Мелкая тем временем на цыпочках добралась до уже знакомого мне платяного шкафа.
— Опять розовые платья с рюшками?
Живой не дамся.
— Нет, госпожа, господин просил примерить темно-зеленое…
Просил, значит… Эй, а откуда там другие цвета?
— Его ж там раньше не было?
— Господин привез… Днем… Сегодня…
О как. Все для тебя, милая невеста, только оденься к ужину, как здесь привыкли, не смущай маму с папой.
Норг недовольно фыркнул, когда личная чесалка убрала руку, но спорить не стал, и я, к облегчению Розы, все же милостиво изволила примерить новый наряд. М-да… Лучше, конечно, чем было, намного. Но… Вот не мое это — платья. По крайней мере, с таким весом. Не вижу я себя в них. Джинсы с рубашками по колено — это мое. А тут… Грудь чуть ли не вся вывалилась, четвертый размер, между прочим, жирок на талии хоть и скрыт чуть, но видно же по формам. Да и нижние «девяносто», вернее почти «сто двадцать»… Длинные широкие юбки немного сглаживали впечатление от форм, и все же любой, кто смотрел со стороны, легко мог угадать вес хозяйки платья. О руках-сосисках в таких чересчур узких рукавах я вообще молчу — там сразу надо было резать по шву, пусть и выставляя таким образом голые телеса на всеобщее обозрение. В общем, была бы моя воля, отправилась бы я вниз в удобной рабочей одежде, и плевать на нервных родственников. Но, увы. Мне тут еще жить, вроде как даже с ними бок о бок… Надо начинать как-то притираться.
К платью пришлось обуть туфли такого же цвета, на невысоком и устойчивом каблучке. Волосы я решительно забрала в пучок, не обращая внимания на тихие, практически предсмертные стоны мелкой, но от колье и серег с изумрудами отвертеться не удалось. Зато отвоевала макияж, вернее, отсутствие оного, едко поинтересовавшись, не на рынок ли меня ведут, чтобы там перепродать. Девчонка покраснела и больше с указаниями не лезла.
Оставив живность дрыхнуть на постели, я в сопровождении Розы спустилась вниз.
Зал как зал. Стол как стол. Да, свечи в подсвечниках по стенам и в канделябрах на столе, да, белоснежные салфетки, накрахмаленная скатерка, куча столовых приборов, и прочая муть. Но если убрать всю праздничную обстановку, то большого отличия от деревенских праздничных столов не обнаружится.
А вот гости, то бишь хозяева… Жених, тот мальчишка, что меня норгом «наградил», парочка во главе стола, судя по возрасту, мама с папой, и девчонка, чуть моложе меня. Эй, на детей мы не договаривались! Я ж в такой обстановке и ответить-то достойно не смогу: не захочу травмировать нежную детскую психику!
Народ что-то тихонечко обсуждал, пока в дверях не появилось мое сиятельство.
Все то время, что мы с Розой шли к моему месту рядом с женихом, я с интересом наблюдала за реакцией: Конрад и будущий свекор разглядывали мою тушку с интересом: «любимая свекровь», не скрываясь, недовольно кривила губы — обломали мадам, похоже, не удалось ей полюбоваться хрюшей в рюшах; паренек смотрел настороженно, будто бы пытаясь понять, какую еще гадость ожидать от пришлецы, не побоящейся приручить пушистую нечисть; а вот неприкрытый восторг в глазах девчонки мне совершенно не понравился. Знаю я этот взгляд, сама так рассматривала в далеком детстве редких гостей матушки, появлявшихся в нашем доме из далекого и загадочного «большого города», мысленно составляя список каверз и прикидывая, над кем первым начну издеваться с утра пораньше. Чувствую, от этой красавицы нужно держаться как можно дальше, если не хочу последних нервов лишиться…
Служанка почтительно отодвинула кресло, я умостила свои телеса на сидении, обшитом какой-то не знакомой мне мягкой тканью. И? Дальше что? Так и будем в молчанку играть и взглядами общаться? Я — девушка голодная, могу и погрызть кого ненароком.
— Инка, рад, что ты смогла к нам присоединиться!
А то у меня выбор был. Да что ж у тебя, милый мой, улыбка такая искусственная. От нее все молоко в округе скиснет через минуту. Что, мама с папой еще те подарочки?
— Надо же где-то поужинать, — и глазки в пол. Блохастик поперхнулся, его матушка раздраженно фыркнула, остальная троица с трудом сдержала смех, а я, пока народ в себя не пришел, сделала Розе знак, и расторопная служанка сразу же наложила своей хозяйке побольше салатика, мясного, судя по всему, с майонезом. Няма.
— Милая, вы предпочитаете темные цвета в одежде?
Змея среднего роста и средней полноты. Ну тебе-то точно не мешало бы одеться в эти самые темные цвета. В твоем возрасте светло-зеленый носить не стоит: он и морщины выгодно подчеркнет, и пятна старческие чудесно выделит.
— В них меньше объемы заметны, — ответила — и жевать. Пусть теперь думают сами, только ли себя я имела в виду.
Слуги за креслами молодых господ тоже стали наполнять тарелки своих подопечных. Вот, правильно, в данном случае явно лучше жевать, чем говорить.
— Инка, ты правда из другого мира? А зачем за Кони выходишь? Он тебя заставил, да?
— Вилис!
