Сергей хмыкнул.
– Отлично! Теперь, когда я буду лежать в постели с женщиной, я буду думать, что ты стоишь у изголовья кровати и наполняешь меня желаниями и страстью.
– Ну, ты не волнуйся, до такой степени я не могу влезать в твою жизнь. Но если мне надо что-то узнать, то тут конечно проблем нет. Но я сейчас не о том. Спасибо тебе за угощение, но в следующий раз у тебя ничего не выйдет, если ты пойдешь этим путем. Кровь животного открывает ход сюда только один раз. Так что тебе придется привести ко мне человека.
– Человека? – Волосы на голове Сергея вдруг стали дыбом. Он понял, что зашел слишком далеко.
– Да человека, но могу тебя успокоить. Тебе не надо будет его убивать. Только отдай его мне, и мы с тобой сможем продолжить разговор.
Сергей был так потрясен, что не нашелся что ответить.
– Второй раз мы говорим о пустяках, – сказал отец, и Сергей почувствовал, как он его слегка подталкивает в спину. – Постарайся в третий раз не отвлекаться.
– Ты знаешь, – Сергей, наконец, заговорил, – наверно это наша с тобой последняя встреча.
– Почему? – искренне удивился отец.
– Я не собираюсь убивать человека.
– Какие глупости! Да ты прирожденный убийца.
– Не шути так.
– А я и не шучу.
– Я не собираюсь больше никого убивать! Я не хочу. И не умею. Я никогда этого не делал!
– Разве!
Сергей удивленно поднял брови.
– А несчастная собака? – продолжал отец. – Ты думаешь, что все так просто? Она сдохла в тот же вечер. Ты разбил ей все внутренности. И здорово, я скажу, у тебя получилось.
– Даже если она сдохла, это не считается!
Считается! А, впрочем, хорошо, оставим кошек и собак в покое. Будем считать, что в свое время в детстве ты не успел поиздеваться над животными и теперь наверстываешь. А кондукторша?
– Какая кондукторша? – Сергей почувствовал себя неуютно.
– Почему-то до сегодняшнего дня он не вспоминал про нее. Ты же убил ее.
– Это неправда!
– А только что кого ты поил кровью?
У Сергея всегда была очень плохая память на лица. Но теперь он все прекрасно вспомнил. Одна из женщин, которые пили кровь, как собаки действительно была кондукторшей. Той самой.
– Она умерла, и ее даже не успели довезти до больницы. Сильнейший инсульт. Даже у того, кто тебя завербовал, никогда это не получалось так быстро и с такой силой. Ты способный ученик!
– Ты все врешь! – Сергей облизал пересохшие губы.
– Нисколько. И ты сам это прекрасно знаешь. Так что не притворяйся. Это дело тебе знакомо и даже нравится. Помнишь сумасшедшую из психбольницы? У нее была шизофрения легкой степени, теперь она полностью невменяема. Врачи отказались от нее. Идиотизм. Душа в ней умерла навсегда. Этого бы не было, если бы ты не посмотрел на нее. Или ты опять мне не веришь?
– Нет! – Сергей закрыл глаза руками. Он чуть не плакал.
– Да не расстраивайся так, – отец вдруг стал виновато оправдываться. – Это все ерунда. У тебя ведь есть враги, недоброжелатели? Ты их только приведешь, а остальное тебя не коснется.
Сергей ускорил шаги и пошел быстрее. Он хотел как можно скорее уйти от всего этого. Голос отца прозвучал уже у него за спиной.
– Зато ты увидишь чудесное зрелище. Гибель твоего врага! Ты ведь всегда мечтал увидеть это!
Сергей хотел ему что-то сказать, хотя в голове не было никаких мыслей, и оглянулся. Отца за ним уже не было, и ничего уже не было. Коридор перестал быть бесконечным. Наоборот, Сергей увидел его конец. Коридор как бы закрывался за ним, он выгонял его. И Сергей не выдержал, он испугался, что сейчас его поглотит эта ужасная серая стена. Он побежал.
Когда он снова оказался в Больнице Скорой помощи, то треугольник исчез сразу, как только он оглянулся на него. Сергея всего трясло. Он подумал, что сейчас упадет так же, как и в прошлый раз. Но он не упал. Силы не оставили его. Он вполне мог передвигаться. Свечи на полу уже погасли. Они валялись на полу, словно кто-то пнул их ногой. Он поднял их и растерянно рассовал по карманам.
Надо было убираться поскорее. Сергей больше ни минуты не хотел оставаться в этом проклятом месте.
И как всегда, он покинул Больницу Скорой помощи никем незамеченный. По дороге домой он думал о том, что с ним произошло. Голова его была легкой, словно он очень хорошо отдохнул. Надо же, магия уже начинает наполнять его силой. Но зато совесть его была не такой спокойной: как тело. Он думал о двух женщинах, которых он, сам того не желая, погубил, и ему было стыдно. Правда, Сергей все еще не верил в то, что ему только что сказал отец.
Было темно. Мороз усилился, и снег приятно скрипел под ногами. Небо было чистым и с него на землю смотрели бесчисленные звезды. Деревья все были в снежных шапках и освещаемые ярким светом луны представляли собой чудный ночной пейзаж, достойный кисти Куинджи. Особенно красиво искрился снег. Сергей шел и любовался им. Его душой постепенно овладевали покой и безмятежность. Он уже подходил к своему дому, как остановился, задумался на минуту и сам себя спросил:
– А кого же это, интересно, я могу считать своим врагом?
