Все вроде бы было продумано и сделано как надо. Предусмотрено. Просчитано. Откуда же тогда эта все усиливающаяся сосущая пустота в желудке и ощущение, что они упускают что-то важное?
Он упускает…
Заглянуть в зал кафе из беседки не получалось, окна были под неудобным углом и далековато. Зато хорошо просматривалась ведущая ко входу дорожка, гостеприимно приоткрытая дверь и неоновая вывеска над ней. Первая буква названия мигала асинхронно, не в такт с другими, но Рита сказала, что это не сбой, а традиция. Хмурясь, Джеймс разглядывал эту бракованную букву. Ощущение неправильности происходящего нарастало.
До времени Х оставалось двадцать пять минут, когда он спросил шепотом:
— А почему — «Жемчужина»?
Рита поняла правильно, хихикнула (тоже почти беззвучно), зашептала доверчиво:
— «Гонсаем» он раньше был, еще при прежнем владельце. Культовое место, здесь художники собирались, музыканты, прочие неформалы. Фестивалили, устраивали спонтанные концерты. С других планет народ прилетал на посмотреть и поучаствовать. А потом, когда владелец поменялся и название тоже поменял, все как-то притихло. Он, новый владелец то есть, не очень такое одобряет. Ну а на набережной другой «Гонсай» открыли, туда туристов водят. Только все знают, что настоящий — этот.
Джеймс закрыл глаза.
Ну да. Секрет полишинеля секретен не потому, что его тщательно оберегают от посторонних, а потому, что никому и в голову не приходит, что кто-то может не знать таких элементарных вещей. Все местные знают…
Только вот в том-то и дело, что и Ункари, и покупатель — не местные.
— На набережной… а точнее?
— Да тут недалеко, чуть больше двух кварталов. Вы должны помнить, мы вчера мимо проходили, когда от парка шли.
Джеймс помнил. Бегом — меньше минуты. Четыре — если поддерживать легенду. Все-таки он везунчик. Вовремя спросил.
— Первый, это третий. Я проверю фальшивого тезку, пока есть время.
Вот так. Спокойно, почти равнодушно, как о не очень важном.
Секундная пауза. Треск помех. И — облегченное:
— Третий, это первый. Принято. Отбой.
Хорошо, что человеческий фактор работает в обе стороны. Глеб Ржаной наверняка себе голову сломал, прикидывая, как бы ненавязчиво удалить ценного инопланетного кадра подальше от места боевой операции, где он может поймать случайный выстрел, но при этом не оскорбить его излишней заботой. А тут такой удобный повод! Как не воспользоваться?
Глава 11Закон подлости
— И даже не пытайтесь от меня убежать: у меня золотой значок по спортивному двенадцатиборью!
— Ну что вы, Рита. Я и не пытаюсь.
Это было правдой: пытаться надо было раньше. Не успел. Теперь остается только оглушить осторожненько в самый последний момент, чтобы сейчас не терять времени на бесполезные споры. И так придется потратить лишние четыре минуты, соблюдая человеческую скорость перемещения.
— Вот и не пытайтесь!
Хотя с Ритой везенье и не сработало, но во всем остальном он везунчик. Он аж процессор перегрел, варианты просчитывая, как бы надежно и вовремя вырубить ученого (то есть однозначно задействуя имплантаты по полной), но при этом не запалиться на глазах у половины полиции Нереиды. И пришел к выводу, что не получится. И даже смирился с тем, что отсюда придется бежать, хотя и очень не хотелось.
И вдруг — такая удача!
Ни лишних свидетелей, ни путающихся под ногами полицейских или спасателей, таких неповоротливых и уязвимых. А один он справится, и не с таким справлялся, он все ж таки Bond, элитный супершпион, скорость его реакций на порядок выше, чем у тупого армейского пушечного мяса, пусть даже и кибермодифицированного.
Синеглазого констебля, что так старательно пыхтит рядом, лучше уронить где-нибудь уже у самого кафе, чтобы потом не возвращаться далеко. Обе заинтересованные стороны уже наверняка внутри, это ведь только полные идиоты приходят на подобные встречи не заранее…
Джеймс остановился резко, словно налетел на стену. И отпрыгнул назад, заодно дернув обратно за угол и уже выскочившую было вперед Риту. Осторожно выглянул.
Человек, с самодовольной ухмылочкой бодро поднимавшийся по ступенькам к гостеприимно приоткрытой двери, над которой горела неоном вывеска «Гонсай» (тот же самый шрифт, что и у «Жемчужины», и точно так же не в такт мигает первая буква), их не заметил. Взбежал, не оглянувшись, прошел внутрь. Дверь так и осталась приоткрытой.
— А почему мы остановились? — спросила Рита жарким шепотом, словно их могли услышать на расстоянии в двадцать три с половиной метра.
— Потому что я знаю этого человека. И его присутствие все меняет.
— Мы ошибались? Они встречаются здесь, да? Это Ункари?
— Мы ошибались. Это не Ункари. Это Стивен Сьют. — И это сильно снижает шансы погеройствовать в одиночку. Джеймс тронул ногтем кнопку вызова. — Первый, это третий, как слышите?
Шипение. Треск помех. И тишина..
— Здесь всегда проблемы со связью… — сказала Рита таким виноватым тоном, словно сама была причиной возникновения этих проблем.
