Медленно едет по небу в своей колеснице, запряжённой чёрными конями, богиня ночи Нюкта. Своим тёмным покровом закрыла она землю. Тьма окутала всё кругом. Вокруг колесницы богини ночи толпятся звёзды и льют на землю свой неверный, мерцающий свет – это юные сыновья богини Эос и Астрея. Много их, они усеяли всё ночное тёмное небо. Вот на востоке чуть посветлело, словно призрачным светом залило небо. Разгорается он всё сильнее и сильнее. Это восходит на небо богиня луны – Селена. Круторогие быки медленно везут её колесницу по небу. Спокойно, величественно едет богиня в своей длинной белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая всё серебристым сиянием. Объехав небесный свод, богиня спустится в глубокий грот горы Латма в Карии. Там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион[51]. Любит его Селена. Она склоняется над ним, ласкает его и шепчет ему слова любви. Но не слышит её погружённый в дремоту Эндимион, потому так печальна Селена и печален свет, который льёт она на землю ночью.
Всё ближе утро. Богиня луны уже давно спустилась с небосклона. Чуть посветлел восток. Ярко загорелся на востоке предвестник зари Форос – утренняя звезда. Подул лёгкий ветерок. Всё ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня зари ворота, из которых скоро выедет лучезарный бог солнца Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях взлетает богиня зари на посветлевшее небо, залитое розовым светом. Льёт богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса осыпает траву и цветы сверкающими как алмазы каплями. Благоухает всё на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Гелиоса.
На четвёрке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов океана лучезарный бог. Вершины гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся словно залитые огнём. Звёзды бегут с небосклона при виде Гелиоса, одна за другой скрываются они в лоне тёмной ночи, всё выше поднимается его колесница. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льёт свои живительные лучи на землю, даёт ей свет, тепло и жизнь.
Совершив свой дневной путь, бог Гелиос спускается к священным водам океана. Там ждёт его золотой чёлн, в котором он плывёт назад, к востоку, в страну, где находится его чудесный дворец. Бог солнца там отдыхает ночью, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.
Фаэтон
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Только раз нарушен был заведённый в мире порядок и не выезжал бог солнца на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был у Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, сын Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:
– Не верю я, что ты сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Твой отец простой смертный.
Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо, побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами стал жаловаться на оскорбление. Но мать его, простёрши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:
– О сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.
Фаэтон тотчас отправился к отцу своему Гелиосу. Быстро достиг он дворца, искрившегося всеми цветами радуги, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Так дивно украсил его сам бог Гефест. Фаэтон вошёл во дворец, увидал сидевшего в пурпурной одежде на троне Гелиоса, но приблизиться к лучезарному богу не мог: его глаза – глаза смертного – не выносили сияния, исходившего от его венца. Бог солнца спросил Фаэтона:
– Что привело тебя ко мне, сын мой?
– О свет всего мира, о отец Гелиос! Только смею ли я называть тебя так? – воскликнул Фаэтон. – Дай мне доказательство, что ты мой отец. Уничтожь, молю тебя, моё сомненье!
Гелиос снял лучезарный венец, подозвал Фаэтона к себе, обнял и сказал:
– Да, ты мой сын; правду сказала тебе мать твоя Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и, клянусь водами священной реки Стикс, я исполню твою просьбу.
Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить его позволить ему поехать по небу в его золотой колеснице. В ужас пришёл лучезарный бог:
– Безумный, что ты просишь! О если бы мог я нарушить мою клятву! Ты просишь невозможного, Фаэтон: не по силам это смертному! Даже бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Сам великий Зевс-громовержец не может править ею, хотя нет никого могущественнее его! Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посередине она идёт так высоко над землёй, что и мной овладевает страх, когда я смотрю вниз, на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьётся. Ты думаешь, может быть, встретишь в пути много прекрасного. Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идёт путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, грозит тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищные скорпион и рак[52]. Много ужасов на пути по небу. Поверь мне, не хочу я быть причиной твоей гибели. О, если бы ты мог взглядом своим проникнуть мне в сердце и увидеть, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир: как много в нём прекрасного! Проси всё, что хочешь, я ни в чём не откажу тебе, только не проси этого: ведь не награду просишь, а страшное наказание.