Очень непосредственная девочка. А вообще, вопрос хороший: зачем мне за оборотня-то? Может, просто невестой остаться, пока на свою крышу не заработаю?
Ответить и как-то разрулить ситуацию я не успела: в коридоре неожиданно послышались крики и шум, через пару секунд дверь в комнату распахнулась, и внутрь вломился пушистик. Привет, Снежок, давно не виделись. Ой, а что вы все замолчали-то, дамы-господа? Моя живность вроде накормлена уже. Правда, милый?
Милый добрался до моего сидения и по-хозяйски улегся на пол рядом. Люди и нелюди, дышать тоже нужно, хотя бы изредка. Нафига тут зал, полный трупов. Да отомрите вы! Вон, у ненаглядной свекровушки уже глаза из орбит вылазят.
— Инка… Он твой???
Вилис, да? Миленькая девочка, радующая маму с папой послушанием и ярко- розовым платьем за обедом…
— Сложно сказать. Похоже, Снежок считает наоборот.
Живность с пола что-то ворчливо поддакнула.
— Кони, а почему ты раньше нас с Инкой не познакомил?
Ребенок, похоже, воспользовался вынужденным молчанием матушки и решил допросить братца.
— Инка училась в другом мире.
Вот она, выдержка. В отличие от родителей, даже не побледнел. Действительно, что ему, оборотню, племяннику одного из Сиятельных Глав, какой-то норг, тем более сытый.
— Вилис, не докучай брату вопросами!
О, «заморозка» закончилась. А жаль. Я еще не весь салат доела.
Снизу недовольно фыркнули. Вот же проглот.
— Роза, покорми Снежка, пожалуйста.
Нет, а что? Ждать, пока это чудо решит всех на зуб попробовать? И не нужно прожигать меня взглядом.
Бьюсь об заклад, живность скоро начнет понимать речь окружающих. По крайней мере, на «покорми» реакция была однозначной: гортанный звук, намекающий на желание повторить ужин. Негодующая свекровь вновь замерла памятником самой себе, а служанка, наконец, решилась исполнить мою просьбу, и возле стула материализовалась тарелка с мясом непонятного происхождения.
— Инка, у вас, похоже, дар: привлекать к себе друзей и союзников, — высокий стройный брюнет, мой будущий свекор, тоже решил вступить в разговор. Оно и верно: пока жена вынужденно молчит, надо пользоваться моментом.
— Ну… Друзей у меня мало…
Договорить мне не дали.
— Я! Я буду твоим другом!
Ох… Похоже, я действительно попала… Почему меня никто не предупредил, что в дополнение к непонятной живности-проглоту женишок подсунет своей наивной невесте еще и восторженного ребенка с горящими глазами и шилом в одном месте?
Сурина:
Тяжелое ночное дежурство, закончившееся нервным срывом у всех трех докторов, плавно перетекло в спокойный дневной сон. Странно, но, сделав гадость в Инкином стиле, я почувствовала себя чуть ли не счастливой. Я, аристократка в двенадцатом поколении, дочь и невеста уважаемых вампиров из двух влиятельных кланов, опустилась до мелкой мести дурному пациенту! Невероятно, но факт: заперев гнома вместе с тремя человечками, я почувствовала спокойствие и удовлетворение, словно именно так и должен был закончиться этот ночной эпизод.
Едва добравшись до постели в общаге, я рухнула навзничь и мгновенно улетела в мир сновидений. Первый раз за долгие годы мне снился нормальный, цветной сон. Правда, тема была неожиданной: далекое и не всегда счастливое детство. Спокойные, веселые, беспечные моменты и сцены из жизни словно хотели намекнуть на что-то или же подчеркнуть разрыв между сном и реальностью. Как бы то ни было, я наконец-то выспалась и проснулась поздно ночью отдохнувшая. До утра лежала, бездумно уставившись в потолок, категорически не желая вспоминать и анализировать увиденное.
Работа началась с вызова к вновь обретенному куратору. Вместе с Инолом мы выслушали жестокий «приговор»: несколько дней работы на этажах у людей. Раньше я, наверное, тут же взъелась бы на инкуба, а теперь лишь плечами пожала: как скажете, норн куратор. Можно и к людям. В ответ на удивленный мужской взгляд улыбнулась во все зубы, не стесняясь демонстрировать клыки. Жизнь действительно частенько прекрасна, если не стремишься следовать навязанным обществом многочисленным правилам. Вы, норн куратор, постоянно восхищаетесь человечкой? Будет вам вторая Инка. Тем более что с возвращением оригинала больница и так встанет на уши, а значит, моей скромной помощи в этом нелегком деле могут и не заметить.
— Что ты задумала?
Оборотень, как и инкуб, похоже, готов был подозревать меня чуть ли не в самоубийственном желании прогуляться до Бездны, заодно прихватив с собой весь персонал БЛиНа.
— Ничего, — ответила абсолютно честно, но напарник не поверил. Что ж, его право.
Третий этаж встретил привычной дверью, деревянной, обитой по краям железом, с некоторых пор служившей только декорацией и больше не запиравшейся.
— Сурина, Инол, — на скрип открывавшейся конструкции выглянул из ординаторской Ирген. За прошедшие годы он похудел, накачался и все так же был в меня влюблен, правда, теперь уже тщательно скрывал свои чувства. Встречались мы по работе часто, так что парень не удивился, увидев нас с напарником.