[64]
Юность Вёлунда
Когда-то, в незапамятные времена, жил на острове Мен, что лежит к югу от Зеландии, могучий великан Вади [65]. Его женой была женщина родом из светлых альвов. Поэтому неудивительно, что сыновья Вади, отличаясь красотой и мощью, ростом не превосходили обыкновенных людей.
Двух старших братьев звали Слагфидом и Эгилем, а младшего – Вёлундом. Известно, что великаны злы и кровожадны, но Вади был совсем не такой. Он и его жена не любили ни войн, ни сражений, а занимались лишь тем, что пахали землю и выращивали хлеб. Правда, через какое-то время после рождения Вёлунда мать братьев заболела и умерла. Пришлось Вади одному растить и воспитывать детей. Но Слагфид и Эгиль росли не по дням, а по часам. Да и Вёлунд скоро обещал догнать братьев в росте и силе.
Когда наступала зима, Слагфид и Эгиль отправлялись на охоту. Как-то, встав на лыжи, они ушли далеко в Ульвдалир, где построили себе дом. Долгое время охотникам пришлось есть одно жаренное на углях медвежье мясо.
Наконец суровые месяцы миновали, наступила весна, а за нею теплое лето, когда стало вдосталь дичи, рыбы и разной зелени. Возле дома, что построили себе Слагфид и Эгиль, находилось озеро Ульвсъяр. И вот однажды, оказавшись на берегу озера, охотники увидели двух женщин, которые пряли лен, а около них лежали их лебяжьи одежды. Это были валькирии. Одна из них, Эльрун, оказалась дочерью Кьяра из Валланда, а другая, Хладгуд Лебяжьебелая, дочерью конунга Хлёдвера [66].
Братья увели девушек с собой в дом: Эгиль взял в жены Эльрун, а Слагфид – Хладгуд Лебяжьебелую. Так они прожили три зимы. Потом валькирии умчались в битвы и не возвратились. Тогда Вади сделал своего старшего сына Слагфида земледельцем. Второго, Эгиля, отдал в обучение к охотнику, а младшего, Вёлунда, – к кузнецу.
Хозяин Вёлунда, Миме, был старый и опытный мастер и многому научил юношу, но когда спустя три года Вади взял сына домой и спросил его, знает ли он теперь кузнечное ремесло, Вёлунд ответил:
– Дорогой отец, я ведаю все, что ведает и Миме, но, как ни искусен он в своем деле, это меньше того, что мне хотелось бы знать.
– Молодец! – похвалил его Вади. – Чтобы исполнить твою мечту, я отдам тебя в обучение к альвам: лучших мастеров, чем они, не найти ни среди людей, ни среди великанов.
Всем известно, что черные альвы обитают повсюду, где пролегают залежи руд или драгоценных камней, обработкой которых они занимаются, но самые ловкие и самые умелые из них жили в те времена в горе Каллёва в Зеландии. К ней-то и отправился Вади со своим сыном. Посадив мальчика на плечи, он перешел вброд через пролив Грёнсунд, отделяющий остров Мен от Зеландии, и, легко перемахивая через холмы и реки, уже в тот же вечер достиг горы Каллёва. Здесь Вади дождался, когда зайдет солнце. Ведь черные альвы не показываются при свете дня, ибо лучи солнца обращают их в камень. Потом великан постучал по склону горы.
На его стук гора сейчас же раскрылась, и из ее недр вышли два брата-альва: чернобородые, в красных шапках, не больше пары локтей ростом.
– Чего тебе от нас нужно? – спросили они у Вади.
– Я привел к вам сына. Его зовут Вёлунд, – сказал великан. – И я бы хотел, чтобы вы научили его своему редкому искусству, в котором превосходите даже богов.
Польщенные похвалой гостя, альвы недолго советовались между собой.
– Хорошо, мы возьмем твоего сына на год. А за обучение ты заплатишь сущие пустяки – пять фунтов золота.
Вади был небогат, однако он согласился на это условие и, оставив юношу у альвов, ушел, пообещав через год прийти и щедро расплатиться за его обучение.
Тягостно было Вёлунду целых двенадцать месяцев жить под землей и ни разу за это время не видеть солнца, но зато он узнал от своих новых учителей много хитростей, неведомых даже самым умелым кузнецам. Ловкий и дотошный молодой человек вскоре научился всему, что умели делать альвы, и когда братья присмотрелись к своему подмастерью, то увидели, что его работа может принести им кучу богатства.
– Нам следует оставить его у себя еще на год, – сказал как-то старший из альвов своему брату.
– Да, ты прав, но ведь тогда он превзойдет нас в искусстве, и уже никто больше не захочет к нам обращаться!
– Не бойся, – усмехнулся первый альв. – Я устрою так, что он не выйдет из нашей горы. Дай мне только переговорить с глазу на глаз с его отцом. Хотя великаны опасны, особенно когда их разозлить, но они намного глупее нас, альвов.
Не зная о злом умысле братьев, Вёлунд продолжал трудиться в поте лица, чтобы заслужить их похвалу. И наконец, настал день, когда Вади, держа в руках обещанное золото, явился за своим сыном.
Старший из альвов вышел ему навстречу и на вопрос великана об успехах Вёлунда задумчиво ответил:
– Твой сын показал себя способным учеником, многое постиг и освоил, но для того, чтобы стать настоящим мастером, ему необходимо задержаться у нас еще на год.
Вади, нахмурившись, развел руками.
Тогда он позвал к себе Бёдвильд и, крепко прижав ее к своему сердцу, сказал…
– Я бы с радостью его оставил, но это все золото, что мне удалось скопить.
– Золото? Можешь взять назад и то, что принес, – промолвил альв. – Пусть Вёлунд учится у нас даром!
Лицо великана просветлело. Но хитрый карла тотчас изобразил глубокую задумчивость.
– Правда, – начал он нерешительно и как будто заранее прося прощения за дерзкие слова, – согласно древнему обычаю, который мы, альвы, увы, не в силах изменить, если через год ты хотя бы на один час опоздаешь прийти, нам придется отрубить Вёлунду голову.
Однако Вади ничуть не испугался.
– Ну что ж, я согласен, но прежде чем уйти, я хотел бы сначала поговорить с сыном.