Но Фаэтон ничего не хотел слушать: обвив руками шею Гелиоса, просил исполнить его просьбу.
– Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я клялся водами Стикса. Ты получишь что просишь, но я думал, что ты разумнее, – печально ответил Гелиос.
Он повёл Фаэтона туда, где стояла его колесница. Залюбовался ею Фаэтон: она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амброзией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата. Гелиос натёр лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, даёт Гелиос последние наставления Фаэтону:
– Сын мой, запомни мои последние наставления: не гони лошадей, держи как можно твёрже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удерживать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, что идут через всё небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся – не то опалишь всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посередине между змеёй и жертвенником[53]. Всё остальное я поручаю судьбе, на неё одну надеюсь. Но пора: ночь уже покинула небо, и взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь ещё своё решение – ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!
Быстро вскочил на колесницу Фаэтон и схватил вожжи. Радуется он, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперёд по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Вот кони мчатся уже по небу, но оставляют обычный путь Гелиоса и несутся без дороги. А Фаэтон не знает, где дорога, и не в силах править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха – так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла очи. Уже пожалел он, что упросил отца дать ему править его колесницей, но что делать? Много проехал он, но впереди ещё длинный путь. С конями Фаэтон справиться не может, потому как не знает, как их звать, а сдержать вожжами нет у него силы. Вокруг видит он страшных небесных зверей и пугается ещё больше.
Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, – туда и несут Фаэтона кони. Увидал несчастный юноша покрытого тёмным ядом скорпиона, грозящего ему смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Ещё быстрей понеслись тогда кони, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звёздам, то, опустившись, несутся почти над самой землёй. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением смотрела, как без дороги мчались кони её брата, никем не управляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватило землю. Гибли большие богатые города, гибли целые племена. Горели горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зелёный Геликон, Кавказ, Тмол, Ида, Пелион, Осса[54]. Дымом заволокло всё кругом; и не видно Фаэтону, куда ехать. Вода в реках и ручьях закипела, в ужасе попрятались нимфы в глубоких гротах. Кипели Евфрат, Оронт, Алфей, Эврот[55] и другие реки. От жара трескалась земля, и солнечные лучи стали проникать даже в мрачное царство Аида. Моря начали пересыхать, и страдали от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гея и громко воскликнула:
– О величайший из богов, Зевс-громовержец! Неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть всё живое? Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба: того и гляди рухнет оно на дворцы богов. Неужели всё вернётся в первобытный Хаос? О, спаси от огня то, что ещё осталось!
Зевс услышал мольбу богини Геи, грозно взмахнул десницей, бросил свою сверкающую молнию и её огнём не только потушил огонь, но и разбил колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросало остатки колесницы и упряжь, а Фаэтон, с горящими на голове кудрями, пронёсся по воздуху, подобно падающей звезде, и упал в волны реки Эридан[56], вдали от своей родины. Там гесперийские нимфы подняли его тело и предали земле. В глубокой скорби отец Фаэтона, Гелиос, закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.
Долго несчастная мать Фаэтона, Климена, искала тело своего погибшего сына. Наконец нашла на берегах Эридана, но не тело, а гробницу. Горько плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Климены, гелиады. Скорбь их была безгранична. Плачущих гелиад великие боги превратили в тополя. Стоят тополя-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слёзы – смола – в студёную воду. Смола застывает и превращается в прозрачный янтарь.
Скорбел о гибели Фаэтона и друг его Кикн. Его сетования далеко разносились по берегам Эридана. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. С тех пор лебедь Кикн живёт на воде, в реках и широких светлых озерах и боится огня, погубившего его друга Фаэтона.