Некоторые говорят: «Святая литургия тяготит меня». Но чтобы тебя что-нибудь тяготило, надо ведь сначала пережить это, чтобы оно потом могло начать тебя тяготить. А что пережил ты? И можешь ли пережить когда-нибудь абсолютное в абсолютной степени? А поскольку Святая литургия — это Христос, то тебя что, тяготит Христос? Тогда ты не ведаешь, что творишь, не ведаешь, что говоришь, и никогда не ощущал Христа. А если ощутишь Его, тебе Он не будет в тягость.
Ангелы никогда не перестают воспевать Бога, это их делание. И рай будет сплошной, нескончаемой Святой литургией. Святая литургия силится пробудить нашу душу к славословию Бога, побуждает ее повернуться к небесным вещам и подражать ангелам, о которых говорится, что они непрестанно славословят, воспевают Бога, и им это никогда не надоедает.
Ангелы славят Бога с неизменным желанием, бодростью, живостью, восхищением, как в самый первый момент, и восхищение их только возрастает. Почему? Потому что они всегда видят что-то новое в Боге. Бог открывает им новую сторону Своей святости, новую сторону Своего величия, света, прибавляет мир к их миру, любовь к их любви, ликование к их ликованию. Ангелы постоянно восхищаются, и когда хотят выразить свое восхищение и возрадоваться Богу, Бог, еще прежде чем они возрадуются, показывает им что-то новое, еще более восхитительное, и они еще больше радуются, и это никогда не кончается.
Это и будет происходить в вечной жизни, о которой иногда спрашивают: а какой будет Святая литургия в раю, как мы будем жить в раю, какими будем там? Мы будем там постоянно прославлять Бога, потому что будем видеть такое, чем никогда не сможем пресытиться, ибо там не будет пресыщения и конца. Мы увидим там Самого Господа и Его любовь.
Это происходит и на Святой литургии, и каждая Святая литургия чем-то отличается от других. Иначе ты воспринимаешь ее, когда твой супруг лежит в больнице: тогда ты возносишь другую молитву, и тебя по-другому трогает Евангелие. Иначе ее воспримет мать, потерявшая ребенка месяц назад, когда услышит евангельское чтение, повествующее о том, как Господь воскресил сына Наинской вдовы (ср. Лк. 6, 11–16). В этот час евангельский текст тронет ее по-другому, потому что она пережила это и знает, что значит потерять ребенка.
По-другому почувствует себя тот, кто только что создал семью и начинает свою семейную жизнь со Святой литургии, по-другому — школьник, идущий на экзамен. Так что всё зависит от нашего состояния. Всё это говорит о том, что слово Божие живо, и здесь происходит диалог Бога с нашей душой, но только он сильно зависит от нашей подготовки.
Один святой молился так: «Господи, да оживут сердца наши для славословия Тебе, да пробудятся!»
А однажды к старцу Паисию пришел человек, и старец сказал ему:
— Дитя мое, твоя душа находится в летаргии. Она должна проснуться. Чтобы я мог с тобой говорить и ты — меня понять, тебе надо сначала проснуться. Ты составишь себе духовное правило, будешь ходить в церковь регулярно, как можно больше, если можешь — три раза в месяц, а если можешь — и каждое воскресенье, еще лучше. И откроется понемногу ум твой, утихомирится сердце, а потом я начну говорить, и ты меня поймешь. А сейчас, если я и буду говорить, ты меня не поймешь, потому что твоя душа пребывает в лености и состоянии бесчувствия, безразличия, и ты не ощущаешь Божественных вещей, если даже я тебе их скажу.
Другой человек, у которого было множество проблем, пошел и сказал ему:
— Отче, у меня то-то и то-то, скажите, что мне делать?
Старец спросил его:
— А ты ходишь на Святую литургию?
— Не хожу.
— Так вот, будешь ходить теперь каждое воскресенье.
— Хорошо, а о моей проблеме что вы скажете? — Он хотел сменить тему.
— Ты сделаешь то, что я сказал, и тогда увидишь. Будешь ходить на Святую литургию.
— Да, но у меня ведь проблемы, о которых я вам сказал!
— Сделай это и увидишь!
Он поехал домой со Святой Горы немного расстроенный, говоря: «Я такой путь проделал, а в итоге старец Паисий сказал мне то, что я и так знаю: ходить в церковь! Ну что это такое? Надо было ехать к старцу Паисию, чтобы он сказал мне это? Но так и быть, сделаю, как он сказал».
Стал ходить в церковь, и проблемы в его семье и на работе постепенно стали решаться. Это его удивило. А через полтора года он увидел, что многое устроилось, и опять поехал на Святую Гору. Тогда старец Паисий спросил его:
— Ты ходишь в церковь, как я тебе сказал?
— Хожу, отче, и всё у меня устроилось. Я хочу, чтобы вы сказали мне, как это произошло?
Старец сказал ему:
— Дитя мое, когда ты ходишь в церковь, ты примиряешься с Богом. А когда примиришься с Ним, разве ты не понимаешь, что Он подаст тебе все блага? До того как прийти ко мне, у тебя не было хороших отношений с Богом, и ты Ему противился, был от Него далек. А я сказал тебе корень всего: если примиришься с Богом, всё остальное, одно за другим, решится. Поэтому твои проблемы и решились.