Ликуя, что его затея удалась, альв сейчас же позвал Вёлунда. Вади отвел молодого человека к самому подножью горы, в уединенную долину, заросшую густыми падубами, и там поведал ему о своем уговоре с альвами.
– Не робей, сын. Я постараюсь явиться за тобой вовремя, – сказал он, – но, так как никто не знает, чего можно ожидать от черных альвов, я оставлю под корнями этого старого падуба свой нож. Я не воин и учил тебя мирному труду, но тот не мужчина, кто, видя, что его хотят убить, не берется за оружие.
И бросив под корни дерева нож, который был величиной с добрый меч, великан крепко обнял Вёлунда и отправился в обратный путь.
Весь год Вади тревожился о сыне и так боялся опоздать к назначенному сроку, что еще до первых звезд вышел из дому. Дорогой он не шел, а летел, перепрыгивая через поля и холмы. Неудивительно, что великан явился к горе Каллёва на целый день раньше, чем было условлено.
«Вот и хорошо, – облегченно вздохнул Вади. – Обратный путь далек, а я здорово устал. Опоздать я уже не могу, но зато могу хорошенько выспаться». С этими словами он растянулся во весь рост у подножия горы и громко захрапел.
Альвы, поджидая Вади, тоже не знали покоя. Надеясь, что у глупого великана назначенный ими день просто вылетит из головы, они раскрыли Вёлунду все свои самые сокровенные тайны: научили его делать тончайшие украшения из золота и серебра, обрабатывать драгоценные камни и даже выдувать стекло.
Как же они перепугались, когда через щелочку в горе увидели спящего Вади и услышали вырывающийся из его груди могучий свист, подобный отдаленным раскатам грома!
– Он уже здесь, – упавшим голосом молвил младший брат старшему. – Делать нечего, нам придется отдать ему Вёлунда, если только наша гора не развалится раньше от его храпа.
– Гора не развалится, – заявил старший альв, – но на ее вершине есть огромный валун, который и так еле-еле держится. Если мы подтолкнем его снизу, он рухнет прямо на великана.
Братья так и сделали. Прежде чем разбуженный грохотом Вади успел приподняться, огромный кусок скалы обрушился ему на голову и убил на месте.
Альвы едва не пустились в пляс от радости. Вечером, изображая крайнее горе, они раскрыли гору, вывели из нее Вёлунда и, показав ему труп Вади, заявили:
– Хотя ты стал великим мастером, но твой отец из-за своей беспечности не смог выполнить наше условие. И теперь нам необходимо соблюсти жестокий обычай. Готовься к смерти.
Вид мертвого великана наполнил юношу отчаяньем, но, заметив, что альвы уже точат ножи, он сдержал свое горе и решил, что пришла пора воспользоваться последним советом Вади.
– Моя голова принадлежит вам, – сказал Вёлунд альвам. – Но перед тем как она упадет с плеч, я бы хотел проститься с отцом.
– Что ж, ты имеешь на это право! – самодовольно ответили братья.
Юноша, не теряя времени, тотчас направился в уединенную долину, заросшую могучими падубами. К несчастью, ночь выдалась облачной, и Вёлунд никак не мог найти дерево, под корнями которого Вади спрятал свой нож.
Между тем карлов охватила тревога. Прокравшись следом за своим учеником, они обнаружили, что тот бродит между падубов в поисках какой-то вещи. Вдруг облака, закрывавшие небо, расступились, и яркий свет луны озарил долину. Зоркий взгляд Вёлунда заприметил, как между корней дерева что-то сверкнуло. Карлы пытались помешать своему ученику, но, схватив отцовский нож, молодой человек первым же ударом убил старшего из братьев, а вторым рассек голову второму.
Переведя дух, Вёлунд задумался о том, что ему делать дальше. Вернуться к старшим братьям – земледельцу Слагфиду и охотнику Эгилю? Остаться в горе Каллёва? Нет, каждый человек должен найти свою дорогу в жизни.
– Пойду-ка я странствовать по свету, – решил он наконец. – Может быть, и мне посчастливится где-нибудь найти свое счастье.
Сокровищница альвов была доверху набита золотом, серебром и драгоценными камнями. Юноша собрал все это в сумку, положил туда же свои инструменты и съестные припасы и, с честью похоронив отца, отправился в путь.
Целый день юный мастер шел на север через самые дикие места. И вот к вечеру он добрался до устья некой реки. На ее берегу Вёлунд увидел поваленное бурей исполинское дерево.
Внимательно осмотрев его со всех сторон, Вёлунд сказал:
– Я думаю, что с помощью своих инструментов сумею построить из этого дерева прочную лодку. Плыть легче, чем идти пешком, а жизнь за морем, наверное, интереснее, чем у нас в Зеландии.
Молодой человек достал из сумки топор и долото и приступил к работе. Сначала он обрубил корни и ветки дерева, потом очистил от коры ствол и выдолбил мягкую белую сердцевину. Когда бревно стало полым, словно огромная труба, Вёлунд вырезал в нем окошко, вставив в него кусочки разноцветного стекла, взятые у альвов. Потом, засунув в бревно сумку, он влез в него сам. Плотно законопатив мхом и смолой изнутри все отверстия, Вёлунд стал раскачивать бревно до тех пор, пока оно, скатившись с берега, не упало в воду. Подхваченный течением, необычный корабль быстро уплыл в море.
«Куда-то занесет меня теперь?» – задумался Вёлунд, глядя в окошко из разноцветных стекол, ничего не видя, кроме неба да волн.
Вёлунд у короля Нидуда
Три дня плавал Вёлунд по морю, пока наконец волны и ветер не прибили его бревно к высокому скалистому берегу. Это была Скандза, страна свеев, и ей правил тогда король Нидуд [67].
Этот честолюбивый и могущественный правитель любил хорошо поесть, и его дружинники каждое утро закидывали в море сети, чтобы наловить для королевской кухни свежей рыбы. Но на этот раз они вместе с треской и сельдями вытащили из воды и полое бревно, в котором находился Вёлунд.
В то время как воины с любопытством рассматривали свою находку, покрытую водорослями и ракушками, на берег явился сам Нидуд.
– Вот хорошее бревно, необычайно легкое, видно из какого-то редкостного заморского дерева, – сказал он. – Из него можно будет сделать стулья для пиршественной залы. Очистите находку и отнесите ко мне в замок.