Правильно. А чего ты ждал? Уж если судьба решает обломать того, кто считал себя везунчиком, то делает это по полной и без вариантов. Люди сказали бы, что выхода нет. Люди всегда называют безвыходной ситуацию, простой и естественный выход из которой им не нравится. Но ты-то ведь не человек…
Почему с ним пошла именно синеглазая девушка с солнечной улыбкой? Телохранитель — не объяснение, могли любого другого назначить, того же Пабло, к примеру. И было бы намного проще. Наверное…
Впрочем, все это не важно. Важно, что она — констебль.
— Рита, вы мне доверяете?
— Конечно.
Она отвечает сразу же, не задумываясь. Хотя и немного растерянно.
Глубокий вдох. Улыбка — самая мягкая и открытая из всего имеющегося арсенала. Голос тоже помягче, пусть работает интонация. Bond’ы умеют очаровывать и внушать доверие, они для того и созданы.
— Сделаете то, о чем я вас попрошу? Быстро и не задавая лишних вопросов, на них сейчас нет времени.
Она отшатывается. Хмурится, но неуверенно кивает. Адреналин. Почему у нее такие глаза? Ты ведь совсем не хотел пугать! Наоборот. Улыбку — еще отчаянней, еще яростней. Руки — к груди, открытыми ладонями вперед (видишь, я безоружен!). Вся невербалика по максимуму, ну должно же что-то сработать. Жаль, что нет времени на долгие постепенные уговоры. Совсем нет времени…
— Я киборг. Сьют — мой хозяин. Он бандит. Скорее всего, выдает себя за потенциального покупателя бомбы, но вряд ли будет именно покупать. Я его знаю. Попытается отобрать, обманом или силой. При необходимости убьет всех. Я не смогу его задержать; он мой хозяин. Более того: если он прикажет — я вынужден буду подчиниться и стану ему помогать. Но вы констебль, Рита, у полицейского жетона приоритет над хозяйским приказом. Возьмите меня под жетон.
Она молчит. Глаза огромные, кажутся почти черными на побелевшем лице. Интересно, кого она так испугалась? Киборга? Или психа-инструктора, окончательно сбрендившего с утра пораньше? Впрочем, нет, не интересно. Совсем. Время уходит…
— Время уходит, Рита… Пожалуйста!
Решительная девочка: перепугана до полусмерти, но кивает. Осторожно тянется к нагрудному кармашку за жетоном. Правильно: с психами лучше не спорить. И слова нужные не забыла, вообще хорошо.
— Молодец. А теперь приказывай.
— Что?
— Пойти туда и разобраться по ситуации.
Она повторяет. Отлично. Хорошо, что можно смотреть на жетон, потому что смотреть в ее глаза невозможно.
— Спасибо, Рита. Вам надо остаться здесь: охранять выход.
Улыбаться. Ну да. Держать хорошую мину при плохой игре. Словно ты вовсе и не догадываешься, что она и сама за тобой не пойдет — теперь. Впрочем, неважно.
Боевой режим. Воздух сразу становится горячим и густым. Гравий дорожки не скрипит под ногами — скрипеть он будет далеко за спиной. То, что DEX’ы берут грубой силой, Bond’ам приходится наверстывать скоростью. Вот и наверстываем.
Звуки дробятся. Двенадцать шагов по пустой набережной, восемь ступенек вверх. Полсекунды на анализ ситуации и рекогносцировку. Позволить воздуху снова стать жидким, а звукам слиться в слова и даже знакомый голос:
— Придурок! Что ты на…
Анализ завершен.
Девять объектов. Восемь из них вооружены. Нейтрализация по жесткому типу, вариант: частичная зачистка. Алгоритм построен. Приступить?
Конечно.
Сначала — двое тех, что у двери. У них тяжелые лучевые винтовки армейского образца, запрещенные для использования вне армии. Прекрасно. Будем правильным копом, винтовки вам не нужны. Нет, пожалуй, не будем: тот, что слева, не успевает разжать пальцы, рывок слишком быстр. Обе его кисти ломаются с отчетливым сухим хрустом, зато винтовку можно и не трогать. У того, что был справа, поворотом тяжелого приклада раздроблены кадык и пальцы обеих рук, по его поводу тоже можно более не беспокоиться. Обратным движением голову левого об косяк, по черному дереву розовато-серые брызги.
Зря ты тянулся за бластером, дядя. Вот и нечем тебе больше тянуться. А вставать на пути у идущего к цели Bond’а для здоровья тем более не полезно. На таких скоростях можно легко перерезать горло листком промокашки, не то что меню, а деревянные ножки опрокинутого стула вспарывают плоть и тонкую рубашку не хуже кинжалов, квадратными червями выдавливаясь из груди и живота, по белой ткани расползается красное пятно, ноги подергиваются, рот распахнут в беззвучном крике.
DEX’ы любят пробивать кулаками грудные клетки или голыми руками рвать тела на довольно мелкие части, чтобы все вокруг в кровавых ошметках. Грубые они, эти DEX’ы.
Воздух жжется и больно царапает горло, но черная коробочка уже не в руках тощего плюгаша в очках и с черной, прилизанной набок через залысину челочкой. Она у Джеймса в руках.
Можно позволить воздуху снова стать воздухом, а не густым обжигающим киселем, сквозь который приходится продираться и тебе самому, и раздробленным звукам.