о-западной Ирландии, с трудом постигавшего азы азартной игры, до блуждающего по свету азартного игрока-профессионала, искушенного в своем деле и в том, как обвести весь мир вокруг пальца, – не тревожили его по той простой причине, что он вовсе не думал об этом. Джэб был человеком, жившим одной минутой. Когда его спрашивали, он отвечал, что у него нет прошлого, но правда состояла в том, что он предпочитал забыть о нем или, по крайней мере, приукрасить, чтобы угодить компании, в которой он в тот момент находился. И вовсе не потому, что считал эти годы неудачными или плохо прожитыми – они были полны приятными для него событиями. У него было огромное множество выигрышей и считанное число проколов, и более чем достаточное для одного человека количество красивых женщин, на которых он сильно тратился. Большинство из них были с роскошными рыжими волосами и гладкой белой кожей. Конечно, легко достававшиеся ему деньги также быстро проскальзывали у него между пальцами. Но причиной его недовольства был тот факт, что его взлеты были для него недостаточно высоки, хотя потери и не были слишком обескураживающими, и Джэб до сих пор мечтал о большой игре… такой, когда вся судьба поставлена на карту.
Заказав еще спиртного, он прислонился к стене и стал наблюдать за игроками в покер. Его лицо было бесстрастным, но внутри у него все дрожало от с трудом подавляемого возбуждения. Он сам играл в покер с девяти лет, совершенствуя свое мастерство в бедных кабаках, где незаконно торгуют спиртными напитками, и обшарпанных тавернах своей родины. Теперь же его искусство держалось на трех китах: умении, интуиции и на способности безошибочно почувствовать радостное возбуждение человека, имеющего на руках хорошие карты. Джэб был мастером блефа, знатоком человеческих характеров и человеком, для которого игра значила больше, чем деньги. Его единственной досадной мыслью сейчас было то, что у него не было достаточно денег, чтобы включиться в эту игру!
За столом сидел некий человек, за игрой которого Джэб наблюдал уже в течение трех вечеров – владелец ранчо, расположенного среди холмов около Ломпока. Он словно играл на публику – делал большие ставки и громко выражал восторг, когда выигрывал. А выигрывал он постоянно. Звук смеха победителя был неизменным раздражителем для Джэба. Он подался вперед, горя желанием съездить кулаком по его цветущему лицу или припереть его к стенке за игорным столом. Джэб с содроганием отвернулся – он не мог ничего поделать. Если он хочет вмешаться в эту игру, он должен добыть приличную сумму денег – и побыстрее.
У него было только двадцать долларов в кармане. Разве этого достаточно для его экстравагантного образа жизни?! Джэб уныло усмехнулся, вспомнив девицу, которая украла его бумажник из номера отеля на прошлой неделе. Он не проклинал ее – в конце концов, он сам оставил его на туалетном столике. Бумажник был туго набит банкнотами. Он просто посмеялся над своей тупостью и ее удачливостью, подумав, что, может, это было настоящей ценой этой девицы.
Внимание Джэба привлек молодой человек, сидевший в одиночестве за столиком у окна. Он был почти мальчиком, но сложен как бык, ростом в шесть с половиной футов, с массивным торсом и мощными плечами. Пряди густых прямых белокурых волос падали ему на брови, широкоскулое лицо было чисто выбрито. Его глаза были настолько бледно-голубыми, что, казалось, отражали свет, скрывая их выражение. Джэб мог с уверенностью сказать, что юноша был иностранец и не так давно приехал в Америку. Он был совсем один, и Джэб догадался, что у него есть сбережения, накопленные еще в его стране, которые, очевидно, надежно спрятаны в кошельке, пристегнутом к обвивавшему талию ремню. Потягивая пиво, Джэб стал обдумывать живо созревший в его мозгу план, прежде чем подойти и заговорить с незнакомцем. Наконец он встал и направился к юноше.
– Джэб Мэллори, – сказал он с дружеской улыбкой, протягивая иностранцу руку.
Молодой белокурый великан тепло пожал его руку.
– Николай Константинов, – ответил он. – Из Архангельска.
Одно только упоминание названия его родного города вызвало приступ тоски у Николая, но он взял себя в руки, не желая давать волю чувствам, которые уже были готовы проступить на его мужественном лице.
– Из Архангельска, говорите? А где это может быть? – поинтересовался Джэб, зажигая тощую черуту и усаживаясь поудобнее на деревянном стуле с высокой спинкой.
– В России.
– Вот где не был, так не был. Скажите, юноша, как там у вас?
– Получше, чем здесь, – вздохнул Николай, смотря на серый дым, клубившийся у окон прокуренного салуна. Он вспомнил маленький тесный деревянный домик на реке Двине, в котором ему было всегда так уютно в морозные ночи длинной архангельской зимы. Но он знал, что идеализирует родину – в его доме все было не так благополучно. Семья Константиновых была очень бедной, и потому-то он очутился здесь, в Сан-Франциско.
– Мне уже восемнадцать лет, и я отправлюсь на поиски удачи, как и многие другие, – сказал он однажды матери. Она заплакала. – Все будет хорошо. Я читал о золоте на западе Америки. Оно дожидается любого человека, достаточно сильного для того, чтобы прийти и взять его. Когда-нибудь я привезу все это золото из Калифорнии тебе, матушка, и ты заживешь, как королева – как раз так, как мой отец всегда обещал нам.