Дружинники собрались выполнить приказание Нидуда, как вдруг из бревна раздался человеческий голос:
– Стойте, вначале выпустите меня!
Думая, что с ними решил заговорить сам морской бог Эгир, вся дружина в страхе разбежалась, а Нидуд, не в силах сдвинуться с места, спросил дрожащим голосом:
– Скажи, чудесное бревно: ты прибыло ко мне по велению Эгира?
– Меня зовут Вёлунд, – ответил юноша, открывая окошко из разноцветных стекол, – но я не бревно, а человек родом из Зеландии и сейчас к тебе выйду.
Он взял долото и несколькими резкими ударами пробил в бревне отверстие, через которое выскочил наружу.
Увидев перед собой молодого кузнеца, стройного и светлого лицом, изумленный Нидуд принял его за принца.
– Будь моим гостем, чужестранец, – промолвил он милостиво. – Полвека живу я на свете, но еще никогда не видел, чтобы люди путешествовали в бревнах. Наверное, ты очень умен, если придумал такую штуку.
Вёлунд поблагодарил короля и с радостью последовал за ним, но по дороге вспомнил, что оставил на берегу свою сумку с инструментами.
– Обожди меня здесь, я скоро вернусь, – попросил он Нидуда.
Тот охотно согласился, думая, что принц решил еще раз взглянуть на бревно, на котором прибыл в Скандзу. Между тем юноша побежал назад, вынул из бревна сумку с драгоценностями и инструментами, взятыми им в горе альвов, и спрятал ее под камнями.
«Может быть, придет день, когда они мне еще пригодятся», – подумал он.
Правда, занятый делом, Вёлунд не заметил, что все это время за ним неотрывно следил какой-то незнакомец, искусно прятавшийся в прибрежных скалах. Только уже возвращаясь к королю, юноша мельком увидел лицо соглядатая, но не придал этому значения, решив, что хорошо спрятал свои вещи.
С этого дня Вёлунд как почетный гость поселился в королевском замке. По-прежнему считая его заморским принцем, Нидуд давал в честь Вёлунда один пир за другим. Однако привыкшему к ремесленнической работе юноше было скучно сидеть за богатым столом. Пробовал король развлечь своего гостя охотой. Но, в отличие от старших братьев Слагфида и Эгиля, Вёлунд никогда не находил удовольствия в преследовании и убийстве диких зверей.
И вот как-то утром он взял лучший нож короля и, взобравшись на прибрежную скалу с кусочком дерева, принялся вырезать маленькую фигурку лося. Работа Вёлунда подходила к концу, когда нож неожиданно выскользнул из его рук и полетел прямо в бьющиеся о берег высокие волны. Не было и речи о том, чтобы попытаться вернуть нож обратно. Жадное море утащило его глубоко во владения бога Эгиля.
Призадумался Вёлунд, зная, как дорожит король этим ножом. И тогда, чтобы не огорчать своего хозяина, юный кузнец решил скрыть от него то, что случилось. Дождавшись вечера, он вытащил из-под камней сумку со своими инструментами и прокрался в королевскую кузницу. Воспользовавшись тем, что в кузнице никого не было, Вёлунд быстро выковал точно такой же нож, какой утопил в море, и, вернувшись в замок, положил его на место старого.
На следующий день за королевским столом подавали жареную оленину, и Нидуд, как обычно, взял в руки нож, чтобы отрезать себе самый лакомый кусок мяса. Но едва он успел надрезать ножом жаркое, как изготовленный Вёлундом клинок разрезал его вместе с костями и по рукоятку вошел в стол.
– Где мой кузнец Амилиаг?! – спросил Нидуд, принявшись внимательно разглядывать нож.
Королевский кузнец не заставил себя ждать и скоро стоял перед своим владыкой.
– Скажи мне, Амилиаг, этот нож – твоя работа? – спросил его владыка свеев.
– Разумеется моя! – ответил кузнец.
– Нет, Амилиаг, прежний нож не был таким хорошим, – возразил Нидуд. – Тот, кто сумел выковать новый клинок, намного искуснее тебя.
– Я лучший кузнец на свете среди людей! Искуснее меня только черные альвы! – гордо произнес кузнец.
Хвастовство Амилиага так задело Вёлунда, что он решил открыть Нидуду всю правду.
– Амилиаг лжет, о великий король! – промолвил юноша. – Этот нож сделал я.
И он рассказал Нидуду, как упустил его нож в море и как сделал вместо него другой.
– Выходит, ты тоже… кузнец? – поморщился король, раздосадованный тем, что принял за принца человека столь низкого звания.
– Да, я кузнец, – с нескрываемым достоинством ответил Вёлунд. – Я год провел в горе Каллёва, где два брата альва обучили меня тому, что неизвестно ни одному человеку под солнцем!
– Чужеземец рассказывает сказки, – рассердился Амилиаг. – И чтобы доказать это, я вызываю его на состязание. Пусть он попробует выковать меч, и ты, Нидуд, увидишь, что ему даже не поцарапать им того шлема и панциря, которые я сделаю.
– Я охотно принимаю твой вызов, Амилиаг, – спокойно заявил Вёлунд, – если только мне дадут самому построить кузницу, в которой я мог бы работать.
– Не спеши, – возразил королевский кузнец. – В каждом споре должны быть поручители. Кто из вас может поручиться за меня? – обратился он к сидящим за столом вельможам.
Двое из них сейчас же вскочили с мест и выступили вперед.
– Мы ручаемся за Амилиага, – заявили они в один голос.
Вёлунд в свою очередь с надеждой обвел глазами всех присутствующих, но никто не пожелал поручиться за чужестранца.
Между тем гнев Нидуда на юношу уже немного утих.
«Хорошо, пусть он простой кузнец, – сказал сам себе король. – Зато о том, что его и вправду обучили альвы, говорят нож и то бревно, в котором он приплыл».
– Ну что ж, Вёлунд, – злорадно усмехнулся Амилиаг, – видно, не найти тебе поручителей. Придется тебе отказаться от вызова и пойти ко мне в подмастерья.
– Не торопись, Амилиаг, – произнес король, вставая из-за стола. – Я сам поручусь за нашего гостя. Готовь свой шлем и панцирь, а ты, Вёлунд, – свой меч. Через три месяца мы узнаем, кто из вас достоин звания лучшего кузнеца.
