Гарри зашел.
Сразу же за дверью обнаружилась рамка металлоискателя, как в аэропорту, только серьезнее, и трое громил в полном боевом облачении, включая каски, с тяжелыми дробовиками в руках. Словно они охраняли главный вход в Кремль, а под стенами уже стояла армия НАТО…
Гарри поставил портфель на ленту транспортера и прошел через рамку металлоискателя. Металлоискатель зазвенел.
Громилы напряглись.
— Это его стальные нервы, — пояснил Егор Михайлович. Он прошел через рамку следом за Гарри, вызвав очередной писк устройства, и дружелюбно хлопнул амбала по закрывающей плечи броне. — Не паникуйте, хлопцы, это заморский гость и он со мной.
— Проходи уже, дед, — отозвался громила. — И своего заморского гостя с собой забирай.
Гарри забрал портфель и они с Егором Михайловичем подошли к лестнице. И, вопреки ожиданиям Бордена, старый комитетчик повел его не вниз, а наверх.
— А как же зловещие подвалы? — поинтересовался Гарри. — У вас тут есть зловещие подвалы?
— У нас тут все подвалы зловещие, ек-макарек, — ответил Егор Михайлович. — Климат такой.
Они поднялись на третий этаж — сопровождающий Гарри, несмотря на возраст, даже не запыхался — и Егор Михайлович проводил англичанина в комнату для допросов. По крайней мере, она выглядела, как типичная комната для допросов из любого боевика категории Б — привинченный к полу стол, два стула и зеркало во всю стену, наверняка односторонней прозрачности.
— Жди здесь, — велел Егор Михайлович и ушел. Гарри отчетливо услышал щелчок замка, и от его взгляда не укрылось, что ручка на этой стороне двери отсутствует.
Гость, значит…
В комнате наличествовало обильно зарешеченное окно. Гарри подошел к нему, приоткрыл одну створку, закурил сигарету и вытащил из кармана телефон. Сети не было, соответственно, мобильный интернет тоже не работал, да и вай-фай по соседству никто не раздавал.
Глушат, подумал Гарри. С другой стороны, было бы странно, если бы не глушили.
Дверь открылась, впуская в помещение среднестатического человека со стандартной, абсолютно не запоминающейся внешностью. Видимо, чтобы хоть как-то выделиться из толпы, человек носил дорогой костюм, слегка собирающийся в складки под мышками.
— Здесь нельзя курить, — сказал человек.
— А запирать здесь подданных Ее Величества можно? — поинтересовался Гарри. — Может быть, мне уже требовать, чтобы вы соединили меня с послом?
— Ваш посол сейчас занят на приеме, — сказал человек. — Кстати, хороший костюм.
— Да, — согласился Гарри. — Костюм хороший.
— «Армани»?
— Это ваше барахло — «Армани», — сказал Гарри. — А я ношу костюмы индивидуального пошива от своего личного портного. Знаете, чем отличаются костюмы индивидуального пошива от того ширпотреба, который носите вы? Ваш личный портной знает не только особенности вашей фигуры, но и ваши личные привычки, и если бы вы заказали костюм в приличном месте, то вам бы сшили его так, чтобы ваши пистолеты его не оттопыривали. А сейчас они оттопыривают, между прочим. Настолько оттопыривают, что я могу даже угадать модель. Это «дезерт иглы», не так ли?
— Допустим, — сказал человек.
— Знаете рецепт хорошего костюма? — спросил Гарри. — Его нужно заказывать у портного, к которому ходил ваш отец. К отцу которого ходил ваш дед. К деду которого… в общем, я искренне надеюсь, вы что улавливаете логику. Чем дольше взаимоотношения вашей семьи с домом портного, тем лучше будет костюм.
— Одежда — это еще не все, — сказал человек.
— Конечно, — согласился Гарри. — Но разве не ваш классик сказал, что в человеке все должно быть прекрасно? И костюм, и помыслы, и «вальтер ППК» в наплечной кобуре?
— Ну и кто вы без вашего костюма? — поинтересовался человек.
Гарри не пришлось слишком долго задумываться над ответом.
— Миллиардер, плейбой, филантроп.
— А…
— Достаточно, — дверь снова открылась, явив Бордену нового визитера, которого уж совершенно точно нельзя было назвать среднестатистическим.
Мужчина повышенных габаритов носил джинсы, ковбойские сапоги с подбитыми носами и клетчатую рубашку, рукава которой были аккуратно закатаны. Мужчина был коротко стрижен и гладко выбрит, что несколько контрастировало с образом канадского лесоруба, который он пытался создать выбором одежды.
— Достаточно, майор, — сказал мужчина, усаживаясь на один из стульев. — Вы свободны.
Майор вышел, напоследок одарив Бордена недобрым взглядом.
— Полковник Савельев, СВР, — преставился мужчина.
— Правда? — удивился Гарри. — А старикан, который доставил меня сюда, показывал удостоверение сотрудника ФСБ.
— Последнее время мы очень плотно сотрудничаем, — сказал Савельев. — И Егор Михайлович — один из наиболее ценных наших кадров.
— А он не слишком стар для всего этого? — поинтересовался Гарри. — Или бывших действительно не бывает?
— Отчаянные времена порождают странные кадровые решения, Гарри, — сказал Савельев. — Надеюсь, вы не станете спорить с тем, что времена сейчас довольно отчаянные?
