«Интересно, ненавидят ли они это занятие», – подумала Кирвен. Круа постоянно раздирали войны. Поднимались Капюшон-Рэи, мир наклонялся – и либо юг, либо север начинал процветать, пока процесс не повторялся. Тарл-ан-Гиг это остановит, они с корнем уничтожали все культы, монастыри и лесные святилища, до которых удавалось им добраться.
Больше не будет новых Капюшон-Рэев. Никогда.
Но раздоры начинались, когда поднимались Рэи, они меняли стороны, набирали силу, предавали тех, кого еще недавно называли друзьями.
Все это исчезнет, Капюшон-Рэи больше не будут опасны.
Кирвен улыбнулась. Может быть, следующими падут Рэи.
– Ладно, – сказала Кирвен, – почему ты здесь стоишь, Рэй Ван-Гурат? Капюшон-Рэй потребовал, чтобы ты поймала притворщиков, сожгла монастыри и святилища их богов. Ты еще не завершила работу.
Рэй встала, коротко наклонила голову, повернулась и быстро вышла из комнаты. Галдерин Мат-Брумар некоторое время смотрел на Кирвен. Затем поклонился ей, нацепил неприятную улыбку и последовал за своей спутницей, хотя не собирался покидать Харншпиль вместе с ней, Кирвен он требовался для другой работы.
Третья Рэй ждала и наблюдала. Ее деревянные доспехи покрывали царапины и трещины. Лицо казалось не таким резким, как у остальных.
– А что скажешь ты, Сорха Мак-Хин?
Эта женщина кланяться не стала.
Она была из тех, кто преклонял колено только по принуждению. Женщина сняла шлем, и рыжие волосы рассыпались по ее плечам. «Она необычно красива», – подумала Кирвен, когда Рэй шла к ней. Но то была холодная красота, больше подходившая статуе, чем человеку. Сорха вздрогнула, когда оказалась под воздействием глушака и связь между ней и капюшоном разорвалась. Короткая пауза, затем она поднялась на три ступеньки, ведущие к трону, и протянула свернутый портрет. Она держала его вне досягаемости, заставляя Кирвен наклониться, чтобы взять. На портрете был изображен бородатый мужчина с длинными волосами. Глубоко посаженные глаза показались Кирвен карими. Они выглядели усталыми.
– Кахан Дю-Нахири, – сказала Сорха, с усмешкой делая шаг назад. – Фальшивый Капюшон-Рэй, выращенный Зориром-Идущим-в-Огне. Монастырь разрушен, когда взошли первые Капюшон-Рэи. Его нашли на ферме, на далеком севере.
– И он в моей темнице?
Сорха покачала головой:
– Он мертв, как и его семья.
Кирвен промолчала, во всяком случае сначала.
– Капюшон-Рэй приказали привести их ко мне.
Сорха пожала плечами:
– Если их убить на месте, не дожидаясь, когда это сделаешь ты, мы сэкономим время и усилия.
– Не тебе принимать такое решение, – тихо сказала Кирвен, глядя на рисунок и размышляя о том, каким был этот мужчина. Лишь немногие будущие Капюшон-Рэи имели семьи и пускали корни.
– Ты думаешь, глушак тебе поможет, если я приму решение тебя убить? – небрежно спросила Сорха, глядя в потолок.
Кирвен редко смотрела вверх, – потолки в шпилях были странными, как и коридоры верхних уровней. От них у нее болела голова, если она слишком долго их разглядывала.
– Нет, глушак меня не спасет, – ответила Кирвен. Рэев учили сражаться, как только они начинали ходить, задолго до того, как принимали капюшон. Она посмотрела в глаза Сорхи: – Но я знаю, что ты переживешь меня на очень короткое время.
Сорха прищурилась, а затем огляделась по сторонам. Она увидела дыры в стенах и поняла, что за ними ее ждет нечто очень опасное. Улыбнулась собственным мыслям, кивнула и сделала шаг назад.
– Владение луком наказывается смертью, – сказала она.
Кирвен не обратила внимания на ее слова, она смотрела на портрет.
– Ты уверена, что это был он?
– Я убила мужчину, который находился там, куда ты меня послала. – Она снова пожала плечами: – Он сбрил бороду и срезал волосы. К тому же эти картинки практически бесполезны. – Она пристально посмотрела на Кирвен. – Их делают на основании слухов и того, что монахи старых богов сообщают под пытками.
Кирвен не стала возражать. Тем не менее она не могла отпустить Сорху, проявившую высокомерие, – и неважно, говорила она правду или нет.
Здесь правила Кирвен Бан-Ран, а не Рэи. Ни один из них.
– Я думаю, Рэй Мак-Хин, мы можем найти новое для тебя назначение. – Сорха продолжала на нее смотреть. – Теперь ты можешь идти.
Рэй ушла, сохраняя полнейшую уверенность в себе. Кирвен считала, что из всех именно от нее следовало ждать неприятностей. Она была безжалостной и импульсивной, плохое сочетание.
Кирвен решила, что разберется с Сорхой Мак-Хин потом. Сейчас ей требовалось заняться другим делом. О мертвецах она могла забыть, а пленники подождут. Она почесала затылок. В прошлой жизни она носила распущенными длинные черные волосы, но положение Высокой Леорик обязывало ее тщательно заплетать их в косы, от которых у нее чесалась голова.
Слишком многое требовало ее внимания, но такова природа власти.
А в Круа за власть всегда нужно платить.