По приказанию Нидуда Вёлунду дали все необходимое, чтобы тот смог выстроить себе кузницу. Он возвел ее в густом лесу, недалеко от замка…
Но тут случилось одно происшествие, которое едва не разрушило замыслы Вёлунда. Один вельможа по имени Регин решил посмеяться над самонадеянным молодым человеком. Он был тем самым незнакомцем, который, гуляя на взморье, случайно увидел, как юноша прячет свои вещи. И вот, когда Вёлунд пришел к бревну, он обнаружил, что его чудесный корабль разломан, а сумка с инструментами и драгоценностями, спрятанная под камнями, пропала.
Молодой человек сразу пожаловался Нидуду, что его обокрали, и поэтому он не сможет принять участие в состязании.
– Какой же негодяй посмел это сотворить?! – рассердился король. – Назови мне его имя!
Тут Вёлунд сказал:
– Я не знаю, как зовут моего обидчика. Но ты можешь созвать тинг, на котором я обязательно укажу на того, кто похитил мои вещи!
Был созван тинг, но незадолго до этого король сам послал Регина с поручением в Свитьод. Неудивительно, что Вёлунд только напрасно всматривался в чужие лица, и ни одно не показалось ему знакомым.
– Ты сильно разочаровал меня, кузнец! – бросил в сердцах Нидуд, решив, что Вёлунд испугался состязаться с Амилиагом.
Однако молодой человек не намерен был так легко сдаваться. Попросив у короля инструменты, он очень быстро изготовил некое железное изваяние с волосами на голове, лицом очень схожее с лицом Регина. И вот как-то Нидуд даже спутал истукана с живым человеком, обратившись к нему со следующими словами:
– Что ты здесь делаешь, Регин?! Скажи, на милость, каким образом тебе так быстро удалось вернуться из заморской поездки в Свитьод? Или ты вовсе не отправлялся туда с моим поручением?!
Тогда юноша радостно вскричал:
– О великий король! Этот человек вовсе не существо из плоти и крови, а изготовленная мной кукла. Но зато теперь я знаю, как зовут того, кто похитил мои инструменты!
На счастье Вёлунда, Регин вскоре вернулся, и Нидуд сразу допросил его. Вельможа не стал отпираться и сказал:
– Прости меня, король, я сделал так не подумавши, чтобы посмеяться над дерзким мальчишкой.
После этого Нидуд приказал Регину немедленно возвратить украденные вещи. Получив инструменты и драгоценности обратно, Вёлунд перенес их в новую кузницу и сразу же приступил к работе. Целую неделю он без устали ковал раскаленные железные полосы и наконец сделал из них огромный меч, который рассекал надвое большой мешок, набитый самой мягкой шерстью, и разрубал камень величиной с быка.
«Для кого-нибудь другого этот меч, пожалуй, годится, а для меня нет, – проворчал Вёлунд, едва взглянув на клинок. – Он еще недостаточно остер и крепок».
Молодой человек сунул меч в огонь, раскалил его добела и, крепче схватившись за молот и клещи, принялся его перековывать. Целый месяц трудился он от зари до зари, так что пот заливал ему глаза, зато и меч, который хотя и сделался много меньше, чем был, рассекал теперь два мешка с шерстью и разрубал камень величиной с двух быков.
«И все-таки клинок должен быть еще лучше, – решил Вёлунд, – ведь от Амилиага можно ожидать любой хитрости!»
И он снова отправил меч в горн. На этот раз юноша перековывал его почти два месяца и на исходе отведенного срока рассек им уже три мешка с шерстью и разрубил камень величиной с трех быков.
Дав своему мечу имя Мимунг, довольный Вёлунд пошел показывать его королю.
– Я знал, что ты великий мастер, знаю и то, что ты посрамишь Амилиага, иначе я не стал бы за тебя ручаться, – сказал Нидуд. – Твой меч достоин руки короля. После вашего состязания я с радостью возьму его себе.
Вёлунд молча поклонился ему и поспешил уйти.
«Ты неплохо решил, король! – сказал он себе, вернувшись в кузницу. – Значит, я три месяца трудился в поте своего лица только для того, чтобы сделать меч, достойный твоей руки? Нет, Нидуд, он достоин той руки, которая его выковала, и он останется у меня!»
Однако, не желая ссориться с королем, юноша взял новый кусок железа и в тот же день изготовил меч, как две капли воды похожий на Мимунг, но далеко не такой прочный и острый. Потом он выковал пару ножен – для Мимунга попроще, а для другого меча позатейливее – и стал спокойно дожидаться дня состязания. Приготовился к этому дню и Амилиаг. Он смастерил шлем и панцирь невероятной толщины. Изделия Амилиага вышли неуклюжими, подобно двум пивным котлам, зато королевский кузнец не сомневался в том, что сопернику ни за что не удастся разрубить их.
Задолго до начала состязания он явился вместе с обоими ручавшимися за него вельможами и, нацепив на себя свои доспехи, важно уселся на стоящую посреди замкового двора скамью.
– Король! Я разрешаю Вёлунду испытать мой шлем и мой панцирь на мне самом, – гордо объявил он Нидуду и его людям. – Сегодня ты узнаешь, кто лучший кузнец в Скандзе, и воздашь мне должную славу, а этого самозванца и обманщика вышвырнешь вон.
Прибывший к месту состязания Вёлунд попытался уговорить Амилиага снять с себя доспехи, но королевский кузнец не стал его слушать.
– Ты просто жалкий хвастун, – ответил он. – Думаешь, я испугался твоего меча? Ха-ха! Ты не сумеешь даже оставить крохотную царапину на моей броне. Руби или признавайся, что ты проиграл!
Все еще давая глупцу последний шанс избежать гибели, юноша осторожно опустил Мимунг на шлем соперника.
– Я не хочу твоей смерти, Амилиаг, – промолвил он тихо. – Смири гордыню и, пока не поздно, останови мою руку.
Амилиаг почувствовал, что лезвие Мимунга, как воск, разрезает его шлем, но отчаянье и страх стать предметом насмешек помрачили разум королевского кузнеца.
– Руби, говорят тебе! – рявкнул он. – Руби, трус!
