Темное
Глава 1ДЕВУШКА В БЕЛОЙ ШУБКЕ
Девушка подошла к Виллу Барби около стеклянного здания Тройан Филд, нового муниципального аэропорта Кларендона, когда он вышел на летное поле и с напряжением всматривался в свинцово-серое небо в надежде увидеть прибывающие самолеты. Он почему-то вздрогнул и стиснул зубы — наверное, порыв мокрого восточного ветра заставил его сжаться. А она была прекрасна и невозмутима, как фирменный холодильник.
Ее роскошнейшие рыжие волосы стоили миллиона. Нежное, белое, очаровательно-серьезное лицо только подтверждало его первое впечатление: это была удивительная и редкая девушка. Их глаза встретились, и уголки ее довольно крупных губ приподнялись в легкой улыбке.
Барби, задохнувшись, повернулся к ней, снова заглянул в серьезные, но все-таки улыбающиеся глаза — они были по-настоящему зеленые. Он оглядел ее, пытаясь понять, что заставило его так тревожно вздрогнуть при встрече, и почувствовал необъяснимую тягу к незнакомке. Жизнь научила Барби довольно цинично относиться к женщинам, и раньше он считал себя неуязвимым.
Ее деловой зеленый габардиновый костюм был моден и строг, прост и дорог и, несомненно, специально подобран под цвет глаз. Прохладный, ветреный осенний день заставил се накинуть короткую пушистую белую шубку, Барби решил, что это мех полярного волка, — наверное, обесцвеченный, если не альбинос.
Но котенок! Котенок явился для него полной неожиданностью. У девушки была сумочка из змеиной кожи, сделанная по последней моде, с двойной ручкой через плечо, напоминающей кольца свернувшейся змеи. Сумочка была приоткрыта, как корзинка, и оттуда высовывался совершенно очаровательный черный котенок, еще совсем маленький, любопытный и довольный собой. На шее у него красовалась алая ленточка, завязанная двойным бантиком.
Оба смотрелись просто восхитительно, но котенок, который смотрел на вырывающиеся из серой мглы огоньки, не очень то подходил этой девушке. Сомнительно, чтобы она стала умильно пищать над умненькими зверушками. Такие шикарные штучки, как она, молодые и модные деловые женщины, обычно не включают в свой гардероб даже самых очаровательных котят.
Барби постарался отогнать легкую, но неотвязную тревогу и прикинул, откуда она могла знать его. Кларендон — небольшой город, и все журналисты вращаются в своем кругу. Такие рыжие волосы не забудешь! Он снова повернулся, чтобы убедиться, что зеленые глаза смотрят именно на него. Да, на него.
— Барби?
Ее голос звучал решительно и бодро. С легкой хрипотцой, возбуждающей, как ее волосы и глаза. Она обращалась к нему непринужденно и несколько отстраненно.
— Вилл Барби, — подтвердил он. — Репортер «Кларендон Стар».
Совершенно заинтригованный, он начал распространяться на эту незначительную тему. Может быть, он надеялся понять, почему в первый момент испугался ее? Ему не хотелось отпускать девушку.
— Мой редактор хочет убить одним выстрелом двух зайцев. Первый — полковник Вальравен. Уже двадцать лет, как снял форму, но любит, когда к нему обращаются по званию. Бросил теплое местечко в Вашингтоне и вернулся домой, чтобы завоевать избирателей и попасть в сенат. Но для газет он вряд ли что-нибудь скажет. Сначала переговорит с Престоном Троем.
Девушка слушала. Черный котенок зевал. Мигали огни. Небольшая группа встречающих столпилась у металлического барьера, отделяющего их от летного поля. Служащие в белой униформе готовились обрабатывать прибывающие самолеты. Но девушка не сводила зеленых глаз со своего собеседника, а чарующий голос мягко спросил:
— А кто ваш второй заяц?
— Этот будет поважнее, — сказал Барби, — доктор Ламарк Мондрик. Главная фигура в Гуманитарном фонде по исследованиям человека при университете. Должен прибыть сегодня чартерным рейсом с Западного побережья вместе со своей экспедицией. Они были в Гоби… Но вы, вероятно, знаете о них?
— Нет. — Опять ее голос заставил его сердце учащенно забиться. — А кто они такие?
— Археологи, — ответил Барби. — Они вели раскопки в Монголии еще до войны. А когда японцы сдались в 1945 году, они пробились через все дипломатические рогатки, чтобы вернуться туда. Сэм Квейн, правая рука Мондрика, во время войны служил в военной миссии в Китае. Знает все подходы. Не могу точно сказать, что они там искали, но, видимо, что-то особенное.
Девушка, казалось, заинтересовалась, и он продолжил:
— Они все из нашего города. Сегодня — их возвращение домой после двух лет мужественной борьбы с армиями, бандами, песчаными бурями и скорпионами в дикой Монголии. Ожидается, что они привезут нечто, долженствующее потрясти археологическую науку.
— А что это будет?
— Я здесь как раз для того, чтобы узнать, — Барби озадаченно рассматривал ее. Черный котенок счастливо жмурился. В ней не было ничего, что могло бы вызвать эту тревогу. Ее улыбка и взгляд зеленых глаз по-прежнему оставались отстраненными, и он испугался, что девушка уйдет. Нервно глотнув, репортер спросил:
— Мы с вами знакомы?