6
Зоя Чуковская, медсестра детского отделения в эту ночь заснула в коридоре на кушетке только под утро. Дежурство накануне было таким тяжелым, что она просто не выдержала и еле добралась до ординаторской. Но там уже находилась ее напарница Люся, прошлым летом кончившая медучилище, и Зоя была уверена, что эта нахалка уже успела сама занять единственную кушетку и давно спит, потому что страшная лентяйка и безответственная девчонка. А спорить и ругаться с ней, у Зои не было никакой охоты. Проснувшись, она поглядела на часы, и увидела, что пора готовиться к утреннему обходу. Кроме градусников у нее было три укола, и она даже одного не доверит сделать этой Люське.
Зоя встала с кушетки, поправила на себе халат, пригладила рукой растрепавшиеся во время сна волосы и солдатским уверенным шагом направилась в сторону ординаторской. Когда она вошла в кабинет то оттого, что увидела, краска стыда сразу растеклась по ее лицу.
Прямо на кушетке в какой-то ужасной проститутской позе Люська трахалась со своим любовником Олегом, который хотя и не был милиционером, носил форму, потому что работал в военизированной охране какого-то там завода. Оба они были полураздетые, от чего выглядели еще более омерзительными, чем, если бы они были совсем голые.
Увидев Зою, они смутились и закопошились, как два навозных жука, которых обнаружили в картофельной ботве. А Зоя и не собиралась уходить, она презрительно передернула плечами и направилась в уголок, где лежали градусники, шприцы, прочие мелочи и инструменты. Тут она встала спиной к любовникам и не видела, с какой ненавистью смотрит на нее напарница. Она честно занимается своим делом и никому не позволит помешать ей.
Пришлось молодым людям собрать манатки и ретироваться.
Продолжать начатое дело не было ни какой возможности. Смущенные они стали спешно одеваться. На лицо Олега Люся старалась не смотреть, столько в нем было неудовлетворенности. «Ну, стерва, эта Зойка!» Люся никогда ей этого не забудет и при первом же случае отомстит. Девчонка готова была зашипеть от злости, но не делала этого, потому что знала, что доставит этим Зое еще большее удовольствие.
А та демонстративно подошла к железному шкафу с лекарствами открыла его ключом, который из медсестер доверяли только ей, и стала шуршать коробками. Она специально делала это громко и, хотя не видела напарницу и ее приятеля, была уверена, что это им не нравиться. Но она и не видела также, что Олег уже успел одеться и стоит у нее за спиной. Он был высокого роста, малый достаточно плечистый и обладал отличным и острым, даже чересчур острым зрением. Его глаза бегали по коробкам и пачкам с лекарствами и были полны глубокого интереса. Но Зоя этого не видела. Не заметила любопытства своего любимого и Люся. Она тоже оделась и подбежала к приятелю.
– Пойдем, Олежек, я тебя провожу, – воркующим голосом произнесла она и увлекла его из ординаторской.
– Что это за выдра? – спросил Олег, когда был уже у выхода из отделения.
– А, это Зойка! – махнула рукой Люся. – Она у нас старая дева. И злая как Баба Яга. Вреднющая! Ужас. Дети ее как огня боятся. А мне постоянно приходится с ней дежурить. Ладно, не обращай внимания. Она всегда такая.
Но Олег уже забыл про вреднющую Зою. Он уходил, а перед глазами у него стояли названия лекарств, которые он увидел в белом железном шкафу со стеклами закрытыми изнутри занавесками:
«Кодеин», «Фентанил», «Эстоцин», и даже «Морфин».
А Зоя уже собиралась идти по палатам, чтобы ставить градусники, как вошла Люся. Девушка не выдержала и зло сказала:
– Обязательно надо было заходить? Да? Мы же уже кончали.
«О, Боже! – подумала про себя Зоя. – Как они все сейчас выражаются». Она никогда не привыкнет к этому скотству, к этому зоопарку, к этому, как говорит ее подруга Надя, животному миру тундры. А этот Олег? Он же все это время даже шапки не снял. Он был в ней, когда она даже только вошла. И от этой шапки так несло потом, что вся ординаторская, ею просто провоняла.
Но говорить всего этого она не стала. И хотя все ее чувства были оскорблены, она спокойным голосом ответила:
– Дорогая моя, здесь не бордель, а больница. Детское отделение.
– Бе-Бе-Бе! – передразнила ее Люся. – Завидно стало? Тогда завидуй молча! Самой, небось, тридцать лет скоро, а ее ни один мужик не трахнул. Конечно, кто такую трахнет? Только слепой!
Зоя вздрогнула. Это уж слишком! Она вовсе не уродина. Конечно не такая смазливая, как Люся, но, во всяком случае, интереснее ее. На это она даже не стала отвечать. Много чести.
Она повернулась, взяла стакан с градусниками и сказала за спину:
– Я в левое крыло. Ты в правое. Не забудь. А то опять перепутаешь.
Слова ее прозвучали как приказ. Люся даже губки закусила и хотела топнуть ножкой. Нет, ей никогда не победить Зою. Какая-то сила стоит за ней.