Вёлунд, нахмурившись, всего лишь немного опустил меч, и гордец, не успев даже охнуть, упал, словно гнилой плод, разрубленный пополам.
– Тот, кто хочет взлететь выше всех, всегда падает ниже всех! – воскликнул Нидуд. – Не печалься, Вёлунд. Амилиаг был наказан по заслугам. Отныне ты станешь моим кузнецом. Дай мне свой меч, я прикреплю его к поясу.
– Но он без ножен, государь, – заметил юноша. – Сейчас я сбегаю в кузницу и принесу их тебе.
Сказав это, он быстро ушел и скоро вернулся вместе с мечом, который почтительно протянул королю.
– Спасибо тебе, – произнес Нидуд, не подозревая, что Вёлунд заменил один меч другим. – Теперь ты будешь трудиться только для меня и тогда, когда я скажу. Помни об этом и… о судьбе Амилиага!
Так Вёлунд сделался королевским кузнецом, хотя этому он был совсем не рад. Он захотел увидеть родину и старших братьев Слагфида и Эгиля и уже давно бы оставил Нидуда, если бы не влюбился в его дочь – прекрасную Бёдвильд. Юноша ворочался ночами, мечтая о том, чтобы сжать девушку в своих объятьях, но боялся к ней посвататься, зная, что гордый король все равно ему откажет.
«Она принцесса, а я всего лишь сын пахаря, – размышлял он, – и все мое искусство не поможет мне добиться ее руки».
Случилось так, что во владения Нидуда вторглись враги. Король решил немедленно выступить навстречу противнику, и Вёлунду пришлось отправиться вместе со своим господином в поход. Обе дружины уже приготовились к жестокой битве, как вдруг Нидуд вспомнил, что забыл дома волшебный камень, который, как он верил, всегда приносит ему победу.
– Тому из вас, кто привезет его мне до восхода солнца, я дам в жены мою дочь! – заявил Нидуд своим вельможам.
Вёлунд только и ждал услышать такие слова. Как вихрь он вскочил на коня, захватил с собой двух запасных лошадей и, меняя их на скаку, во весь дух устремился к королевскому замку.
«Только бы мне успеть первым исполнить поручение Нидуда! – как одержимый думал юноша. – Пусть я не вельможа, а всего лишь простой кузнец, – но если я привезу волшебный камень, владыке Скандзы придется отдать мне Бёдвильд, чтобы не нарушить своего слова».
Вёлунду и в самом деле удалось раньше других гонцов достичь замка, но, когда юноша возвращался обратно, он встретился на дороге с королевским кравчим.
– Эй, кузнец, подай сюда вещь, которую ты везешь Нидуду! – крикнул тот. – Все равно король не отдаст принцессу за тебя, зато я взамен отвалю тебе столько золота и серебра, сколько ты попросишь!
Юноша, не отвечая, хотел проехать мимо, но кравчий загородил ему путь и выхватил меч.
– Я первым исполнил приказ Нидуда, – сказал Вёлунд, в свою очередь вынимая из ножен Мимунг.
Кравчий побагровел от гнева.
– Регин был прав. Ты слишком возгордился, и тебя следует проучить, ничтожный кузнец!
Он взмахнул мечом, но тот, ударившись о Мимунг, сразу же разлетелся пополам, словно кусок хрупкого льда. Тогда негодяй схватился за нож, но не успел его вынуть и, пронзенный насквозь, рухнул на землю.
С первыми лучами солнца Вёлунд уже стоял перед Нидудом.
– Вот твой волшебный камень, приносящий победу, король, – промолвил он. – Отдашь ли ты за меня Бёдвильд?
Сначала Нидуд не поверил своим ушам, а потом его глаза широко раскрылись.
– За тебя – Бёдвильд?! Ты, верно, надышался дыма в своей кузнице, коваль, если смеешь свататься к принцессе! Ступай прочь и будь доволен, что я не приказал казнить тебя за твою дерзость!
– В таком случае прощай навсегда, неблагодарный и лживый король! – тихо сказал Вёлунд. – Довольно работал я на тебя. Пусть теперь это делают другие!
Месть Вёлунда
Оставив службу у Нидуда, Вёлунд сначала хотел переправиться за море, в Зеландию, но потом вспомнил о Бёдвильд и остался в стране свеев.
«Быть может, король умрет или переменит свое решение, – поразмыслил он. – Зачем же мне раньше времени падать духом и отказываться от той, которую я люблю?»
Вёлунд взял свои драгоценности и, пока Нидуд продолжал воевать, отправился далеко на север от его замка, в глухое и дикое место, которое называлось Волчьей долиной. Здесь юноша срубил себе небольшую избушку и стал жить в полном одиночестве, питаясь одними ягодами и кореньями. Не забрасывал он и любимого ремесла и, коротая время, ковал из золота и серебра альвов изумительной красоты кольца.
Минуло несколько лет, Вёлунд возмужал, у него появилась небольшая белокурая борода, а колец в его хижине накопилось ровно семь сотен, но кузнец все еще не мог забыть прекрасного лица Бёдвильд и не оставлял надежды, что принцесса рано или поздно станет его женой. Из последних остатков своего золота он изготовил для девушки кольцо, семьсот первое по счету и самое прекрасное, и часто вечерами, вынимая его из мешка, мечтал о том, как наденет его ей на палец.
Наконец Вёлунду во чтобы бы то ни стало захотелось передать Бёдвильд хоть какую-то весточку о себе. И тогда он тайно отправился в замок Нидуда. Переодевшись, Вёлунд пришел на кухню, назвавшись поваром, и сел там жарить и варить еду вместе с другими поварами.
Вот блюда принесли Нидуду и Бёдвильд. Принцесса взяла нож и ткнула им один кусочек, что лежал перед ней на тарелке. Тут девушка обнаружила что-то твердое – одно из изготовленных Вёлундом колец. Бёдвильд немедленно показала находку отцу. Король сразу понял, что кузнец решил тайно навестить его замок. Разгневанный, Нидуд велел разыскать незваного гостя, но того уже и след простыл…
Прошло еще несколько месяцев. И все это время Вёлунд находил самые разнообразные способы скрытно посетить королевский замок, чтобы отправить Бёдвильд одно из своих колец.
Между тем Нидуд часто говорил своей жене и сыновьям:
– Сколько добрых мечей для меня и для моих воинов сделал бы проклятый кузнец за это время!
