– Меня тоже писанина замучила, – Песцов сочувственно кивнул на стол. – Пишем и пишем, писатели!..
Говорят, что у нас канал плохой. А когда нам каналом заниматься, если мы вон… пишем!
– Все каналы плохие, Паша. Один только и есть хороший. “Евроспорт” называется.
– Это точно.
Помолчали, порассматривали каждый свою сигарету – довольно глубокомысленно. Бахрушин твердо знал, что первым никаких расспросов не начнет – он Песцова не звал, тот сам напросился, пусть теперь и объясняет, зачем.
Песцов еще покурил и посмотрел на Бахрушина.
– Ну? – спросил тот. – И что ты хотел узнать?
– Леш, ты… хорошо все прикинул, когда Храброву на эфир брал?
Бахрушин ничего не понял.
– Ну… да. А что?
– Да ничего такого, конечно, но… шут ее знает. Она почему с четвертого ушла?
– А в чем дело?
– Да ни в чем, только до меня слухи дошли, что… обижаются некоторые.
– Кто это… некоторые?
– Да наши ведущие, которые у нас уже много лет работают. Говорят, Бахрушин взял звезду, потому что у канала рейтингов никаких нет, а теперь будут… из-за нее.
– А это плохо? – уточнил Бахрушин.
Песцов помолчал:
– Что плохо?
– Ну, что у нас рейтинги будут?
– Да не о них речь, а о том, что она так себе ведущая-то, раскрученная только, а на самом деле ничего особенного. И говорят, что ты ее взял на какие-то бешеные бабки и теперь…
– И теперь она со мной спит, – подсказал Бахрушин скучным голосом, взял карандаш, постучал им по столу и посмотрел на место, по которому только что постучал. – А с моей женой в Афганистане в это время спит Беляев. А когда жена прилетит, мы будем спать втроем. Нет, вчетвером. С Беляевым. Ты это мне хотел рассказать?
Песцов смотрел на шефа информации с изумлением, а тот все постукивал карандашом, и непонятно было, почему постукивает.
– Леш, ты что? Обиделся?
– Если бы я на такие вещи обижался, Паша, меня бы давно перевели в народное хозяйство, как один мой приятель говорит.
Тут Песцов вдруг сообразил, что как-то так получается, будто он именно за этим и пришел – расспросить Бахрушина, не спит ли тот с Алиной Храбровой, – и перепугался.
– Нет, Леш, ты не понял ничего!
– Чего я не понял?
– Леш, я разговаривал тут с нашими, и они все от нее… не в восторге. Тем более ты ее сразу на большие деньги посадил, без всякого испытательного срока, без…
– Храброву на испытательный срок брать?!
– А чем Храброва лучше других?
– Да всем!
– Ничем она не лучше, Леша, просто выскочила вовремя, а теперь только купоны стрижет! Ну, улыбка у нее, зубы… бюст тоже…
– Мозги, – подсказал Бахрушин мрачно. – Когда бюст без мозгов, это “Фабрика грез”, а не Алина Храброва.
– Леш, да ладно тебе!
Странный был разговор, и Бахрушин вдруг холодно подумал – странный.
Какое дело Песцову до Храбровой? Кто эти “наши”, с которыми он разговаривал? Какое отношение это имеет к Паше?
Корпоративная этика ничего такого не допускала – дирекция развлекательных программ, несмотря на то что размещалась на соседнем этаже, не имела к информации никакого отношения, и ее директор к Бахрушину тоже никакого отношения не имел, хотя обе дирекции были телевизионными структурами. Гораздо более тесные отношения связывали информацию, например, с Российским радио, хотя они были далеко, в Останкине.
Бахрушин перевернул в пальцах карандаш и нарисовал цветок розу. Роза оказалась похожей на кочан капусты, но Бахрушина это не смутило, и он стал методично ее раскрашивать.
Песцов молчал.
– Ну чего, Паша?..
– Да ничего… Леша. Только зря ты взял ее. Все говорят – зря. Ты же не знаешь, кто за ней стоит.
– И кто стоит?
– Леш, она же не сама по себе столько лет звезда! Ее же этот тащит…
И Паша Песцов показал глазами на потолок и немного вбок.
Бахрушин следом за ним посмотрел на потолок и немного вбок. Там была сплошная побелка и темная штучка противопожарной сигнализации, а больше ничего.
Интересно, сегодня удастся поговорить с Ольгой или опять нет?.. И хорошо бы Зданович сам написал информашку по Грозному или Храброва бы написала – так надо, чтобы было похоже на человеческую речь, а как написать про войну, чтобы и интересно, и за душу брало?!
– А ты ни с кем не посоветовался и взял!
– С кем я должен был советоваться?
– Да хоть… с Потаповым.
Бахрушин вдруг рассердился.
– Паша, я ни разу за десять лет не согласовывал своих ведущих с министром печати и информации! Что тебе надо, давай говори уже, и… мне работать нужно.
– Ты напрасно взял на наш канал Храброву, – тихим и злым голосом сказал Песцов. – Просили передать. Напрасно.
– Кто просил передать?!
– Да ладно, Алексей, ты маленький, что ли?!
Бахрушин смял свою розу, похожую на кочан капусты, прицелился и метнул ее в урну.
– Кто?
– Леша, ты чего, не знаешь, кто ее двигает, твою Храброву?!
– Если речь о Баширове, знаю. Только мне нет до него дела, Паша. Она профессиональный телевизионный ведущий. Самый лучший в этой стране.
