Металлические ветви, утончаясь и множась, пронизывали внутреннее пространство шара. Она спросила Маэнгеля, что это, и он сказал, что этот прибор называется??? сфера пустоты.
— Возможно, ты помнишь по урокам философии в Университете Школу Пустоты?
Тиэнна кивнула.
— Чудики, которые считают, что ничего нет. Путь к истине лежит через отрицание, поскольку положительные утверждения не могут вместить ее… или что-то в этом роде.
— Да, все так. По их мнению все, что есть — не более, чем вибрация, пронизывающая пустоту; когда вибрация исчезнет, все вернется к своему изначальному состоянию. Обычная философская школа с большим самомнением, у нас таких десятки. Большинство ее адептов занимались тем же, чем и все остальные: регулярными медитациями и бесконечными философскими спорами с адептами соседних школ. Но там нашелся один мастер, который решил подтвердить истинность их философии на деле. В юности он был знаменитым алхимиком и чародеем… Лавек Ханлед — возможно, ты слышала о нем?
Тиэнна сделала неопределенное движение головой. За свою жизнь она слышала слишком много имен и не была уверена, что слышала то, которое назвал Маэнгель.
— Стихии могут быть разбиты на пары, которые уравновешивают друг друга, — продолжал молодой граф. — Огонь и Вода, Земля и Воздух, Свет и Тьма, Жизнь и Смерть… и так далее. Чем дальше они друг от друга, тем лучше; если же их сблизить, то противоположные их свойства вступят в борьбу и уничтожат друг друга. С помощью астральной алхимии Лавек сумел выделить процесс взаимоуничтожения стихий как некую особую энергию, новый, отдельный элемент — а точнее, элементы, поскольку не-Огонь был не совсем такой же формой пустоты, что, например, не-Свет или не-Жизнь. Обладая вывернутыми наизнанку Стихиями, Лавек стал искать способы проникнуть еще глубже; одного отрицания ему показалось мало — поскольку, согласно философии его школы, все имеет единую основу, Лавек попытался обнаружить в этих анти-Стихиях нечто общее, отрицая теперь уже их. Получилось двойное отрицание: на первом этапе Лавек уничтожал существование вещи, а на втором — уничтожал ее несуществование, образующееся в результате ее исчезновения.
— Я уже запуталась, — сообщила Тиэнна. — Давай пропустим все промежуточные этапы изысканий Лавека и перейдем к результату.
— Я как раз к ним подхожу, — сказал Маэнгель. — Сила, которую сумел высвободить Лавек, убила его и разрушила лабораторию. К счастью, его записи хранились в другом месте; также у него были близкие ученики, которые смогли в них разобраться. Отец пригласил их к себе; новые эксперименты ставились с соблюдением всех предосторожностей. По сути, Лавек нашел способ открывать врата во внешнюю пустоту, нам осталось лишь научиться использовать силу, образующуюся, когда «ничто» начинает взаимодействовать с «чем-то». Сначала, — он кивнул на схему, развернутую Тиэнной, — был проект сделать переносное устройство, но мы от этой мысли отказались: оно выходило слишком громоздким.
— Но установить на летающем корабле его можно?
— Совершенно верно.
— И каков будет эффект от применения? — Полюбопытствовала графиня.
— Подавление любой магии на заданном пространстве. Нейтрализация сил любого стихийного духа вплоть до бессмертных. Может быть, и бессмертных тоже, но с ними до сих пор не было возможности проверить.
— А что с людьми?
— Люди и животные действие этой штуки переживают лучше, но и им не стоит находиться в зоне ее применения. Лавека она убила, но там был концентрированный заряд. Сфера пустоты действует иначе, она накрывает определенную область. Там концентрация ниже. Человек в зоне ее действия испытывает истощение, потерю сил, теряет сознание, а затем умирает. По сути, со стихиалями все происходит так же, только быстрее.
— Отчего такие различия в эффектах?
— Это же очевидно, Ти. — Пожал плечами Маэнгель. — Мы живем на поверхности вещей, Стихии и их духи — в глубине. Сфера пустоты разрушает в первую очередь тот глубинный, нечеловеческий уровень бытия и лишь затем разрушение добирается до поверхности.
Тиэнна задумалась.
— А что происходит потом? — Спросила она. — Вы использовали прибор, уничтожили кусок мира… а дальше? В бытии так и остается дыра? И она не меняет своих размеров, не пытается разрастись? Разве бытие не продолжает вытекать во внешнюю пустоту подобно воде из кувшина, в котором проделали дырку?
— Такие опасения были, — признался Маэнгель. — Но, к счастью, на деле ничего подобного не происходит. Сколько-нибудь долгое время оставаться открытой может лишь очень небольшая дыра. Чем она больше, тем быстрее затягивается. Мы не вполне понимаем, в силу каких причин это происходит. Возможно, само бытие стремится поддержать свою целостность, а возможно, существует какой-то глубинный запрет, какое-то заклятье Имен, созданное Князьями или даже Светилами, которое обеспечивает эту целостность. Точная причина пока неизвестна.
— И много будет толку от этой маленькой дырочки, которую вы проделаете? — Спросила Тиэнна. — Остановите чьи-нибудь чары или убьете какого-нибудь несчастного элементаля… стоило ли стараться? Не легче ли было сделать все то же самое каким-нибудь другим, более привычным способом?
