– Ее пропустили через весь взвод «тающих», зачем тебе она теперь?
– Где… она?! – раздельно проговорил Крутов, чувствуя, как свело скулы от ненависти и желания убить.
– Была в Тросне, на базе Легиона… – Глаза Мокшина стали белеть, закатываться. – Но там ее уже нет, монахи забрали…
– Какие монахи?!
– Обыкновенные, бритые, в черном… – Мокшин опять хихикнул. – Тут недалеко храм их стоит… – Он вздрогнул всем телом, глаза бывшего мэра остекленели, изо рта пошла пена. – Опоздал ты, полко… – Это были последние слова в его жизни. Еще раз вздрогнув, он умолк и застыл.
Георгий выпрямился, потянул Крутова за плечо.
– Пошли отсюда, он мертв. Сработал самоликвид. Жорка тоже был запрограммирован.
– Может, Борис знает, что за монахи забрали Лизу? – Егор унял бешеный бой сердца, посмотрел на медленно приходящего в себя Мокшина-младшего.
– В Брянске храм Братства недостроен, да и мои ребята сразу сообщили бы мне о появлении там Лизы. Ее могли перевезти только в жуковский храм.
– Кто нам об этом может сказать?
– Сами монахи. Сейчас проверим.
Они вышли из спальни, оставив рядом с трупом Георгия Мокшина его брата и примолкших, ничего не понимавших «жриц любви». Спустились к машине, минуя еще не очнувшихся охранников Мокшиных. Георгий вызвал по рации Сержа и приказал ему двигаться за ними к храму Черного Лотоса. Крутов вспомнил свой неудачный поход к храму, сказал бесцветным голосом:
– Нас туда не впустят.
Георгий покосился на его профиль, понимая, что творится сейчас в душе напарника.
– Не бери в голову слова Жорки, это он со зла сказал насчет взвода. Во-первых, мои ребята следят за базой Легиона в Тросне, они видели, как Лизу поместили в канцелярию базы, а не в казарму. Во-вторых, командование базы не отдаст насиловать женщину без приказа свыше, пока на свободе объект ликвидации. Им нужен ты, а Лиза – классическая приманка. В-третьих, с нами ведется какая-то странная игра, смысла которой я пока не понимаю. Если бы «тающие» получили приказ тебя ликвидировать, они бы так и сделали. Вместо этого они заявляются к тебе домой среди бела дня, без колебаний убивают стариков и похищают Лизу.
– Они знали, что меня нет дома.
– Вот поэтому я и говорю, что не понимаю цели этой операции. Ничего, если Елизавета действительно у монахов местного храма, мы ее вытащим.
– Зачем она монахам?
Георгий выключил фары, скорость движения упала. Едущая за ними машина Сержа с членами его группы тоже погасила свет.
– Есть только одно объяснение этому перемещению… В храме прячется одна из лабораторий по разработке психотронного оружия второго и третьего поколений.
– Это твои предположения или достоверно установленный факт?
Георгий помолчал, сосредоточившись на ухабистой лесной дороге. С шоссе они уже свернули и теперь приближались к берегу Десны со стороны лесничества.
– Лаборатории психотроники – моя главная цель, – сказал он наконец. – Создание системы духовных семинарий лишь прикрытие, хотя и эта работа очень важна.
Крутов хмыкнул, оценивая откровенность приятеля.
– Вот почему ты сидишь в Брянской губернии… А я ломал голову, зачем Катарсис так распыляется, посылает в одно место сразу двух Витязей. Или наши начальники мне не доверяют?
– Тебя надо было подготовить, – спокойно ответил Георгий. – У меня больше опыта. А подготовленных людей у нас действительно маловато. В скором времени тебе придется действовать самостоятельно.
– Боюсь, я не смогу работать на Катарсис, постоянно рискуя жизнью своих близких.
– У тебя нет выбора, – сказал вдруг с необычным чувством Георгий; Егору показалось, что это чувство – тоска. – Как нет его у меня и у десятков других Витязей, призванных защитить Род от очередного нашествия. Самого страшного нашествия за всю историю Руси! Кто остановит психорабство, если не мы?
Крутов молчал.
Георгий съехал с дороги в лес, остановил машину и выключил мотор. Повернулся к Егору.
– Хотя никто тебя неволить не станет. Служба Роду – добровольная служба, а Катарсис – не военная организация.
Подъехала машина с группой Сержа.
– Идем, – мягко сказал Георгий. – Законы живы помнишь? Пока тебя не вынудят, не наноси удара. Иди к себе, ибо только там найдешь Бога. Не изощряйся мудростью – пребудешь в глупости. Терпеть глупое…
– Глупо, – нехотя улыбнулся Крутов. – Сносить жестокое – жестоко и покорствовать несправедливому – несправедливо.
– Так-то лучше, – улыбнулся и Георгий. – А теперь готовься к высокой самоотдаче. Нам скоро понадобятся все силы и опыт спецопераций.
Они вылезли из машины, подошли к трем парням, разминавшим ноги у второй «Лады». В лесу было темно и прохладно, тучи над головой сгустились, пряча луну, что было на руку отряду.
– Идите вперед, – вполголоса приказал Георгий своим разведчикам. – Расположитесь, осмотритесь и ждите.
Серж с парнями безмолвно растворились в темноте. Витязи остались вдвоем, каждый со своими мыслями и желаниями.