5
Мысли Лесничего туманил гнев, когда он приближался к своей ферме. Он шагал сквозь папоротники Вудэджа гораздо энергичнее, чем следовало. Сегур отстал, и хотя Кахан никогда не причинил бы вреда гарауру, иногда он на него кричал, а это тому не нравилось.
Кахан промок, настроение у него стало еще хуже, чем когда он отправился в Харн, и сейчас он не сомневался, что каждая ветка решила полить его ледяной водой, а вовсе не его ярость приводила к тому, что он задевал деревья и они обрушивали на него воду.
Кто-то сидел на каменной стене, окружавшей его ферму, оставаясь совершенно неподвижным. В умиравшем свете Кахан увидел щит и копье. Неужели у Леорик закончилось терпение и она прислала воина в надежде, что тот его прикончит? Нет. В Харне нет никого, кто обладал бы умением схватить его в Вудэдже так, чтобы он не заметил.
Может быть, это Рэи? Явились для того, чтобы исправить ошибку, которую они совершили, убив ни в чем не повинную семью, а не его? Незнакомец был одет не как Рэй. Кроме того, Рэи не ждут в одиночестве. Они приходят с солдатами.
Кахан подумал о том, чтобы скрыться в лесу или прокрасться и незаметно подойти сзади, но им овладело раздражение. Какой смысл? Если у него нет злых помыслов, он заблудился и нуждается в помощи, он только его напугает, а если помыслы незнакомца темны, он обязательно вернется. Кахан остался стоять на месте, решив, что лучше встретить незнакомца лицом к лицу.
Незнакомец повернулся на звук его шагов, но не сделал попытки встать. Вблизи Кахан заметил, что он одет в темно-серый плащ, почти полностью скрывавший фигуру. Но под складками он разглядел очертания поножей, нагрудник и наручи воина. Незнакомец наблюдал, как он приближался, затем плащ распахнулся, показывая дерево доспехов, украшенных причудливыми узорами. На коленях, рядом с древком длинного копья, лежал шлем с гребнем. Щит странный гость положил на стену. Кожу Кахан смог разглядеть только на лице, и, увидев ее, испытал потрясение. Кожа женщины была серой, как ее плащ, и он подумал, что совершил ошибку, подойдя слишком близко. Существовало совсем немного воинов, которых он не мог превзойти, но сидевшая на стене женщина вполне могла быть одним из них.
Она не встала и не потянулась к оружию при его приближении, и он счел это добрым знаком. Насколько такое возможно, когда на твоей стене сидит легенда. Кахан отбросил страх, хотя капюшон у него под кожей начал извиваться.
Ты нуждаешься во мне.
– Ты владеешь этой фермой? – спросила она.
Ее голос был мягким, подобным ветру в деревьях. Сегур глухо зарычал и спиралью обвился вокруг тела лесничего, пока не оказался на его шее, где почувствовал себя в безопасности – теперь он мог спокойно ворчать на чужака.
– А кто спрашивает?
Кахан почесал голову гараура, чтобы успокоить его.
– У меня нет имени.
Вблизи он видел, что ее серая кожа мягкая и живая, как его собственная, однако у нее был совершенно неправильный цвет для живого существа.
– Ты из возрожденных, – сказал он. – Что привело возрожденную к моему дому? Откуда ты пришла? – В тот момент, когда он закончил спрашивать, она перестала его слушать и заговорила:
– Я пала на полях Яррата в армии Фаул-Рэй. Придя в себя, я стала служить Кахраси-Что-Порабощает, а когда Фаул-Рэи потерпели поражение и мою душу положили на весы, меня нашли недостойной Звездной Тропы и проклятой. Тогда, вместо того чтобы присоединиться к Осере внизу, я решила ходить по земле.
Когда она смолкла, Кахан увидел, что на ее лице появилась паника, как у человека, заснувшего в своей постели, а проснувшегося в чужом месте.
– Приношу свои извинения, возрожденная, – сказал Кахан. – Я очень давно слышал про таких, как ты, забыл о проклятии и не собирался задавать вопросы о твоем происхождении.
– Ну, теперь мое прошлое открыто для всех, – сказала она, и ее голос снова стал ровным и лишенным эмоций. – Так даже лучше. – Она огляделась по сторонам. – И то, что ты привел в действие проклятие, говорит о том, что мы в правильном месте. Ты Кахан Дю-Нахири, – произнесла она утвердительно.
– Я не знаю человека, которого так зовут.
– Я не охочусь за тобой, Капюшон-Рэй.
– Не называй меня так, – сказал он слишком быстро – и тут же это понял. – Я не Капюшон-Рэй. Никогда им не был и ничего не знаю о Кахане Дю-Нахири, о котором ты говоришь. Человек, владевший этой фермой, убит Рэем, может быть, ты ищешь его. – Он слышал, что возрожденные способны услышать ложь с расстояния в тысячу миль.
Если так, то его слова должны были ее оглушить.
– Мог ли фермер спровоцировать проклятие? – спросила она. – Я так не думаю. – Она посмотрела на него. – Они вернутся за тобой, и тебе не поможет отрицание.
– Кто вернется? – спросил он.
– Те, что убили семью, забравшую твою ферму.
– Ты это видела?
Она покачала головой, и стеклянные украшения в ее волосах зазвенели.
– Мертвые шепчут мне. Мальчик, который здесь жил, – продолжала она, но теперь она на него не смотрела, – рад, что получил обратно своего короноголового, и благодарит тебя.