Троттер опытным путем подтвердил теории Линда о целительной силе цитрусовых плодов, но заявил, что предложенный Линдом метод приготовления сока был малоэффективен. Лучше всего было позволить пациентам высасывать сок непосредственно из плодов. Свежий сок также можно было сохранить, соблюдая определенную методику приготовления [25].
Троттер назвал ряд факторов, вследствие которых африканцы были особенно уязвимы для цинги. Среди них – плохое питание и недостаток физической активности. Помимо этого, «предрасположенность к цинге, судя по всему, может повышаться вследствие тяжелых условий содержания в трюме корабля» [26]. Задолго до введения антропологами термина «структурное насилие», который описывал, как бедность и другие формы притеснения способствуют распространению и усугублению серьезности заболеваний, Троттер осознал, что физические и моральные мучения от порабощения служат причинами для повышения предрасположенности к болезням [27]. Он сосредоточился на работорговле как явлении, вместо того, чтобы фокусироваться на индивидуальных особенностях или расовой принадлежности человека. Бесчеловечная жестокость, с которой приходилось сталкиваться рабам во время плавания из Африки в страны Карибского бассейна, ошеломляла. «Было бы несправедливо полагать, будто африканец не чувствует боли расставания, навеки прощаясь со своей родиной, со своей свободой и друзьями», – объяснял он.
У ряда женщин во время этого кошмарного плавания случались «жестокие истерические припадки». По ночам из трюма слышались «чудовищные стоны».
Некоторые африканцы совершали самоубийство, предпочитая спрыгнуть с корабля в море вместо того, чтобы быть проданными в рабство [28]. Троттер ратовал за то, чтобы в будущем на борт кораблей сажали меньше африканцев, обеспечивая их качественными фруктами, цитрусами и свободным доступом к воде. Он также призывал ввести режим зарядки и даже предлагал «поощрять танцы, которые, помимо необходимой физической нагрузки, могут обеспечить некоторое развлечение, отвлекают от неугодных мыслей и приводят африканцев в более веселое расположение духа». Тем не менее, предупредил он, внедрять такие предложения нужно аккуратно, не «прибегая к помощи плети‑девятихвостки» [29].
Внимание Троттера к ужасным условиям, в которых содержались на невольничьих судах африканцы, безусловно, стало толчком для развития его идей. Однако на него также повлияло развитие в восемнадцатом веке пневматической химии, которая вдохновила многих представителей медицинского сообщества на изучение влияния тесных пространств на качество воздуха [30]. Троттер предложил использовать для транспортировки рабов корабли большего размера, чтобы обеспечить нормальную циркуляцию воздуха. И подчеркнул, что зерно в корабельных кладовых также нужно проветривать как можно чаще [31].
Его исследования цинги с одной стороны опирались на положения пневматической химии, а с другой – способствовали дальнейшему их развитию. «Новейшая область химии, – писал он, – открыла нам сокровищницу знаний». Троттер предположил, что фрукты с высокой кислотностью помогали при лечении цинги в связи с содержанием в них «витального воздуха» или «оксигена». Он также заметил, что «несвежая атмосфера в трюмах», полная «грязного воздуха» и «гнусных испарений», провоцировала развитие болезни [32].
Кроме того, Троттер изучал состояние здоровья не конкретного индивидуума, а целой группы населения, заложив тем самым основы общественного здравоохранения и внеся вклад в развитие эпидемиологического подхода к изучению заболеваний. А сам феномен заболевания рабов на невольничьих кораблях стал свидетельством того, как на возникновение болезней могут влиять антропогенная среда и принимаемые человеком решения.
В конце своего трактата по цинге Троттер привел рекомендации по питанию, физической нагрузке и уборке помещений, в которых на кораблях держали порабощенных людей. Он резюмировал: «Для всех этих рекомендаций нужно добавить, что внедрять их в жизнь необходимо максимально мягко и часто – с величайшим тактом. Хотя строгое обращение уже вытесняется, и мало кто считает, что своими действиями попирает права человека и его брата!» [39]. Впоследствии эти рекомендации станут общепринятыми в эпидемиологической практике.
Показания Троттера стали появляться в трудах о важности кислорода. В «Медицинских записках» от 1796 года издания Роберт Торнтон, который был сторонником пневматической медицины, посвятил вторую часть первого тома действию кислорода в животном организме и причинам жизнедеятельности и преднамеренных действий. В своей работе он упоминает Троттера наряду с другими известными медиками, такими как Пристли и Лавуазье. И подчеркивает, что именно выводы Троттера, основанные на наблюдениях судового хирурга за «пассажирами» невольничьего судна [40], подтверждают лабораторные результаты, полученные вышеупомянутыми учеными.