Наше спасение очень просто, оно близко, рядом с нашим домом, и ехать никуда не надо. Для этого нужно только одно чудо: чтобы Господь коснулся нашей души, разбудил нас и чтобы мы Его полюбили и возжелали.
Когда на Святой литургии мы ощутим в душе радость, большую всякой другой радости, это значит, что начался «рассвет» нашей души в иной жизни: мы начинаем предвкушать, предчувствовать то, что будем чувствовать в вечности.
Молю Бога, чтобы Он нас, плотских людей, погрязающих в суете и фальши мира сего, сделал способными полюбить вечное, неизменное и непреходящее.
Таким образом, недоумения вокруг Святой литургии решаются на самой Святой литургии…
Говорим одно, думаем другое
Когда мы любим, нужно помнить, что с другим человеком надо жить в согласии. То есть «люблю» — это не значит, что я буду с тобой во всем соглашаться. Точно так же если я не соглашаюсь, это не значит, что я тебя не люблю и каждый раз буду поднимать скандал или ссору. Но, хотя у нас и бывают разногласия и я с тобой не всегда согласен, я люблю тебя. У меня имеется другое мнение, но это не значит, что я не выношу твоего. Мы должны быть готовы принять противоположное мнение и вести дискуссию, иначе у нас произойдет разлад. Потому что общего взгляда по всем вопросам у людей не бывает.
Как-то раз я спросил у одного человека: что нам мешает иметь разные мнения и любить друг друга, испытывать друг к другу любовь? Что нам мешает ладить между собой и оставаться вместе, невзирая на наши несогласия?
У Христа было двенадцать учеников, и у каждого был свой характер. Я имею в виду, что мы должны идти на уступки друг другу не в том, что касается догматов веры и сердцевины учения Церкви, а в практическом поведении. Я себя чувствую так, а ты иначе. Мой характер выдает одно, твой другое. Твое тоже хорошо, но только нам надо научиться выражать свое мнение без злобы и страха и без того, чтобы рвать контакты с другим, сжигать мосты коммуникации с другим человеком… И это тоже секрет духовной жизни. Если мы будем помнить о нем, то сможем принять своего супруга, когда у него будет другое мнение, принять ребенка, ближних.
В духовной жизни надо помнить еще, что мы говорим одно, а внутри нас терзает и гложет другое. Никто не перешел в ересь из-за того, что с ним произошло особое «просветление» и он «прозрел», будто православная вера не истинна. Нет, у кого-то, к примеру, умер ребенок, и сектанты нашли на него в минуту боли, когда он был брошен приходом и никто его не спросил: «Кто ты? Кем ты работаешь? А как у тебя дела?» Чужой среди чужих. А сектанты пошли к нему и привлекли его к себе. А потом он мне говорил:
— Там я нашел истину.
Я ответил ему:
— Если ты покопаешься и пороешься в себе, то увидишь, какой была реальная причина и что тебя туда привело. Ты испытывал тогда боль, одиночество и оставленность, неудовлетворенность души, а там нашел помощь.
Это происходит со всеми нами. Зачастую, когда у нас бывает в жизни какая-нибудь трудность и мы о ней говорим, то, что от нас слышат, обычно лежит на поверхности. А покопайтесь немного в том, о чем вы говорите, и увидите настоящую причину. И поразитесь: то, что на самом деле вас занимает, не имеет никакого отношения к тому, что вы сказали.
Была одна дама, постоянно говорившая мне:
— Отче, ты не даешь мне времени исповедаться, а я хочу.
Спрашиваю ее:
— Хорошо. Что у тебя? Ты же совсем недавно исповедовалась.
— Я хочу часто видеть вас.
Я сказал ей:
— Ну, я вижу, у тебя ничего страшного нет и то, чего ты сейчас хочешь, — это не исповедь.
Она, однако, настаивала:
— Нет, я должна исповедаться, у меня проблемы.
Я сказал себе: «Что ж, не буду говорить вообще, буду молчать, потому что, если спрошу ее о детях, разговора не остановить…» И просто хотел дать ей высказать то, что она хочет исповедать. Спросил ее, что ее занимает и терзает.
— Батюшка, ну посмотрите, дочка у меня то-то и то-то, сын то-то и то-то, соседи…
Я попросил ее:
— А ты исповедуйся за себя.
Она повернулась и сказала:
— Да я не то что хочу исповедаться, я скорее хочу видеть вас, чувствовать, что вы меня любите.
Ну, так и скажи это, признайся, что ты говоришь одно, а скрываешь в себе другое. И это тоже неплохо, но способ, каким ты хочешь этого добиться, создает напряжение и недоразумение.
Мы четко не говорим, что нас реально волнует и занимает. Так бывает во многих духовных вопросах. Вот пишут мне в фэйсбуке многие протестанты: «Я еретик, но хочу вас послушать». А когда начинаю интересоваться его жизнью, то прихожу к тому, что ему просто недостает немного любви: «Может ли дать мне ее кто-нибудь? Где я найду ее, туда и пойду! Если ты дашь мне ее, то приду к тебе».
То, что мы говорим, — это не наша главная, первостепенная проблема, а нечто другое, главное же то, чего мы не можем в себе принять или признать.
Иуда сказал о мирре, которым помазали Господа:
— К чему все эти расходы?