Король не только усилил стражу вокруг замка, но и каждый месяц рассылал людей по всей стране со строгим приказом найти Вёлунда и сообщить, где он находится.
Наконец до Нидуда дошла весть о том, что в Волчьей долине живет некий искусный кузнец. Догадавшись, что этим отшельником может быть только Вёлунд, король с отрядом воинов сейчас же отправился туда.
Был поздний вечер, и уже мужчина, как всегда, сидел один, задумчиво вертя в руках самое прекрасное кольцо, сделанное им для Бёдвильд, как вдруг дверь в его избушку внезапно распахнулась и в нее ворвались дружинники во главе с самим королем, его женой и сыновьями.
– Вот так-то ты ценишь мое великодушие! – злобно вскричал Нидуд при виде целой кучи золотых и серебряных колец, которая лежала на столе перед кузнецом. – Говори, откуда ты достал столько золота?
– Это золото мое, добытое в горе Каллёва. Я привез его с собой еще тогда, когда приехал в твою страну, – спокойно ответил Вёлунд.
Король, криво усмехнувшись, покачал головой. Но тут его бегающий взгляд остановился на висевшем на стене Мимунге.
– А это что… – зловеще начал Нидуд, снимая меч. – И это ты тоже привез с собой?! Нет, ты вор! Ты украл и золото, и мой меч, и ты умрешь смертью подлого вора!
– Я только оставил у себя то, что принадлежит мне по праву! – смело возразил кузнец. – Я сам выковал Мимунг, и поэтому он мой!
– Скрутить его по рукам и ногам и отвезти его в мой замок! – в бешенстве закричал король, топая ногами.
Тогда жена Нидуда сказала:
– Ты только посмотри на горящие, как у дракона, глаза Вёлунда! Он не успокоится, пока вновь не украдет Мимунг! А еще я видела, как это ничтожество алчно взирало на Бёдвильд! Кузнецу нужно придумать казнь, какой еще не бывало!
– Матушка, зачем его убивать? – неожиданно возразил вслух один из сыновей Нидуда. – Он знаменитый мастер и еще может нам пригодиться. Прикажите только перерезать ему сухожилия под коленом и выше пяточной кости на обеих ногах, чтобы он от нас не убежал, и оставьте его в замке.
– Это верно, – согласился с ним и другой принц. – Но все же лучше, чтобы Вёлунд, как пес на цепи, просидел всю жизнь в своей кузнице. Есть здесь неподалеку от берега крохотный островок Севарстёд. Даже дикие птицы не желают селиться на нем. Вот где, думаю, Вёлунду будет самое место. За несколько лет он сделает для нас целую кучу оружия и разных украшений.
– Пожалуй, вы оба правы, дети мои, – произнес король. – Ну, Вёлунд, благодари меня и моих сыновей за доброту. Ты останешься в живых и будешь на нас работать. Это большая честь, и не каждый может ее заслужить.
«Мне вас благодарить? – мрачно подумал Вёлунд. – За что? Сначала вы унизили меня, потом ограбили, теперь хотите сделать на всю жизнь никчемным калекой. О да, когда-нибудь я отблагодарю вас, и так, что вы этого не забудете!» Его злоба на короля и его сыновей была так велика, что он не проронил ни звука, когда дружинники Нидуда перерезали ему сухожилия. Более того, желая усыпить бдительность злого владыки и в особенности его недоверчивой жены, Вёлунд притворно покаялся:
– О великий король! Я вполне заслужил подобное наказание, забыв пример Амилиага и, так же как и он, потакая своей преступной гордыне. И теперь я никогда не смогу расстаться с тобой, пока буду жив.
Такие слова Нидуду очень понравились, и он сказал:
– Наконец-то спесь слетела с тебя, коваль. Хорошо трудись и стань мне верным слугой.
Однако продолжая не до конца доверять Вёлунду, жадный и алчный Нидуд запретил кому бы то ни было навещать одинокого кузнеца – передвигаясь летом на лодке, а зимой пешком по замерзшему морю, он даже сам приносил ему пищу, и мужчина жил на острове, как в тюрьме, лишь изредка выбираясь из низкой и приземистой кузницы за дровами и хворостом. Остров Севарстёд был крохотным и пустынным. В самой середине его рос небольшой лес из чахлых осин и берез, а вокруг до самого берега простирались топкие луга и торфяные болота.
Вёлунд сделал себе хорошие костыли, а изувеченные ноги укрепил кусками коры и кое-как ковылял, но убежать он, конечно, далеко не мог, да теперь Вёлунду этого и не хотелось.
«Сначала месть, – твердил он с утра до вечера. – Верну долг моим мучителям сторицей, а уж потом подумаю, как мне отсюда выбраться».
Сыновья Нидуда, большие любители пострелять из луков, скоро нарушили королевский запрет и, пробравшись тайком к Вёлунду на остров, потребовали изготовить для них самые острые стрелы.
– Не бойся, отец ничего не узнает, а мы хорошо расплатимся с тобой, – сказали они. – Помни, что это нам ты обязан жизнью.
При этих словах в глазах кузнеца вспыхнуло зловещее пламя, и он, поспешно отвернувшись от принцев, ответил:
– Хорошо, я выкую для вас стрелы, но с одним условием: вы явитесь на Севарстёд за ними, как только замерзнет море, и пускай всю дорогу тот, кто идет позади другого, ступает на следы, оставляемые братом. Если даже ваш отец что-то заподозрит, он решит, что шел один человек, то есть я.
Королевские сыновья с радостью согласились сделать так, как им сказал кузнец, и, еще раз пообещав щедро наградить его за работу, ушли.
– Да, на этот раз вы меня больше не проведете, – промолвил Вёлунд им вслед. – Вы принесете мне и награду, глупцы, – ваши собственные головы.
В углу кузницы стоял окованный железными полосами высокий ларец, в котором ее хозяин хранил свои инструменты и запасы пищи. Вёлунд открыл ларец и так заточил нижний край его крышки, что она стала острей любого меча.
И вот когда наступила зима и море замерзло, оба принца явились за своими стрелами. Строго исполняя наказ Вёлунда, второй брат ступал точно по следам первого.
– Ну, показывай скорей, что ты для нас сделал, – принялись они торопить кузнеца.
