Именно поэтому священнику в этом отношении легче: во-первых, потому что человек уже пришел, во-вторых, потому что есть большой опыт. Объяснить человеку, что нужно исполнять заповеди. Родители это могут объяснить ребенку. А если это твой ровесник, если ваше положение примерно одинаково, то это очень сложно сделать. В первую очередь, нужно смирение, потому что смирение дает человеку особую духовную власть. Люди, которые общаются со смиренным человеком, видят, что за ним правда. Это – духовный подвиг каждого христианина. Если он его совершает, значит, он своей жизнью, своим обликом проповедует Христа. Слава Богу. Человек смиренный становится поводом к тому, чтобы люди пришли в храм. А там с особой силой, с особой ясностью действует Благодать Божия, которая обращена к каждому человеку и стремится каждого человека спасти, наставить на путь истинный и очистить от всякой греховной скверны, какие бы тяжкие грехи ни были им совершены.
Хотя многие люди приходят в Церковь, крестятся, венчаются, очень немногие укореняются. У меня такое любимое сравнение: приходят молодые венчаться, спрашиваешь: «В Бога веришь?» – «Да, конечно, раз пришли». – «А в Церковь ходишь?» – «Нет, зачем, у меня Бог в душе». – «Отлично, – говорю, – ты свою невесту любишь?». – «Да». – «Ты своего жениха любишь». – «Да». – «Вот давай тебя на Северный полюс, а тебя на Южный, и любите друг друга в душе. И по телевизору можете друг на друга смотреть и по телефону разговаривать, и в душе любите, сколько хотите!». Они, конечно, начинают противоречить. «Не нравится?! Вот и Господу угодно, чтобы люди не просто в душе верили. Для того и Церковь создана, потому что Бог хочет от нас не слов, а дел». Не потому существует Церковь, что кто-то её придумал – никакое человеческое устроение две тысячи лет продержаться не может. Но когда человек приходит в храм, он не всегда видит располагающую обстановку. Создание такой обстановки зависит от священника, от прихода. Приснопамятный отец Глеб Каледа замечательно говорил, что самая надежная и постоянная антирелигиозная пропаганда – это та, которую верующие ведут своими грехами. Так что, если человек встречает хамство за свечным ящиком, внутри храма толкаются, спорят – это страшно. Вот об этом надо всегда помнить, – о том, что каждый из нас, христиан, может оттолкнуть от Церкви человека.
Церковь и любовь
Поделюсь одной мыслью о Церкви и некоторых условиях пребывания в ней прежде всего молодого верующего.
Церковь, по известному определению апостола Павла, есть Тело Христово (Кол. 1, 24), то есть в ней две стороны: Божественная и человеческая. И если Божественная сторона всегда остается неизменной, то человеческая подвержена не только росту, но и деградации. Поэтому в зависимости от того, какой процесс преобладает в той или иной христианской общине или Поместной Церкви, эти общины могут являть собой как Богочеловеческое единство, так и человекобожеское объединение. Неразличение этих реальностей в высшей степени опасно.
Церковь как Богочеловечество есть прежде всего невидимое единство в Духе Святом всех тех верующих, которые стремятся исполнить заповеди Евангелия в своей жизни, – таким образом они входят в Богочеловеческий Организм Христов. Принадлежность к Церкви-Организму определяется таинственной и неизмеримой человеческими мерками степенью святости человека. Поэтому самыми значимыми ее членами являются духовно совершенные христиане, независимо от их иерархического, административного, образовательного и прочих уровней. Это понимание Церкви относится к ее существу и является первичным.
Видимым выражением Церкви как Богочеловеческого единства является организация, Общество верующих, собранных вокруг епископа. Членами церкви-организации являются все крещеные, канонически не исключенные из нее, а наиболее значимыми – лица, облеченные саном, обладающие властью, учеными степенями, независимо от святости или порочности их жизни.
Видимая Церковь в разной степени может соответствовать своему идеалу. Однако пока она сохраняет в чистоте вероучение, Таинства, принципы духовной жизни, основы управления и дисциплины Древней Церкви – в ее лоне духовно рождаются, спасаются и достигают высот богопознания верующие.
Но всегда присутствует большой соблазн свести Православие как отдельного верующего, так и общины в целом (Поместной Церкви), к чисто внешней стороне церковной жизни: исполнению традиционных обычаев и обрядов, сохранению богослужебных чинов, церковных правил и т. д. При этом легко относиться к вопросам жизни нравственной и совсем забывать о духовной. От этого опаснейшего искушения со всей силой предостерегал Сам Господь, с гневом обличая законников, книжников, фарисеев, оцеживающих комара внешних форм и поглощающих верблюда Заповедей Божиих (Мф. 23, 24). Именно эта подмена привела Ветхозаветную церковь к отвержению Христа. (Таков страшный исторический прецедент. Послужит ли он уроком для некоторых христианских церквей?)