— Я ваш конкурент. — Ее холодность исчезла, в голосе послышался дружеский смешок. — Эйприл Белл, «Кларендон Колл». — Она показала ему маленькую черную записную книжечку, спрятанную в ладони. — Меня предупреждали, чтобы я остерегалась вас, Барби.
— О! — Он улыбнулся и кивнул на группки пассажиров в стеклянном здании авиавокзала, которые ожидали вылета. — Я думал, вы здесь проездом из Голливуда на Бродвей. Вы же не на самом деле работаете в «Колл»?
Барби поглядел на ее огненные волосы и восхищенно покачал головой:
— Я бы увидел вас раньше.
— Я только поступила, — призналась она. — Я только прошлым летом закончила колледж. Начала в «Колл» с понедельника, и это у меня первое задание. — Ее голос звучал по-детски доверчиво. — Мне кажется, я совсем не знаю Кларендона. Я здесь родилась, но потом мы переехали в Калифорнию, когда я была еще совсем маленькая.
В невинной улыбке девушка обнажила белые блестящие зубы.
— Я только начинаю, — доверительно произнесла она, — а мне
так хочется понравиться в «Колл». Собираюсь написать хорошую статью про экспедицию Мондрика. Все это так интересно и необычно, но я боюсь, что в колледже я не очень научилась разбираться в таких научных тонкостях. Вы не будете возражать, Барби, если я задам вам несколько глупых вопросов?
Барби смотрел на ее зубы — ровные, сильные и очень белые. На рекламах у стоматологов женщины с такими зубами грызут кости. Ему пришло в голову, что было бы занятно увидеть, как Эйприл Белл будет грызть розовую косточку.
— Правда, вы не возражаете?
Барби кашлянул, собираясь с мыслями. Усмехнулся, начиная понимать. Еще новичок, неумейка, но умная, как Лилит. А котенок ей понадобился, чтобы усилить трогательное впечатление беззащитной девочки и окончательно свести с ума тех, для кого оказалось недостаточно ее заискивающих глаз и умопомрачительных волос.
— Мы с вами конкуренты, леди, — напомнил Барби, напустив на себя строгость. Ее глаза обратились к нему с обидой и укоризной, но он продолжал так же твердо: — Кстати, не может быть, что Эйприл Белл — настоящее имя.
— Меня звали Сьюзен. — Потемневшие зеленые глаза смотрели ласково. — Но я подумала, что подпись «Эйприл» будет выглядеть под статьей намного лучше, — ее хрипловатый голос стал тише. — Пожалуйста, эта экспедиция… доктор Мондрик, должно быть, большая фигура, если все газеты хотят писать о нем?
— Номер с ним пойдет нарасхват, — согласился Барби. — У него в экспедиции всего четыре человека, но, кажется, у них там были сенсационные приключения, когда они пробирались к этим стоянкам в пустыне в такое время, как сейчас. У Сэма Квейна друзья в Китае. Наверное, они помогли.
Девушка вынула маленькую ручку и стала записывать его слова в миниатюрную книжечку. Грациозные движения ее опрятных ручек вызвали у него ассоциацию с диким зверьком, свободным и пугливым.
— «Китайские друзья», — пробормотала она, записывая, и вопросительно посмотрела на него. — Правда, Барби, вы не знаете, что они привезут?
— Ни малейшего представления. Сегодня из Фонда позвонили в «Стар» и дали знать, что они прибудут в семь чартерным
Рейсом. Говорят, у них какие-то сенсационные новости — хотят узнать об открытии. Они просили послать фотографа и журналиста, знакомого с научной тематикой. Но «Стар» не занимается наукой как таковой, поэтому я буду писать и о Вальравене, и об экспедиции.
Вилл вдруг попытался вспомнить имя мифической волшебницы. Она была, несомненно, столь же обольстительна, как Эйприл Белл, но имела жестокую привычку превращать поддавшихся ее чарам мужчин в очень непочтенных животных. Как же ее звали? Цирцея?
Барби не произносил имени волшебницы вслух, он был в этом уверен. Однако быстрая улыбка на ярких губах и отблеск злорадного удовольствия в глазах девушки заставили его подумать, что он проговорился.
С минуту Вилл чувствовал себя не совсем комфортно, пытаясь отделаться от этих мыслей. Он читал кое-что из Меннингена и Фрейда, отрывки из «Золотого букета» Фрейзера. Символы этих народных преданий, насколько он понимал, отражали страхи и надежды древних, поэтому пришедшее ему в голову сравнение должно отражать что-то из его собственного подсознания. Не хотелось доискиваться, что именно.
Барби резко рассмеялся и сказал:
— Я расскажу вам все, что знаю, хотя, вероятно, и получу по шее от Престона Троя, когда он прочтет мою статью одновременно и в «Колл». Или, может быть, мне записать ее для вас?
— Спасибо, я хорошо стенографирую.
— Итак, доктор Мондрик был одним из лучших антропологов Кларендонского университета. Десять лет назад он уволился и основал свой Фонд. Он не узкий специалист и работает не ради себя. Любой из его коллег подтвердит, что доктор один из лучших знатоков человечества в мире. Он знает биологию, психологию, археологию, социологию, этнографию — все, что касается предмета его научного интереса — человечества.
На Мондрике держится весь Фонд. Он и собирает деньги, и тратит их, не особенно отчитываясь, над чем конкретно он работает. Он организовал три экспедиции в Гоби, пока война не помешала, а потом снова бросился туда. Они ведут раскопки в районе пустыни Алашань, на юго-западе Гоби, — это самое сухое, жаркое и тяжелое место.