– Эти стрелы особые. Они всегда возвращаются к тем лукам, из которых были выпущены, – мрачно улыбнулся кузнец.
– Правда?! – изумились братья. – Ну так чего же ты медлишь? Где они?
– Загляните-ка сюда, – сказал Вёлунд, открывая ларец.
Принцы поспешно склонились над ним. В тот же миг крышка ларца упала, и их головы покатились на его дно.
– Вот я и отомстил! – произнес Вёлунд. После этого он зарыл тела убитых в мерзлую землю под кузнечными мехами и сказал: – Я уничтожил двух своих врагов и принес горе третьему. Но что мне в этом пользы, если я останусь рабом и всю жизнь проведу здесь, на этом жалком острове?
Королевских сыновей вскоре хватились и стали искать, но так и не нашли. В конце концов Нидуд решил, что они отправились на охоту, где их растерзали хищные звери. Никому и в голову не пришло заподозрить несчастного Вёлунда в убийстве принцев. На льду моря следы братьев замел ветер, а на Севарстёде никаких других следов, кроме следов хромого кузнец, не было замечено.
Однако Нидуд был настолько опечален гибелью наследников, что не смог удержаться от того, чтобы не выместить своего горя на Вёлунде. Отобрав у мужчины все его драгоценности, король подарил своей дочери и самое прекрасное из всех колец, которое Вёлунд мечтал надеть на палец Бёдвильд.
Вёлунд пришел в страшный гнев и стал готовиться к побегу. Он тут же разрыл тела сыновей Нидуда. Их черепа он вковал в серебро, использовав для стенок чаш, ясные яхонты глаз мертвецов заключил в драгоценные камни, а зубы принцев пустил на изготовление нагрудных пряжек.
Между тем Бёдвильд последнее кольцо Вёлунда – тонкое и хрупкое – очень понравилось. Долгое время она носила его с большим удовольствием, конечно, ничуть не задумываясь о печальной судьбе кузнеца. Но однажды девушка уронила кольцо на пол и, нечаянно наступив на него, сломала пополам.
– Отнеси его Вёлунду, дочь моя, – посоветовал ей Нидуд. – Он его сделал, он его и починит.
Бёдвильд послушалась и на следующий же день отправилась на остров. При виде той, которую он любил, Вёлунд залился краской, но гордая дочь Нидуда даже не взглянула на жалкого калеку.
– Я сломала свое кольцо, – сказала Бёдвильд. – Скажи, не сможешь ли ты мне помочь?
Вёлунд горько усмехнулся.
– Для тебя я готов выковать хоть тысячу новых колец. Но это кольцо я изготовил для того, чтобы когда-нибудь подарить его тебе.
Тут Бёдвильд пожаловалась, что в кузнице очень жарко. Тогда Вёлунд принес девушке холодного пива, в которое подмешал сонное снадобье. Когда Бёдвильд после нескольких глотков уснула на скамье, молодой человек овладел ей.
После этого Вёлунд сказал себе: «Вот отомстил я за все обиды, но так и не придумал способа сбежать из проклятого плена!»
Между тем Бёдвильд проснулась и, поняв, что с ней произошло, хотела наброситься на насильника, чтобы расцарапать ему лицо, а потом пойти в замок и обо всем рассказать отцу и матери. Но тут она, как будто впервые в жизни, увидела спокойные и умные глаза кузнеца, увидела его искусные руки, способные создавать самые прекрасные вещи на свете, и, опустив руки, в глубокой задумчивости удалилась…
Так вышло, что она не только ни в чем не призналась своим родителям, но и с тех пор не раз наведывалась к Вёлунду, согласившись стать его тайной женой.
О том, как Вёлунд бежал от короля Нидуда
Вёлунд был счастлив, но его терзал страх. Дело в том, что у Бёдвильд скоро должен был родиться ребенок, и кузнец боялся, что Нидуд, проведав об этом, убьет и его, и дочь.
Бродя в одиночестве по острову, Вёлунд тяжко вздыхал. Если бы у него только был тот чудесный корабль из полого бревна, на котором он приплыл в Скандзу! И тут до слуха Вёлунда донеслось курлыканье журавля, пролетавшего над островом. Вскинув голову, кузнец грустно молвил:
– Ах, если бы я мог отрастить себе крылья, подобно птице…
Не докончив речи, Вёлунд вдруг вскрикнул от пришедшей в голову мысли. Дрожа от нетерпения, он еле доковылял до своей кузницы и немедленно принялся за работу.
Через какое-то время в распоряжении Вёлунда имелось хитроумное летательное устройство, очертаниями напоминающее грифа. Остов его кузнец вырезал из легкого дерева, а механизм, который бы позволил оторваться от земли, выковал из тончайшего железа. Да вот беда – неоткуда было Вёлунду взять настоящих птичьих перьев, чтобы смастерить из них крылья.
Как-то утром, в глубокой задумчивости поджидая жену, Вёлунд стоял на пороге своей кузницы, но вместо Бёдвильд увидел высокого, увешанного звериными шкурками охотника, который направлялся прямо к нему.
– Вёлунд! – закричал радостно охотник. – Неужели ты меня не узнаешь? Я твой брат Эгиль. Помнишь мою пропавшую жену, валькирию Эльрун? Я так и не нашел ее, но зато я нашел тебя! [68]
Вёлунд не мог сдержать слез.
– Ты пришел вовремя, брат! – воскликнул он, сердечно обнимая гостя. – Только тебе одному под силу помочь мне убраться с проклятого острова. Скажи, метко ли ты стреляешь из лука?
Эгиль расхохотался.
– Я попадаю в глаз белки на расстоянии трехсот шагов, – ответил он. – И я готов употребить на твою пользу все свое искусство. Скажи только, что именно я должен сделать?
– Тогда сейчас же отправляйся на охоту и принеси мне два мешка самых разных птичьих перьев: больших и малых, – сказал Вёлунд. – А зачем они мне требуются, я объясню тебе позже.
– Ты получишь свои перья! – промолвил Эгиль и скрылся в лесу.
И вот к вечеру третьего дня перед Вёлундом уже стояли два мешка, доверху набитые самыми разными птичьими перьями. Были тут прямые и длинные перья орла и мягкие и короткие перья совы.