– Прежде всего она баба! – вдруг почти взвизгнул Паша Песцов. – Она баба, которую поддерживает Ахмет Баширов, а ты ее на работу берешь!
– Я беру, я, а не ты, Паша! Чего ты так взбаламутился-то?!
– Короче, просили тебе передать, что это большая ошибка с твоей стороны. Пока не поздно, лучше бы…
– Кто просил?!
– А это ты сам, Леша, догадайся. Мне никого смысла нет… Ты же герой, всех умнее, – раз, и Храброву на работу взял!..
На столе, почти под локтем у Бахрушина зазвонил мобильный, и они оба вздрогнули, как будто и впрямь вели секретный разговор.
Рассердившись на себя, Бахрушин двинул локтями, чуть не свалил трубку на пол и, наконец, нажал кнопку:
– Да!
Звонила как раз Храброва.
– Лешка, привет!
– Привет, – буркнул Бахрушин.
– Ты что? Занят? Давай я тебе перезвоню через час, или когда?!
– Алин, я свободен. Давай. Что у тебя?
Паша Песцов не донес сигарету до рта, округлил глаза и сделал встревоженно-вопросительное лицо.
Бахрушин повернулся в кресле и стал смотреть в окно.
– Точно свободен? У тебя голос странный.
Если она сейчас скажет, что мы с ней тоже должны поговорить не по телефону, вдруг подумал Бахрушин, я заплачу.
…Позвонит Ольга или не позвонит?
– Лех, смотри. Зданович мне сказал, что репортажем пойдет Афган, а из Чечни только информашка.
– Ну?
– Лех, давай наоборот, а? Нам такое видео из Грозного перегнали – сказка!
– Что за видео и кто перегнал?
– Наши перегнали, а картинка… – она коротко вздохнула, – как МЧС дома там строит, ну, собака бежит, ребенок стоит чумазенький. Еще склад оружия, который нашли вчера…
– Вчерашний склад вчера и показали.
– Да знаю, но там, правда, видео замечательное!
– Алин, я тебе верю, но сегодня, как запланировано, пойдет Афган в прямом эфире, а про Грозный ты так прочтешь, на видеоряде.
Храброва помолчала в трубке, оценивая бахрушинскую серьезность – все сотрудники знали, что, если голос твердый, злой почти, договориться еще можно.
Если равнодушный – никогда.
Все-таки она сделала попытку.
– А давай мы все-таки сюжетик соберем, ну, хоть на полторы минуточки…
Бахрушин перебил:
– Не давай и не соберем, Алин, этот вопрос решен.
Все у тебя?
Алина Храброва была не просто “лицом в экране”, она была руководителем программы и отличным журналистом – и всегда умела вовремя остановиться.
– Все, спасибо, Леха. Ты на эфир придешь?
– Конечно.
Она помолчала в трубке.
– Я хотела тебя пригласить… поужинать, – вдруг сказала она. – Давай? Заодно поговорили бы.
– Давай, – согласился Бахрушин. – Только не сию минуту, ладно? Сию минуту я не могу.
– Ты не один, да? – догадалась сообразительная Алина. – Ладно, тогда после эфира.
Бахрушин кинул телефон на газеты и посмотрел на Песцова.
– Откуда она узнала, что я здесь?!
– Кто?! – оторопел Бахрушин. – Храброва? Как она могла… узнать?
– Вот именно – как?!
Бахрушин моргнул.
– Ну, ладно, Паш, все! У меня то ли Афган, то ли Чечня, а Дмитрий Юрьевич нам всем только что объяснил про взвешенную политику и про то, что выборы на носу!
– Почему она позвонила именно сейчас?!
– Потому что они программу верстают! Именно сейчас!
– Но откуда она узнала, что я у тебя в кабинете?!
– Да она не знала, она просто так позвонила!
– Храброва?! Просто так?! Леша, она ничего и никогда не делает просто так! И Баширов ей деньги не за “просто так” ссужает, а за определенные услуги!
– Ну, конечно, за услуги, а как же иначе, – пробормотал Бахрушин, незаметно придвигая к себе папку с надписью “Управление делами” на крышке. Папка была очень пухлая, вся разлезшаяся какая-то. – И я даже знаю, за какие.
– Да я тебе не говорю, что она проститутка!.. И не за это он ей платит, а за информацию!
– А-а, – протянул Бахрушин, – то есть она Ахмету Салмановичу стучит. А он передает ей агентурные данные о том, что ты у меня в кабинете. Ты что, Паша?
С ума сошел?
Песцов поднялся, прорабским движением отряхнул колени и посмотрел на Бахрушина. Кажется, с сожалением.
– Ну, как хочешь, Алексей. Я тебя предупредил.
– Спасибо, – пробормотал Бахрушин, справа налево перекладывая в папке бумаги.
Песцов вышел, дверь прикрыл осторожненько, и сразу затрезвонил аппарат на столе. Бахрушин помедлил и нажал кнопку.
– Алексей Владимирович, к вам Наталья Ивановна и Шехов из пресс-службы заходил.
– Петровскую попроси через час, а если Шехов перезвонит, соедини.
– Хорошо. Кофе?
Бахрушин кивнул, и хотя секретарша не могла его видеть, он был уверен – поняла. Он держал сотрудников, которые понимали его не то чтобы даже без слов, но иногда и без взглядов.
В кабинете висел дым, от которого слезились глаза и сохло во рту.
Нужно бросать курить. Добром это не кончится.