– Как мы проникнем в храм? – поинтересовался Крутов.
– Пройдем сквозь стену, – усмехнулся Георгий.
– Аки привидения? – принял его слова за шутку Егор.
– Почему? Натурально. Или ты еще не умеешь пользоваться склисом?
– Чем-чем?
– Так называется способ прохождения сквозь препятствия.
– Я… не уверен… хотя как-то показывал фокус друзьям.
– Захочешь – сможешь.
Крутов помолчал.
– Ты разве не был внутри храма?
– Этот жуковский форпост Братства стоял у меня в плане обследования, ты просто ускорил события. Я всегда тщательно готовлюсь к таким операциям.
– Извини.
– Ничего, переживу. Лизу чуешь?
Крутов напрягся, пытаясь поймать «мыслезвук» жены, замер на минуту и с сожалением расслабился.
– Ничего не слышу…
– Ладно, подберемся поближе, может, услышишь. Начинай вхождение.
Егор попытался еще раз в тихом «гуле» ментального поля услышать голос Лизы, не смог и перестал отвлекаться. Его мысли, занятые Лизой, постепенно свернули в нужное русло медитативной подготовки, а органы чувств начали воспринимать токи природы. Наступила первая стадия вхождения в состояние живы – изменение сознания.
Крутов не знал, как себя настраивает в резонансы живы Георгий, но был уверен, что их ощущения сходны.
За первой стадией вхождения следовала вторая – вызов предчувствия опасности, и Егор сразу ощутил дыхание «сакки»: храм Черного Лотоса располагался всего в полукилометре отсюда, на берегу Десны, и веяло от него ощутимым «черным ветром зла».
Третий и четвертый уровни настройки организма – «замедление времени» и вхождение в состояние пустоты, дались Крутову уже легче, и ему показалось, что он стал органической частью окружавшего его мира, воспринимая увеличившейся поверхностью тела (сознания) поступавшую со всех сторон информацию. И наконец наступил момент «устроения повелевания» – формирования сферы адекватного ответа, позволявшей мастеру живы реагировать на внешнее воздействие безошибочно и с максимальным согласием с силами Вселенной.
Георгий выслушал по рации сообщение от Сержа, хлопнул Егора по плечу и устремился навстречу холодному «черному ветру зла». Крутов не удивился, заметив двух волков, сопровождавших Витязя. Это была его постоянная зооохрана.
Егор взял темп, легко догнал Георгия, прекрасно видя в темноте и чувствуя препятствия. Через несколько минут они стояли у стен храма, тяжеловесная громада которого заслонила полнеба.
– Ты готов? – влился в ухо через наушник рации бесплотный голос напарника.
– Вполне, – ответил Крутов, ощущая легкое «предстартовое» волнение.
– Я пройду сквозь ворота, потом открою дверь изнутри. Подбери мою одежду.
Крутов не понял, о какой одежде идет речь, но уже в следующую минуту стало ясно, что имел в виду Георгий.
Витязь подошел к воротам в храм, не боясь нацеленной на дорогу видеокамеры. Въезд на территорию храма не освещался фонарем, ночь была темной, а одет он был в темно-серые рубашку и брюки, не видимые в темноте. Постояв у ворот несколько секунд, он оперся о них руками и, продавив телом толстую створку, исчез! Но не исчезла его одежда. Прилипнув на мгновение к створке, рубашка и брюки соскользнули на асфальт, накрыв собой кроссовки. И только тогда Егор понял, что состояние веры распространяется лишь на тело человека, представлявшее собой взаимосвязанную живую систему. «Мертвая» одежда в эту систему не входит.
Прошла минута, другая, вокруг все так же царила сонная тишина, шел первый час ночи, и обитатели храма, вероятнее всего, спали, уверенные в своей недоступности. Затем едва слышно скрипнула входная дверь рядом с воротами, в щели показалась рука Георгия, сделавшая приглашающий жест. Крутов подобрал его одежду и скользнул во двор.
Во дворе храма он увидел две «Лады» и «Хаммер» с не остывшим еще мотором. А рядом лежали на земле три тела в пятнистых комбинезонах.
– У настоятеля гости, – шепнул Георгий. – Машина принадлежит Легиону. Интересно, кто к нему приехал и зачем?
– Как ты их взял?
– Почуял. Один спал, остальные рассказывали друг другу свои похождения. Обыкновенные вышибалы, разве что стрелять обучены.
– А где охрана храма?
– Специального помещения для охраны этот псевдотибетский дворец не имеет. Монах-сторож сидит в проходной будочке у ворот перед телемонитором с четырьмя экранами, куда поступают сигналы от внешних телекамер. Но сегодня он спал, когда в будке появился я.
– Ты его убрал?
– Зачем? Пусть спит.
Крутов подал ему одежду, но Георгий отвел руку Егора.
– Подержи пока. Возможно, придется еще раз воспользоваться склисом. Попробуй-ка связаться с Лизой.
Крутов послушно закрыл глаза, вслушиваясь в мерный рокот «ментального прибоя», но присутствия жены не почувствовал.
– Ничего…
– Странно! Неужели Жорка обвел нас вокруг пальца?
Георгий бесшумно пересек двор и открыл двери центральной постройки храма, в которой находились молельные и тренировочный залы, трапезная и апартаменты настоятеля, окруженные поясом келий, где жили «братья» и ученики. Кольцевой коридор вокруг главного зала здесь не освещался, ту