– Благодарю тебя от всего сердца, Эгиль! – сказал растроганный кузнец. – Эти перья мне нужны, чтобы достроить летательное устройство. На нем я улечу на родину, на остров Мен. Отправишься ли ты следом за мной или останешься здесь?
– Лучше будет, если я до твоего бегства поживу в королевском замке, Вёлунд, – ответил охотник. – Ты ведь еще не поднялся в воздух и не покинул этот жалкий клочок суши. Но как только тебе удастся свершить задуманное, я тоже покину Скандзу.
– Тогда слушай и запоминай, Эгиль, – произнес Вёлунд, – может случиться так, что король, обнаружив, как я пролетаю над его замком, прикажет тебе выстрелить в меня. Но ты ничего не бойся и смело пускай стрелу под мою левую руку. Там я буду держать бычий пузырь, наполненный звериной кровью. Пузырь лопнет, кровь прольется на землю, и Нидуд решит, что я смертельно ранен, а ты успеешь в это время скрыться из замка.
Разумеется, я заранее подготовлюсь к полету. Бычий пузырь мне принесет Бёдвильд, дочь Нидуда, ставшая мне тайной женой. А для такого охотника, как ты, ничего не будет стоить завалить накануне какого-нибудь зверя и принести мне его кровь.
После того как братья договорились, Эгиль под видом прославленного меткого стрелка отправился в королевский замок, а Вёлунд принялся мастерить крылья для своего летательного устройства.
В этом труде он превзошел самого себя. Крылья, которые изготовил Вёлунд, напоминали крылья орла, но были гораздо больше их и вместе с тем легки, как пух.
Он попробовал на них взлететь и убедился, что сможет без труда подняться к самому небу. Тогда он позвал к себе Бёдвильд и, крепко прижав ее к своему сердцу, сказал:
– Любимая, мы расстаемся, но ненадолго. Не бойся, я сумею уговорить короля оставить в живых и тебя, и нашего ребенка. Расти его и не забывай обо мне. Придет время, и я приеду за вами.
– Я буду ждать тебя, мой муж! – со слезами на глазах промолвила Бёдвильд. – И еще знай, что я всегда буду любить только тебя одного.
На другой день с восходом солнца Вёлунд поднялся на своем летательном устройстве и полетел к королевскому замку. Он опустился на одну из его башен и стал громко звать Нидуда.
– Какой невежа кричит там? – хмуро спросил владыка Скандзы, открывая окно и высовываясь наружу.
– Это я, Вёлунд, – ответил кузнец. – Я пришел рассказать, где сейчас находятся твои сыновья.
– Что еще за опасные шутки? Или ты не знаешь, что их растерзали дикие звери?! Но если ты поможешь найти их останки… – помрачнел король и добавил: – Я понимаю, ты удивительный мастер и решил, наверное, показать, что способен также построить настоящее летательное устройство. Но откуда ты добыл столько перьев для него?
– Погоди, Нидуд, – сказал Вёлунд. – Я хочу, чтобы ты знал, что случилось с принцами. Дай клятву, что ты не тронешь мою жену и моего ребенка, кем бы они ни были, и я скажу тебе всю правду.
– Клянусь Одином и Тором, что не причиню никакого зла ни твоей жене, ни твоему ребенку, кем бы они ни были, – промолвил, бледнея от нетерпения, король. – Итак, говори!
– Твоих сыновей убил я! – воскликнул Вёлунд. – Их черепа я вковал в серебро, использовав для стенок чаш. Ясные яхонты глаз мертвецов я заключил в драгоценные камни. А зубы принцев я пустил на изготовление нагрудных пряжек. И все потому, что ты обокрал меня, изувечил по совету своих сыновей и сделал жалким пленником. Знай также, что моя жена – твоя дочь Бёдвильд и что скоро у нее будет ребенок, которому ты поклялся не делать зла. Теперь ты понимаешь, что и простой кузнец ничуть не хуже любого принца. Прощай! Я возвращаюсь на родину, на остров Мен.
И, вскочив в свое летательное устройство, он устремился на юг.
– Ах, негодяй, тебе не уйти от меня! – заскрежетал зубами Нидуд. – Я дал клятву не трогать Бёдвильд и ее ребенка, но тебя я не обещал оставить в живых! Эй, Эгиль! – позвал он как будто случайно появившегося на стене замка охотника. – Ты, кажется, хвастался своей меткостью? Попади в этого насланного злыми духами грифа, и я озолочу тебя. Если же ты промахнешься – плохо тебе придется!
– Ты сомневаешься во мне, король? Так смотри, как я расправлюсь с проклятой птицей! – промолвил Эгиль.
Он взял лук и, едва прицелившись, выстрелил. Стрела Эгиля пронзила бычий пузырь, который Вёлунд держал под мышкой, и звериная кровь из него так и хлынула на землю.
– Ему конец, кузнец умер! – как умалишенный закричал Нидуд и, вскочив на коня, поскакал вслед за Вёлундом, однако нашел на земле только один пробитый стрелой бычий пузырь.
Поняв, что его жестоко провели, король приказал слугам схватить Эгиля, но и тот уже успел скрыться.
А Вёлунд летел все дальше и дальше и наконец добрался до острова Мен. Там он опустился рядом с домом своего старшего брата, земледельца Слагфида, который принял его с большой радостью. В отличие от своего брата Эгиля, Слагфид давно думать забыл о Хладгуд Лебяжьебелой, дочери конунга Хлёдвера. Это охотнику хорошо было бродить по свету, бить дичь и искать валькирию, а у пахаря каждый погожий день на счету…
Через неделю к братьям присоединился и Эгиль, благополучно бежавший из Скандзы на рыбачьей лодке.
Все три брата, сына великана Вади, зажили дружно и весело. Слагфид пахал землю, Эгиль охотился, а Вёлунд ковал для них оружие и инструменты. Только вот невозможность исполнить данное Бёдвильд обещание точило кузнеца. В голове его стали роиться мрачные мысли…
Прошло два года. Король Нидуд заболел и умер, и на престол взошел его племянник Отвин, человек добрый и справедливый. Узнав об этом, Вёлунд не побоялся вернуться в Скандзу. Король Отвин, разобравшись во всем деле, не только отдал просителю жену и сына, но и вернул его меч Мимунг, хотя Вёлунду он был уже не нужен [69].