Интерес к необходимости свежего воздуха на невольничьих кораблях совпал по времени с куда более известным явлением – расцветом тюремных реформ конца восемнадцатого века. Они были непосредственно связаны с именем Джона Говарда, британского филантропа и реформатора. Говард получил должность старшего шерифа в английском Бедфорде, где ему было поручено заниматься инспектированием тюрьмы графства. Говард быстро обнаружил, что тюремщики брали с заключенных плату за содержание под стражей. Однако многим было просто‑напросто нечем платить, из‑за чего срок отбывания наказания только увеличивался. Филантроп счел эту практику чудовищной, особенно в случае тех заключенных, которые могли быть невиновны или отбывали срок за незначительные правонарушения [41]. Потрясенный этой несправедливостью и другими ужасными условиями содержания в тюрьмах, Говард провел всю зиму 1773–1774 годов, тщательно инспектируя британские исправительные заведения. А после – тюрьмы и других европейских стран.
Во время своих странствий он собирал подробную информацию и тщательно документировал свои наблюдения. После целого дня в какой‑либо тюрьме он останавливался на ночь в местной гостинице и записывал все, чему стал свидетелем. Он подсчитывал, сколько камер было в каждом учреждении, измерял их площадь и отмечал, сколько людей находилось в одной камере. Он указывал, в каких тюрьмах мужчинам можно было взаимодействовать с женщинами, в каких среди обычного контингента встречались также умственно отсталые заключенные, в каких содержались совсем юные мальчики.
Документируя социальные и физические аспекты, Говард также обращал внимание на санитарные условия. Он выяснил, что в одних тюрьмах не было нормального доступа к воде. В других заключенные получали воду от тюремщиков. Но в любом случае на человека полагалось всего лишь по полтора с лишним литра в день – и для питья, и для умывания.
Говард также отмечал качество воздуха. Провидение, писал он, дарит воздух всем людям безвозмездно. Заключенным не нужно прибегать к каким‑то изощрениям, чтобы получить к нему доступ. И все‑таки арестантов «лишают этого подлинного жизненного лекарства». Даже животным свежий воздух необходим для выживания. Однако «воздух, который уже сослужил свою службу в легких, является грязным и тлетворным». Говоря о важности свежего воздуха, Говард также сослался на историю британских военнопленных, задохнувшихся в индийской тюрьме в 1756 году [42]. Факт упоминания этого случая свидетельствует о том, как в тот период времени эта история стала краеугольным камнем для всех, кого заботила необходимость свежего воздуха. И как примеры из далеких уголков земного шара способствовали развитию медицинского знания в Великобритании.
Говард утверждал, что дефицит таких базовых вещей, как чистая вода, свежий воздух и приемлемые условия проживания, непосредственно приводил к вспышкам инфекционных заболеваний. Тюремная лихорадка, равно как оспа и другие болезни, заявлял он, возникала в результате тесноты помещений и плохой планировки исправительных заведений [43]. Тюремной лихорадкой в восемнадцатом веке называли все болезни, которые развивались в тюрьмах и других скученных местах. Под этим названием могло скрываться огромное множество самых разных заболеваний. Однако обычно оно подразумевало болезнь, которая теперь известна как сыпной тиф.
Как и многие его современники, Говард полагал, что зараженные заключенные передают болезнь своим сокамерникам [44]. Он цитировал трактат Джеймса Линда – того самого хирурга, который предложил для лечения цинги использовать лимоны, заявляя, что «источник инфекции в нашей армии и во флоте – это, несомненно, тюрьмы» и что британские корабли, отправившиеся на сражение в Войне за независимость США, потеряли две тысячи солдат, потому что болезнь на суда принесли освобожденные из тюрем заключенные [45].
Основываясь на своих наблюдениях, Говард составил список рекомендаций для улучшения условий в тюрьмах. Он утверждал, что заключенных нужно содержать в индивидуальных камерах, чтобы предотвратить негативные последствия загрязненного воздуха [46]. Он понимал важность свежего и чистого воздуха и открытых окон и предлагал по мере необходимости выводить заключенных на улицу для проветривания [47]. Доклад Говарда помог убедить чиновников в необходимости пересмотреть планировку тюрем. В 1779 году Палата общин приняла пенитенциарный закон, который призывал города‑графства и городские поселения строить исправительные учреждения с одиночными камерами в соответствии с идеями Говарда. При возведении новых тюрем теперь учитывались рекомендации филантропа [48].
Говард продолжал заниматься изучением тюрем и путешествовал по Европе, заглядывая в исправительные учреждения Голландии, Германии, России и других стран. В одной московской тюрьме он увидел мужчин, прикованных к стенам, но отметил, что женщин такая участь не постигла. Он побывал в Бутырской военной тюрьме, где заключенные содержались в одном помещении и выглядели «бледными и больными». Он также посетил военный госпиталь, основанный по указу Петра Великого, при котором тоже была своя тюрьма. В свой первый визит Говард назвал камеры в этой тюрьме «грязными и непристойными», но, когда он позже вернулся туда в сопровождении русского врача, там стало значительно чище [49].