Екатерина Аркадьевна (пытаясь вытирать Наде слезы грязным носовым платком, который достала из кармана своего пальто). За водкой беги, философ! Тоже Чехов нашелся, Антон Павлович!
Леонид Степанович. Бегу, бегу. Сейчас вернусь!
Екатерина Аркадьевна. Садись, Надь, обратно на скамейку. В ногах правды нет. Ты не вшивая, а? Прости, просто рядом сесть хочу, а думаю, вдруг, мало ли! Давно ли мылась? Вон чумазая вся!
Надя (всхлипывая). Нет вшей. Нас проверяют и дезинфицируют. А внешне не все грязные. Всех по-разному одевают, и все по-разному должны выглядеть. Смотря, что клянчить. Истории опять же разные. Я вот мордой не вышла аристократку изображать. Из деревни приехала — деревню и показываю.
Екатерина Аркадьевна. Вот жизнь! Все-таки ты, как по телеку показывали, работаешь у них? Зарплата хоть ничего? Может и мне подработать? Надь, пенсии не хватает категорически! А изобразить могу кого угодно. Жё не манж па си жур, подайте депутату Государственной думы… Эх, сейчас неактуально, никто депутату не подаст. Скорее, побьют, Надь. Этот образ не годится! А могу и честно говорить: бывшая учительница французского просит подать на поездку к морю. На еду не хватает, но больно хочется море повидать. Валерка обещал напоследок отправить, а когда он этот «последок»? Откуда нам знать, может завтра? Надо бы заранее…
Екатерина Степановна присаживается на скамейку рядом с Надей.
Екатерина Аркадьевна. Иногда я сижу с детьми, Надь. Подрабатываю бебиситтером. Ха! Нынче так нянька к детям называется.
Надя перестает всхлипывать и удивленно смотрит на Екатерину Аркадьевну.
Екатерина Аркадьевна. А что ты удивляешься? Нет, конечно, очереди ко мне нет. Я бы тебе, Надь, соврала, если бы сказала, что я нарасхват. Минусов у меня, Надь, немного, но давай признаем, они есть. Во-первых, я пью! И во-вторых, пью и в-третьих, тоже пью.
Надя. Бросить не пытались?
Екатерина Аркадьевна. Бросить? Нет, не пыталась. А зачем? С мужем-поэтом мы тоже пили, но в меру. Иногда, кончено, меру превышали, но в целом держались, в отличие от многих наших друзей, неплохо. Молодцом держались. Понимаешь, неожиданно он умер. Вдруг, раз — и нет человека. Рак, Надь, он не смотрит, кто поэт, кто прозаик, а кто мразь последняя. Жахнуло, знаешь, неожиданно, и угас в одночасье… Он умер, и запила я уже не в меру. А сын погиб — совсем не в меру. Потом меня с квартирой надули. Думала продать нашу трешку — тут в центре, неподалеку мы жили. Купить себе однокомнатную, а куда мне одной больше — ни детей теперь, ни внуков. На остальное купить, что получится, и сдавать. В итоге оказалась тут в коммуналке, с пенсией. Пыталась как-то деньги вернуть, справедливости искала. А мне: не рыпайтесь, бабуля, а то и без коммуналки останетесь. «Есть где жить, — говорят, — вот и радуйтесь». Одна. Уволили… Ну, ты знаешь. Короче, куда тут бросать пить, а, Надь? Детишки как-то вначале ходили ко мне заниматься. Но время идет, народу подавай английский. Говорят, зачем нам ваш, Екатерина Аркадьевна, французский? Кто на нем говорит? Надь, те же говорят, кто и раньше! Но не нужен! Се ля ви!
Надя. А сейчас с кем же сидите? С какими детишками?
Екатерина Аркадьевна. С детишками, Надь, такой же алкашни! Я сижу тут на площадке. Они выгуливают своих отпрысков. До парка им дойти лень! Тут сидят, пиво пьют и детей выгуливают. Знаешь, как собак. Собаки пописали и домой. Дети в песке покопали и домой. Типа, свежим воздухом подышали (смеется). А я себя рекламирую. Сижу и рекламирую: хотите, говорю, посижу с вашими детьми, когда вам надо отлучиться. Вот изредка мне и подбрасывают двух-трехлетних, иногда четырех. Старше те уже сами посидят. А младше не доверяют. И то правильно. С этими оболтусами посижу тут на площадке, присмотрю, чтоб никуда из песочницы не убежали, а мамаши по своим делам сбегают. Одна бегала, прикинь, Надь, к любовнику. Он в обеденный перерыв на часок ее приглашал, так сказать, в апартаменты. А мне что? Сижу. Они, кстати, платили неплохо. Жаль, муж скоро узнал и побил ее.
Надя. Она от мужа не ушла?
Екатерина Аркадьевна. Куда уходить-то? На вокзал что ли?
Надя опять начинает плакать.
Екатерина Аркадьевна. Не плач, дурында! Не хотела я тебя обидеть. Любовник был женат. Тут же исчез с горизонта. А одной с маленьким ребенком куда идти? Она, как ты, неместная. Не работает.
Надя. Где ж она любовника подцепила?
Екатерина Аркадьевна. У Валерки в магазине. Мужик тут рядом работал. Зашел зачем-то. И она зашла. Она ничего, симпатичная. Сейчас сдала сильно. Муж стал бить, как все раскрылось. Любовник пропал, словно и не было. Думаю, он отсюда и с работы ушел, чтоб случайно не встретиться. Она и сдала. Откуда красоте взяться в таких условиях.
Возвращается Леонид Степанович.