При подобном понимании Православия происходит постепенное угасание духа и у верующих, и в самой Поместной Церкви, что ведет к ее обмирщению, усилению процесса поставления на духовно-пастырское учительство людей теплохладных, неспособных, неподготовленных, которые, по слову пророка, вместо народа начинают пасти самих себя (так говорит Господь Бог: горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! не стадо ли должны пасти пастыри? Иез. 34, 2). Это естественно влечет за собой все большее уклонение Поместной Церкви от чистоты апостольской веры и может завершиться полной утратой ею Православия. О возможности такой катастрофы говорит и слово Божие (Лк. 18, 8), и история христианства, прежде всего на Западе (что мы видим на примере когда-то первой из Православных Церквей – Римской). Так Богочеловечество может незаметно подмениться человекобожеством.
История свидетельствует, что степень православности Поместной Церкви, сохранения или, напротив, искажения в ней истинности вероучения, принципов духовно-нравственной жизни, каноничности устройства прямо обусловлена духовным состоянием ее членов. Так важна духовно-нравственная чистота жизни каждого верующего для реального, а не номинального существования Церкви.
Это имеет самое прямое отношение к юношескому возрасту, когда происходит становление личности, закладывается фундамент всей последующей ее жизни. Идеологи всех направлений прекрасно это понимают, поэтому всегда идет борьба за характер нравственного воспитания молодежи, за школу, за средства массовой информации.
Два противника существуют в душе человека и во всем мире: дьявол с Богом борется, и от воли человека зависит, чью сторону он примет.
Идеологи сатанизма (так точнее всего можно назвать данное направление), захватив в свои руки все основные СМИ в мире, бессовестно и прямолинейно отравляют все духовное пространство земли, внедряя в сознание молодого поколения принципы жизни, откровенно развращающие человека: блуд, насилие, алчность, коварство, магию и т. п., действуя по принципу: «Разнуздать, чтобы взнуздать». Ибо совершенно очевидно, что сделает с человеком эта бесовщина, будучи им усвоена. Он становится бессильным и безумным рабом своих страстей и страстишек, полным рабом тех гнусных личностей, которые насаждают Содом и Гоморру в души человеческие. В любом случае он перестает быть Человеком.
В качестве иллюстрации приведу фрагмент выступления в Воскресной (!) школе небезызвестного миллиардера Дж. Рокфеллера: «Рост деловой активности – это просто выживание сильнейших… Американскую розу можно вырастить во всем великолепии ее красоты и благоухания, которое вызовет восторг у созерцающих ее, лишь беспощадно обрезая слабые ростки вокруг нее. Это… всего лишь претворение в жизнь закона природы и Божьего закона». Вот какого бога и какую веру насаждает в мире г-н Рокфеллер и иже с ним – сатанизм, требующий человеческих жертв!
Но есть и другой принцип жизни:
Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною (1Ин. 3, 16-18).
Вот два пути, перед которыми оказывается человек, вступающий в сознательную жизнь. Однако только в христианстве человек приобретает свободу в Боге от страстей, от людей, от обстоятельств. И эта свобода, в отличие от дьявольской «свободы» от совести, несет в себе самое ценное в жизни – любовь к человеку, к правде и истине. И хотя любовь заложена в самой природе человека, однако ее можно не только развить, но и погубить в зависимости от того, по какому духовному пути пойдет человек, начиная с своей юности. Потому с таким сильным чувством обращается к молодому человеку Святитель Игнатий Брянчанинов: «Юноша! Повторяю тебе совет спасительный: доколе ты находишься в нравственной свободе, избегай злых навыков, как оков и темницы; приобретай навыки добрые, которыми хранится, утверждается, запечатлевается нравственная свобода».
Одним из первостепенных условий сохранения нравственной свободы является целомудрие души и тела, и прежде всего добрачная девственность, которая, естественно, предполагает соответствующее поведение, одежду и решительное недопущение осквернения души нечистыми мыслями и тем более словами. Ведь существует духовный закон взаимосвязи или сродства страстей между собой. «По причине этого сродства, – говорит тот же Святитель, – произвольное подчинение одному греховному помыслу влечет невольное подчинение другому; стяжание одной греховной страсти влечет в душу другую страсть, ей сродную; произвольное совершение одного греха влечет к невольному впадению в другой грех, рождаемый первым. Злоба, сказали отцы, не терпит пребывать бессупружною в сердце». И поскольку как добро, так и зло начинаются с мыслей, святитель Игнатий предупреждает: «По закону духовному услаждающийся тщеславными и другими греховными помыслами и мечтаниями никогда не освободится от блудной страсти, сколько бы он против нее ни подвизался». Поэтому, когда человек впадает в разные мерзости, то становятся понятными слова преподобного Марка Подвижника: «Всё невольное происходит от произвольного», ведь допущение или отвержение мыслей – в нашей воле.