По пути мне вспомнилась дама с лисой из «Семнадцати мгновений весны». Я хмыкнула, расстегнула пару верхних пуговиц на блузке и сняла свой меховой жилет. Чернобурку я держала так, чтобы она, подпрыгивая, волочилась за мной по ступеням, другая моя рука была занята бокалом с мартини. В таком виде я и предстала перед интересующей меня дверью.
— Хави, открой это я, — я осторожно поскреблась в дверь, из которой полчаса назад вышел Гримани.
В номере было тихо. Я постучала громче.
— Сеньор Эрнандес, не заставляйте даму стоять под дверью!
Тихо. Я сильно пнула дверь ногой.
— Хавьер! Открой немедленно!
Наконец за дверью послышались шаги, щелкнул замок, и передо мной предстала настороженная физиономия нашего летного эксперта.
— А где Хавьер? — глупо спросила я, изображая барышню, хлебнувшую лишнего.
Холланд окинул меня сложным взглядом, затем подозрение в его глазах цвета векового льда сменилось пониманием, и он усмехнулся:
— Вы перепутали, милая леди, господин Эрнандес в другом номере.
Я прикрыла глаза и выпустила свой жилет.
— Давайте-ка, я провожу вас, — сказал он, забирая у меня из рук бокал.
Кто же ты такой на самом деле? — думала я, безвольно повиснув на локте британца.
IV
Валерия ехала так быстро, как только могла. В машине она еще раз попыталась связаться с Давидом. Увы, опять безуспешно. Наверное, вызвали в клуб, решила она. Ну что ж, она может и пождать, ключи от квартиры у нее есть.
По дороге Валерия думала о мертвом парне. Он никак не выходил у нее из головы. От чего же он умер? Что бы там не говорил судмедэксперт, это не передозировка. Видела она мертвых наркоманов — ничего похожего. Конечно, сейчас много всякой дряни появилось, но весь врачебный опыт Валерии вкупе с интуицией противился скороспелому заключению эксперта.
Вскоре старые извилистые улицы центра города сменились просторными проспектами спальных окраин. Чуть позже обычные городские высотки уступили место небольшому элитному микрорайону с ухоженными новостройками, частными спортивными клубами и дорогими торговыми центрами. Здесь и обитал Давид.
Валерия затормозила возле новенькой многоэтажки с огромными застекленными террасами, выскочила из машины и бросилась к подъезду, который почему-то оказался незапертым. Скоростной лифт поднял ее на нужный этаж. Уже нашаривая в сумочке ключи, она шагнула в холл…
Но почему квартира Давида открыта? Почему в холле незнакомые люди? Почему соседка Давида — в обычное время нагловатая и самоуверенная девица — пугливо жмется к своим дверям?
— Что вообще происходит? — с этими словами Валерия перешагнула порог дома своего друга.
— Стоп! — решительно остановил ее усталый человек в помятом костюме. — Вы кто такая?
За его спиной Валерия с удивлением заметила незнакомых людей, бесцеремонно вышагивающих по жилищу Давида, потом ее взгляд зацепился за знакомую коренастую фигуру судмедэксперта. Только теперь он был одет по всем правилам криминалистики — в бахилах и голубом одноразовом комбинезоне.
— Давид?.. Что здесь произошло? Что?..
Валерия не заметила, как вцепилась в руку стоявшего рядом мужчины.
Большинство людей в ее положении немедленно бросились бы внутрь квартиры, но она принадлежала к тем немногочисленным трусишкам, которые застывают на месте от ужаса. Вот и сейчас она замерла от страха, почти перестав дышать.
— Пойдемте со мной.
Мужчина осторожно повлек ее в недра квартиры. Усадив Валерию в кресло в кабинете Давида, он примостился на краешке письменного стола и впился в нее острым взглядом.
— Следственный комитет, майор Николаев, — представился «мятый костюм». — Вы были знакомы с Давидом Алонсо?
— Да, но что случилось?
Валерия чувствовала себя полностью потерянной.
— Он мертв.
Следователь оказался столь же бестактным, сколь и лаконичным.
— Но… Как?.. Почему?..
Глупый вопрос героини женских сериалов вырвался сам собой, еще до того как Валерия успела осознать его. Но майор, похоже, привык иметь дело с обескураженными тяжелым известием женщинами, поэтому спокойно ответил:
— Мы пока не знаем, что произошло. Пожалуйста, назовите себя.
— Валерия Иваненко.
— Как вы вошли в дом?
Валерия положила на стол связку ключей, которую все еще сжимала в руке.
— У меня есть ключи, но подъезд был открыт.
— В каких отношениях вы были с Давидом Алонсо?
— В деловых, дружеских, близких, интимных…
— Именно в таком порядке?
— Что?
— Ладно, неважно. Давно?
— Что давно?
— Давно вы знакомы?
Валерия никак не могла сосредоточиться на вопросах следователя. Сознание словно бы раздвоилось. Одна половина — рациональная — воспринимала слова и была готова ответить, но другая, эмоциональная, превратила ее в растерянную и испуганную дуреху.
Следователь был вынужден повторить свой вопрос.
— Два года.
…Они познакомились два года назад в центре профессора Барахтера. Нет, не в детской больнице, а в медико-спортивном центре.
Все знают профессора как руководителя детского онкологического центра при больнице Святой Марии, создателя уникальной методики, излечивающей практически все формы онкологии. Считается, что Барахтер долгие годы посвятил созданию лекарства от рака. Журналисты сочинили массу сентиментальных историй о том, как будучи еще студентом медицинского вуза, Барахтер видел невыносимые страдания онкологических больных и понимал, что современные средства борьбы с раком, такие как хирургия, радиологический метод и медикаментозная терапия не способны победить болезнь. Именно тогда он и дал себе слово найти чудо-лекарство. Все свои силы, весь свой талант будущий профессор направил на создание новой методики. И спустя годы упорных исследований, наконец, достиг успеха. Уже первые результаты были ошеломляющими — 94 % излечившихся. Мировое признание, предложения от ведущих медицинских центров, Нобелевская премия в самой ближайшей перспективе, но… Профессор от всего отказался, мотивируя тем, что методика нуждается в доработке и проверке временем.