– Так это ты?
– Я!
Теперь это была совсем другая девочка. Милая. Чертовски милая. Длинные каштановые волосы. Большие зеленые глаза. Отпадная фигура, которую она подчеркнула обтягивающими темно-зелеными джинсами и яркой красной шерстяной блузкой. Кожа, тугая и гладкая, какую сейчас вообще редко увидишь. В общем, девочка, которая могла бы украсить любую рекламу. Современная.
Женя сам не заметил, как его рука обвила ее талию. Он привлек Юлю к себе. Другой он потрогал сережку, которая была у нее в ухе.
– Точно, она. Я ее в Ленинграде купил у Митьков. И ты ее носишь?
– Ношу.
– Здорово!
– Я тогда сразу уши проколола.
Теперь она на него смотрела совсем не так, как пять лет назад. Не было ни робости, ни смущения. Смотрела открыто, как будто была его лучшей подругой.
А Толян уже вытащил откуда-то новую бутылку водки и разливал ее по стаканам.
– Предлагаю выпить за блудного сына! – объявил его.
Тост был принят восторженно, тут же откопалась старая запись с голосом Жени, ее включили на полную мощность. Это был «Человек Дождя». Баллада.
Слезы навернулись на глаза блудного сына. Женя поблагодарил судьбу, что забрел сюда.
Запись была сделана давно. Самопальная, она была сделана в примитивных условиях, без микшера, на простой катушечник первого класса. Но даже сейчас она слушалась, как великое откровение. Так можно петь только в молодости, когда ничего не нужно, лишь бы было, где петь.
– Ты гений, самый настоящий гений! – услышал горячий и искренний шепот тот, чей голос сейчас лился из колонок. Это опять была Юлька. Она смотрела на Женю, и в ее глазах опять было то восхищение, какое было когда-то.
– Нет, я уже давно не гений.
– А ты брось все и снова отрасти волосы.
– Ты думаешь, это поможет?
– Конечно. К тому же с длинными волосами ты такой красивый!
Не было, похоже, что Юлька клеилась. Так не клеются. Не было в ней пошлости.
– А зачем? – спросил Женя.
– Что зачем?
– Зачем это нужно, все возвращать?
Юля не нашлась, что ответить. Она лишь странно посмотрела на Женю. В ее взгляде появилась жалость к нему. Жалость, и может быть даже презрение. Сейчас ее кумир свергался с пьедестала.
– Это все уже прошлое, – продолжал Женя. – Дождя больше нет. Он кончился. До последней капли. Он пролился на сухую землю, на которой так ничего и не выросло.
– О чем это вы тут рассуждаете? – в разговор бесцеремонно вмешался Толик. – Кончай трепаться! Джон, че такой кислый? А Машка где?
При упоминании о Маше Женя сразу помрачнел.
– А, – махнул он рукой, – лучше не говорить.
– Правильно, мужик! – поддержал Толян. – Юлька, как он тебе? Помнишь, как ты его любила?
– А его и сейчас люблю, – спокойно ответила девушка.
Толик засмеялся.
– Сейчас уже бесполезно. Женатый человек – пропащий человек. Слышь, Джонни, а ты разводиться еще не собрался?
Женя промолчал. Настроение у него снова начало портиться. И Толик это заметил. Хлопнул его по плечу. Довольно сильно. Он был здоровяком. В последние годы сильно поправился и стал очень напоминать медведя Балу из диснеевского мультфильма. А раньше он очень был похож на Пола Маккартни. Красавчик. Теперь не то. Что время делает с людьми? А остальные ребята ни фига не изменились.
– Да ладно. Шутка.
– Ему же не до шуток, – вдруг вступилась за Женю девушка. – Не видишь, что ли? Плохо человеку!
– Жень, в натуре что ли? Че случилось?
Меньше всего Жене хотелось сейчас распространяться о своих проблемах. Толик увидел это, и настаивать не стал. Пожал плечами и отошел. А Юлька осталась. Даже наоборот крепче прижалась к нему. Всем телом.
Баллада кончилась. Ее сменил рок-н-ролл.
– Все, что тебе нужно, это рок-н-ролл, – сказал Женя и налил себе еще водки. – Будешь?
Юлька кивнула, и он налил и ей. Они чокнулись и выпили.
Юлька протянула сигарету. Женя закурил.
– Не, а в натуре, классный музон?
– Что надо!
– Тогда потанцуем?
Юлька ничего не сказала, просто встала, не расцепила руки, и увлекла его за собой. К ним присоединились лохматые художники, Володька и две другие девушки.
И тут со всех сторон застучали возмущенные соседи.
– Атас! – Толик выключил музыку. – Соседи, это святое. Лучше поругаться с женой, чем с соседями.
Раздались возмущенные вопли. Всем хотелось танцевать.
– Щас устроим, – Толик никогда не терялся. – А ну всем одеваться!
Толян был лидером. Хоть в ансамбле, хоть в жизни. Его всегда слушали, чтобы он не приказывал. И никому даже в голову не приходило обижаться на него. А сейчас видно было, что он задумал что-то очень интересное, потому держал в одной руке бутылку, в другой гитару.