– Позвольте мне купить вам виски, – предложил Джэб.
Николай оторвал свой мысленный взгляд от замерзших равнин России и посмотрел на Джэба подозрительно.
– Кто вы? – спросил он. – Почему вы хотите сделать это?
Джэб пожал плечами.
– Мы просто два иностранца в странном городе, – ответил он. – Дружеский жест, и больше ничего. Похоже, что вы нуждаетесь в друге.
– Откуда вы приехали? – спросил Николай после того, как Джэб заказал два бокала ирландского виски.
Джэб Мэллори усмехнулся.
– Из западной Ирландии… один из лучших сынов графства Клэр, – ответил Джэб. – Но я – гражданин мира, Николай, человек минуты. То, что видишь – здесь и сейчас, того и добиваешься, то и получаешь.
Николай быстро выпил виски и стал рассматривать своего нового знакомого. Он сомневался, что такие привлекательные, правильные черты лица и веселые ясные голубые глаза могли скрывать что-либо действительно порочное в его прошлом, но в чем у него не было сомнений, так это в том, что этот красивый темноволосый мужчина оставил позади себя длинный след из разбитых сердец на всем своем пути – от западного побережья Ирландии до западной Америки.
– Вы здесь тоже в поисках золота? – спросил Николай, пытаясь проникнуть вглубь, сквозь дружеский взгляд Джэба.
– А вы сами уже попытали счастья, юноша?
– Нет еще. Для начала я зарабатываю на жизнь здесь. На стройплощадке на Юнион-стрит. Я таскаю кирпичи вверх-вниз. Это тяжелая работа и опасная – человек может упасть, но деньги идут хорошие. – Николай подумал о долларах, которые лежали в его кошельке, сшитом для него матерью. Ему уже давно стало казаться, что деньги, носимые с собой, придают ему своеобразное достоинство и уверенность, и этот пояс-кошелек радовал его больше, чем новый пиджак на нем или хороший обед в желудке. – Скоро я отправлюсь на поиски золота, – добавил он просто.
Заказывая еще выпить, Джэб задумчиво разглядывал круглые следы от стаканов на отполированной поверхности стола.
– Мне совсем не улыбается выступать в роли человека, сообщающего вам подобные вещи, но должен вам сказать, что если вы хотите поймать удачу, то ищете не там, где надо, юноша, – сказал он грустно.
Николай взглянул ему прямо в глаза, когда Джэб наклонился к нему.
– Хотите посмотреть на богатого человека? – пробормотал Джэб. – Тогда взгляните на владельца ранчо, сидящего за игровым столом, на того парня… вон он… в замшевом пиджаке и высоких кожаных ботинках. Вот это действительно богатый человек. Теперь вы, наверно, хотите узнать, как он добыл свое богатство, мой друг? Он купил немного земли у старых испанских грандов в долине реки Санта-Инез и пустил пастись по ней овец и скот, потом просто сел и стал смотреть, как растут его доходы. На все полученные деньги он купил еще земли. Земли, Николай Константинов. Вот что действительно нужно нам – вам и мне – большой участок прекрасной калифорнийской земли… акры, гектары, лиги земли… Земли, на которой можно пасти скот, строить дома и города…
Он взмахнул рукой и, словно по волшебству, перед ними оказалась новая порция спиртных напитков. Николай снова принялся за виски.
– А как же золото?.. – начал он.
– Юноша, горстка золотого песка, добытая в поту и с риском для жизни, не сделает вам состояния. Столько людей до вас брались за это дело. И что в итоге? Ничего. Послушайте, юноша, я знаю, что говорю. Поверьте мне, Николай, владельцы ранчо здесь гораздо богаче, чем сотни золотоискателей. Скажу вам по секрету… я сам хочу приобрести участок земли. Предлагаю вам объединиться со мной, юноша, и вы тоже сможете стать богатым.
Бледные голубые глаза Николая пристально смотрели на Джэба, когда он очень внимательно слушал его.
– Нет ничего восхитительнее зрелища акров волнующейся от ветра травы, – продолжал Джэб, – только и ждущей, когда на ней появится скот, овцы… земли, на которой забьет источник из долларов… они потекут прямо нам в карман. Будьте уверены, мы сможем купить себе здесь неплохие угодья… превосходные… Ранчо… ранчо Санта-Виттория… так мы его назовем… и мы сможем построить большой особняк на этой земле, в котором будет большой рояль в гостиной и прекрасный повар на кухне. Говорю вам, юноша, мы построим русско-ирландский замок на вершине калифорнийского холма!
Джэб перевел дух и глотнул виски, его яркие голубые глаза блестели от возбуждения из-под прямых темных бровей.
– И еще… поверьте мне, скоро вы встретите одну из этих мексиканских девушек с роскошными блестящими черными волосами, смеющимися карими глазами и кожей цвета спелого персика, – глаза Джэба сияли весельем, когда он выпил и заказал для них еще.
Николай не знал, было ли это из-за видения волнующейся зеленой травы, по которой бродил скот и овцы, или потому, что перед его глазами возник красивый дом с великолепным роялем и даже красивая темноглазая девушка, но каким-то образом способность Джэба живописать яркие словесные картины сделала их совместное будущее необычайно заманчивым, и ощутимо реальным. Все сомнения Николая развеялись, как туман над заливом в жаркий солнечный день.