Маэнгель широко улыбнулся.
— Ти, ну что ты, в самом деле… Решение лежит на поверхности. Можно сделать одновременно множество таких мелких дырочек и объединить их силы.
Тиэнна усмехнулась, покачала головой и стала снимать кожаные перчатки.
— Изобретательно. — Оценила она.
— В этом и состоит отличие людей от богов и демонов. — Кивнул Маэнгель. — Боги могут быть сколь угодно сильны, но человек все равно найдет способ обойти их запреты.
— О каком запрете идет речь? — Спросила Тиэнна, натягивая сорочку.
Маэнгель последовал ее примеру и тоже стал одеваться.
— Есть мнение, что разрастись дыре не дает влияние Картваила, бога границ и пределов, которого иногда называют еще Стражем Пустоты. По крайней мере, такова одна из версий.
Наиболее… как бы это сказать?.. наиболее мистическая.
— Ты в нее веришь? — Тиэнна одела платье и потянулась за пояском.
— Не слишком. Я не простачок, который стремится объяснить всё, что происходит, волей богов. Должно быть какое-то естественное объяснение. Мнение о том, что Сальбрава сама каким-то образом стремится сохранить свою целостность, мне нравится больше.
Тиэнна на секунду задумалась. Затем она надела туфли и сказала:
— Но ведь это тоже самое. Боги и духи — это и есть «сама Сальбрава», ее душа. И та часть Сальбравы, которая оберегает целостность мира, носит имя Картваила, лунного бога границ.
Маэнгель отмахнулся.
— Ты слишком все поэтизируешь. Тем более что Картваил, судя по легендам, давно мертв.
— Был убит, а не мертв. — Уточнила графиня. — Если мы говорим об одном из Князей, это ведь совсем не одно и то же, согласись?
— Ну хорошо, допустим. И тогда почему же он не уничтожил всех нас за эти эксперименты? Это было бы проще сделать, чем каждый раз закрывать за нами дыры.
— Возможно, еще уничтожит. — Слегка понизив голос, ответила Тиэнна, подпустив в тон чуточку драматизма.
Маэнгель рассмеялся.
— Ты шутишь, — сказал он. — А ведь подавляющее большинство людей испугались бы прогневать богов и действительно отступили бы от дальнейшего изучения этой области. Ну ничего. Придет время, и на богов свободное и сильное человечество когда-нибудь перестанет оглядываться.
— Ты лекханит. — Констатировала Тиэнна.
— Как и ты. — Не стал отрицать Маэнгель.
— Возможно… — Тиэнна улыбнулась и подошла к книжному шкафу, располагавшемуся справа от стола. Легонько провела пальцем по корешкам книг. Механика и магия, оптика и астрология… Полторы полки занимали тома, посвященные различным видам дежьёна: как правильно строить здания и города; какие дыхательные и гимнастические упражнения делать для гармоничного развития Тэннака, Холока и Шэ; в какое время зачинать детей и как заниматься любовью… Ее палец на миг задержался на книге Нэйлы эс-Фанир, посвященной правилам дрессировки животных — к этой книге существовало приложение, приписываемое Нэйле, но на деле явно написанное кем-то другим: приложение повествовало о сексуальной практике с животными с целью зачатия чудовищ, которые бы совмещали в себе черты человека и зверя.
Приложение — не говоря уже об описанной в нем практике — было строго запрещено даже в Ильсильваре, но запретный плод сладок: Тиэнна читала его, когда обучалась в Университете.
Практическая часть ее не заинтересовала, зато теория показалась любопытной. Тиэнна провела пальцем по корешкам еще пары книг и вытащила третью, название которой показалось ей странным.
— Варейд эс-Хабан, — прочла она имя автора. — «Дежьён Двойного Начала»… Что это?
— Открой и сама поймешь.
Тиэнна так и сделала. Первые же рисунки отвечали на вопрос об особенностях этого дежьёна более чем красноречиво, но Тиэнна перелистнула пару десятков страниц для того, чтобы быть уверенной, что не ошиблась.
— О! — Сказала она, разглядывая картинку, на которой двое мужчин ласкали друг друга; на схеме по соседству было показано, что происходит при этом с их Шэ и Тэннаком. — Теперь вспомнила: я слышала об этом дежьёне пару лет назад, но без подробностей. Я могу взять ее на время?
Маэнгель на секунду задумался, затем кинул.
— Хорошо. Но, пожалуйста… будь аккуратна. В Эйнаваре за нее сжигают, а у нас могут посадить в тюрьму или крупно оштрафовать. Слугам запрещено прикасаться к моему столу и книжному шкафу, но если кто-то увидит ее у тебя, могут доложить отцу… Я не хочу проблем.
— Понимаю. — Тиэнна кивнула. — Не беспокойся. Ты сам практиковал это?
Маэнгель миг помедлил, а затем скривил губы и быстро кивнул.
— И как впечатления?
— Дежьён сыроват. — Подумав, ответил молодой граф. — Много… сомнительных моментов. В теории все выглядит хорошо, но на деле… — Он покачал головой, думая, какое слово подобрать. — Он либо не доработан, либо я так и не понял, как правильно его практиковать. В любом случае, это не мое.