Как по команде все покинули прокуренное жилище и направились за Толяном. А тот прямым ходом вел их к автопарку. Женя был с народом. Рядом с ним семенила Юлька. Она явно не собиралась сегодня от него отставать. Что ж, Женя был не против. Ему было даже немного приятно. Отличная месть Маше. За свое «Катись колбаской» она это заслужила.
Автопарк работал круглосуточно. Начальник охраны был первый корефан Толяну и без проблем пропустил на территорию всю компанию. Они прошли к административному зданию, там был актовый зал. Но группа базировалась в красном уголке на четвертом этаже. Там тоже был маленький зал, сцена, и комната с бронированной дверью. В ней хранилась аппаратура.
Хоть Женя и не был здесь почти два года, он ничего не забыл. Сердце забилось учащенно и радостно. Его охватило предчувствие чего-то хорошего и очень знакомого. Женя, словно этаж за этажом возвращался в прошлое. Беззаботное, легкое прошлое. А настоящее с его проблемами и горестями оставалось позади.
Толян открыл дверь в красный уголок, и они с шумом ввалились в него и начали раздеваться, кидая верхнюю одежду на бильярдный стол. Сколько за ним было сыграно партий! Женя вдохнул полной грудью и ощутил до боли знакомый запах.
А на сцене уже налаживали аппаратуру. Женя с изумлением увидел, что все сменилось. Теперь у «Человека Дождя» были такие инструменты, акустика и усилители, какие еще два года назад и не снились. Все чистый импорт: Япония, Штаты, Германия. Ударная установка Ямаха.
Да, раньше много, чего не снилось. Хотя бы та же музыка! Как они собирали битловские альбомы! Как гонялись за ними и доставали. И какую при этом испытывали радость. Сам процесс доставания приносил удовлетворение. Особенно, когда в руках последний из альбомов и вся коллекция той или иной группы или певца собрана. Нынче не то. Отстегни бабки и в любом магазине на любой вкус. Неинтересно. Даже желание иметь пропадает от подобной легкости. Рынок!
– Постучим? – Толян уже протягивал Жене палочки. – Махнем стариной? Смотри, какая примочка. Я ее в субботу из Москвы привез. Триста долларов. Шесть педалей.
Раньше примочки для гитары он делал сам. Это были произведения электронного искусства. Раньше ничего этого купить было нельзя. Все было самопальным.
Женя устроился за ударником. Толян тут же поставил перед ним микрофон. За спиной пристроилась на табуретке Юля. Он взял палочки.
Непривычно. Попробовал покрутить между пальцами. Когда-то этим он вызывал овацию. Не уронил, и тут же ударил по правой тарелке. Взял ногой бас.
– Старый конь борозды не испортит, – с одобрением отметил Толян и взял аккорд. – Не думаешь вернуться на большую сцену?
Женя не ответил. Он уже был в ритме. Первый раз работал на фирме. Ему понравилось. Юля со знанием дела надела на него наушники. И на себя тоже.
Все было готово. Толян взял ля мажор септ аккорд, Женя тут же подхватил его на четыре четверти.
– Рокенролл!
Как в старые добрые времена, начали с импровизации. Без слов, только музыка.
Женя почувствовал, как через барабанные палочки в него входит новая энергия и наполняет собой все. Хмель из головы вылетел, словно он не выпил ни капли. По телу пробежала дрожь. Сила ритма превратила его в точный механизм отсчета.
Так всегда бывает, когда несколько людей объединяются для одной цели – сыграть классный музон. Вот где коллективный разум не разрушительная сила, а созидательная.
Прибавили мощности, усилили звук, ускорили темп.
Кто никогда не играл в группе, никогда не поймет этого ощущения. Когда все по фиг, и игра становится самым большим наслаждением в жизни, с которым не сравнятся ни выпивка, ни наркотики, ни сигареты и даже женщины. А когда при этом еще и все получается как надо, тут сказать больше нечего.
И сейчас все получилось, как никогда. Словно Женя и не исчезал на два с половиной года, и не было ни дурацкой работы, ни Маши. Ни чего не было. Только рок-н-ролл.
А Толян без предупреждения перешел на другой темп, сменил металл на акустику, он всегда так делал, чтобы испытать, насколько внимательны остальные. Володька тут же сменил орган на фортепьяно и подхватил то, что играл Толян. Толян тут же замолк. За ним и все остальные. Женя тоже. Играл только Володька. Нет, он все-таки замечательный клавишник. Такой же слухач, как и Толян и никогда не фальшивит.
Женя запел. Потому что эту вещь всегда пел он.
Неужели он все еще помнит слова?
Все до единого. И голос не подвел. Он был как никогда чист и силен. Женя никогда не ставил себе голос, и вообще не часто пел. Видимо он был у него от природы. Высокий, доходящий до фальцета.
Это была «Богемская рапсодия».
Никогда в такие минуты ребята не играли свое. Это была работа. Изнуряющая, беспощадная работа до седьмого пота. Тут Толян был тираном. Не отдохнешь. Не сфальшивишь.
А вот любимые родные вещи, тут конечно дело другое. Какой смысл? И пытаться не стоит сравняться с оригиналом. Это для удовольствия. Для кайфа. Хотя бы на несколько минут просто вообразить, что они, это те, кого поют. Но со стороны казалось почти один к одному. А у Жени голос в «Богемской рапсодии» был почти как у Меркури.