Екатерина Аркадьевна. О! Степаныч вернулся! А мы уж думали, все, бросил нас Степаныч ради каких других баб! Нашел себе получше!
Леонид Степанович. Что несешь, Катерина?! Ждал, пока Валерик бутылек выдаст. Смотрите, дамы, выдал вина! Водки, говорит, не дам, а вино списать могу. И выдал бутылку красного и печенья. Вообще, бизнес магазинный мне нравится — кучу всего списывают. Вот возьмем это печенье — просто порвалась упаковка, как и в случае с пельменями. Но, дамы, пельменям действительно урон. А печенье дорогое, оно упаковано в две обертки. Ему ничего не сталось, а народ привередливый фыркает и не покупает. С вином еще смешнее — оно просрочено! Дамы, вино просрочено! Ладно, та колбаса, которой мы траванулись. Но вино?! Короче, гуляем!
Екатерина Аркадьевна. Вот жизнь задалась! Надя, с твоим появлением что-то сдвинулось в мироздании.
Леонид Степанович. Ничего не сдвинулось, Катерина. Валерик правильно говорит: столько водки пить с утра не годится. Он, между прочим, обещал, Надежда, как будет время — подойти, поинтересоваться твоей судьбой. Не исключено, пристроит к себе в магазин. Спрашивал, паспорт есть? Регистрации не нужно. Главное, паспорт ты не потеряла?
Надя. Нету у меня паспорта. Сразу отняли.
Леонид Степанович. О! Беда! Без паспорта у нас нет человека. Сейчас некоторые права показывают. Водительские. Но прав у тебя тем более нет — даже не спрашиваю.
Екатерина Аркадьевна. Ты, Степаныч, лучше налей вина нам. Тебе его хоть открыли?
Леонид Степанович. Пробка завинчивающаяся. Это тебе не из подвалов Бургундии.
Екатерина Аркадьевна. А то ты знаешь, как оно там в подвалах Бургундии! Ты, Надь, рассказывай, пока Степаныч свое бургундское нальет. Выкладывай, как докатилась до такого состояния? Практически опустилась на дно общества! Не реви и рассказывай. Иначе, как мы Валерику тебя представим? Как он тебе поможет? Без паспорта, правда, скорее всего, никак. Да не реви ты!
Леонид Степанович (вручает Наде пластиковый стаканчик). Выпей, Надежда. Видишь ли, Катерина права. Без паспорта как быть? Заявить, что утерян? Короче, рассказывай.
Надя плачет, пьет вино и пытается успокоиться.
Надя. Что случилось? Как дошла до жизни такой?! (нервно смеется) Приехала к мужику. Познакомилась с ним по интернету. Дура? Дура, кончено! (смеется) Мне, представьте, двадцать два было, а ни с кем не трахалась! Ага, в нашей деревне, с кем? Не, ну кой-какие мужики остались: дядя Миша, Лукич, Вовка. Вовке тогда пятый годок пошел. Его тетя Валя родила от приезжего. Мне тетки говорят, давай через Интернет знакомься и вали отсюда. У нас так две свалили. Не сказать, что классно, но свалили. Одна аж в Финляндию! Она писала первое время родным. Живет рядом с самым чистым озером в Европе, правда, в лесу. Помогает мужу работать в кемпинге. У нас, может, между прочим, река тоже самая чистая в Европе. Только об этом не знает никто и знать не хочет. (пьет вино и всхлипывает) У нас бабы говорят, она уборщицей в кемпинге работает. А по мне и уборщицей хорошо. Зато в Финляндии. А у нас работать особо негде. Короче, я ходила к тете Вале — за ее компьютером старым сидела и познакомилась.
Екатерина Аркадьевна. Образование-то у тебя есть? Может тебе в институт надо было?
Надя. Я девять классов закончила. Надоело учиться, да и деньги пора было зарабатывать. Пошла к техникум сельскохозяйственный. Работала на агроферме ответственной по птице.
Леонид Степанович. Ответственной? Вроде менеджера?
Надя (утирая слезы). Не-е-ет! Корм давала, чистила, яйца собирала… Вонища там! Кажется, сама уже пахну. Платили мало. Но хоть что-то. Низкие у нас зарплаты. Но курицей давали премии, яйцами… А до агрофермы еще доехать надо… И каждый день с ранья обратно на работу. Шесть дней в неделю.
Екатерина Аркадьевна. Так, с курями понятно. А что у нас со знакомством в интернете в итоге вышло?
Надя. Оставила о себе информацию на паре сайтов. Фотки мне в поле сделала Глашка — Глафира. Она здорово так меня сфоткала: сарафан развевается, волосы распущенные, до попы… Мне тут их обрезали (заревела). Длинные, но уже не до попы совсем!
Леонид Степанович. Сволочи! Выпей-выпей, полегчает! Уроды!
Надя (всхлипывая пьет вино). Он говорит, приезжай. Я и приехала. Денег накопила и вперед. Финны по-другому… Тот финн, за которого наша Танька вышла, сначала приехал к нам в деревню, познакомился. Потом билет ей оплатил. Но наши так не делают. Короче, я билет купила. Он на вокзале встретил…
Екатерина Аркадьевна. Кто он, Надь?
Надя. Станислав. Его так звали. На фото выглядел подтянутым и помоложе. В жизни оказался более грузным, лет под сорок. Но я решила — ничего, вроде, обходительный. Повез к себе домой на машине. Куда-то далеко вез. До сих пор и не знаю, где это. Переспал со мной и на улицу выкинул.
Леонид Степанович. Прямо так и выкинул? (удивленно