— Когда-то были другие? — спросил Гарри. — Кстати, если уж на то пошло, вы не слишком молоды для полковника?
Савельев показал ему свое удостоверение. На вид оно выглядело, как настоящее. Впрочем, настоящего Бордену все равно никогда видеть не доводилось, так что сравнивать было не с чем.
— Это одно из тех странных кадровых решений, порожденных отчаянными временами? — уточнил Гарри.
— Да, как раз оно, — согласился Савельев. — У вас неплохой русский, Гарри. Я бы даже сказал, отличный.
— У меня способности к языкам, — объяснил Борден.
— Русский язык преподают в Оксфорде?
— Понятия не имею, — сказал Гарри. — Я изучал его уже после колледжа. В частном порядке.
— Зачем?
— Я — бизнесмен, — заявил Гарри. — А хороший бизнесмен должен понимать язык своих партнеров.
— Очень мудро, Гарри, — согласился Савельев. — Можете пояснить, что сегодня произошло?
— Вопиющее нарушение законов гостеприимства, — сказал Гарри. — Я прогуливался по вашему городу, на меня напали хулиганы, я защищался.
— И убили двоих.
— У них было оружие, — заметил Гарри. — Уверен, что я действовал в рамках необходимой самообороны.
— Я смотрел записи с камер наблюдения.
— Очень оперативно.
— Стараемся идти в ногу со временем, — заявил Савельев. — Вы ударили первым.
— Не стану отрицать, — не стал отрицать Гарри. — Но если вы когда-нибудь дрались на улице, то прекрасно понимаете, почему я ударил первым. Или вам более интересна ситуация, в которой я, злобный воинственный англосакс, в одиночку и, очевидно, от нечего делать напал на пятерых мирных русских молодых людей, которые собрались в том переулке для обсуждения нравственного императива Канта?
— Где вас учили драться, Гарри?
— Я немного боксировал в колледже.
— Не сомневаюсь, — сказал Савельев. — Но то, что вы продемонстрировали сегодня, не было боксом.
— Отчаянные времена требуют отчаянных приемов, — сказал Гарри.
— Не буду с этим спорить. Но кто вас таким приемам научил?
— Никто, — сказал Гарри. — Это врожденное. Видите ли, у меня есть способности не только к языкам.
— Вы знаете, Гарри, за долгие годы службы я имел дело с разными людьми, — сказал Савельев. — И мне доводилось драться с большим количеством разных людей, исповедующих совершенно разные системы боя. Не скажу, что я выходил победителем из всех этих поединков, однако, кое в чем я все-таки разбираюсь. И я знаю, что сегодня вы продемонстрировали несколько приемов, стоящих на вооружении в САС. Так что вряд ли это врожденное. Скажите, вы служили в САС, Гарри?
— Вы же разведка, — сказал Гарри. — Если я хоть что-то понимаю в разведке, то вы уже должны были навести справки. И узнать, что не служил.
— А в каком-либо другом элитном спецназе?
— Нет, — сказал Гарри. — Не стану лгать, после колледжа мне поступали предложения из МИ-6, но как раз в то время отец тяжело заболел и мне пришлось возглавить семейный бизнес.
— Но вы хотя бы подготовительные курсы закончили?
— Нет.
— Однако, деретесь вы, как профессионал.
Гарри пожал плечами.
— Возможно, у меня просто талант.
— Возможно, — легко согласился Савельев. — Скажите, Гарри, а вы сильно удивитесь, если я вам скажу, что это было не случайное нападение? Что те, как вы говорите, хулиганы ждали в том переулке именно вас?
— А вы можете такое сказать?
— Считайте, что уже сказал. Так сильно ли вы удивитесь?
— Нет, — сказал Гарри.
— Почему?
— Потому что мы живем в безумном мире, который уже давно отучил меня от привычки удивляться чему-либо вообще, — объяснил Гарри.
— Зато научил вас привычке бить первым?
— Я действую по обстоятельствам, — сказал Гарри. — Но иногда мирного способа урегулирования конфликта просто нет.
— Да, так бывает, — согласился Савельев. — Скажите, Гарри…
— Скажите, полковник, почему вы все время называете меня по имени? — поинтересовался Гарри. — Пытаетесь установить со мной доверительный контакт?
— Почему бы и нет?
— Это не работает, — сказал Гарри. — Более того, это меня раздражает. Я и без вас знаю, как меня зовут.
— Хорошо, я перестану, — пообещал Савельев. — Вы понимаете, что вам угрожает опасность?
— Конечно, — сказал Гарри. — А теперь вы должны сказать, что единственная организация, которая может меня защитить, это вы.
— Как раз ничего подобного я говорить не собирался, — сказал Савельев. — Во-первых, я не уверен, что вас можно защитить в принципе, и в данной ситуации ни мы, ни ваше МИ-6, ни их ЦРУ никаких гарантий не даст. А во-вторых, мы пытаемся защитить нечто большее, чем жизнь одного человека. Пусть даже он плейбой, миллиардер и филантроп.
— Тоже ничего себе поворот, — оценил Гарри.
— Вы когда-нибудь слышали голоса, побуждающие вас сделать то, что вам обычно не свойственно? — поинтересовался Савельев. — Видели надписи, призывающие к тому же?