Так или иначе Немцов свои выборы выиграл, а вот Ельцин свои проиграл. В том же декабре 1995 года истек двухлетний срок полномочий «пробной» Госдумы образца 1993 года, и народу предстояло избрать новый парламент.
«Реформы дают не только отрицательные, но и положительные результаты»
Стоит отметить, что «угроза фашизма», как порой называли либералы популярность Жириновского, еще в 1994 году казавшаяся вполне реальной, к тому времени сошла на нет. Если за год до выборов политологи и журналисты всерьез рассуждали о том, что ЛДПР в скором времени добьется большинства в региональных парламентах, «посадит» на местах своих губернаторов и вообще «захватит власть», после чего «стареющий президент» сам передаст бразды правления Владимиру Вольфовичу, то к концу 1995 года оказалось, что возможности либерал-демократов серьезно преувеличены. Фактически успех на думских выборах в 1993 году так и остался навсегда пиком популярности и влияния Жириновского. Перед вторыми думскими выборами все опросы показывали, что повторение успеха ЛДПР не светит. Это внесло некое успокоение в окружение президента, правительство и ряды сторонников Ельцина. В качестве проправительственной силы на выборы двинули движение «Наш дом – Россия» во главе с премьер-министром Черномырдиным, который лично появился на многочисленных плакатах с сомкнутыми ладонями, напоминавшими по форме крышу карточного домика. Демократов представлял «Демократический выбор России» Егора Гайдара (в качестве символа там был питерский Медный всадник), «Яблоко», которое олицетворяло постоянно сконфуженное лицо Григория Явлинского, и несколько других движений (уже тогда стали говорить о «вечном расколе» среди либералов, неспособных договориться между собой). «Недовольных» представляли КПРФ, ЛДПР и еще великое множество всевозможных конгрессов, движений, блоков и т. п. В общей же сложности в выборах приняли участие 42 политические силы!
Что интересно, многие тогда всерьез верили, что уж теперь-то, после того как народ «ошибся» в декабре 93-го, граждане точно сделают правильный выбор и проголосуют за «стабильность» и «продолжение реформ». Ельцин даже всерьез говорил о том, что ожидает установления в России двухпартийной системы «по типу США». Сначала будет создан некий аналог более консервативной республиканской партии (на эту роль и готовился НДР), а затем к нему путем конкурентного отбора «подобьют» наиболее крепкое «демократическое направление». А всякие там, понимаешь, коммунисты, либерал-демократы и прочая шушера канут в небытие. Именно с этой целью, то есть максимально ограничить количество представленных в парламенте партий, в закон и был внесен пресловутый пятипроцентный барьер. В этом успокоении в очередной раз проявилось непонимание властью жизни своего народа. Люди, сидевшие в Москве в теплых кабинетах и передвигавшиеся по улицам на служебных лимузинах, искренне считали, что «страна развивается», «реформы идут», а народ по-прежнему верит в «демократические идеалы». От социологических опросов, показывавших уверенный рост протестных настроений, в Кремле попросту отмахнулись. Посчитав, что яркая и убедительная (как казалось) предвыборная кампания сделает свое дело. И народ в очередной раз поверит президенту и премьер-министру…
Однако выборы, состоявшиеся 17 декабря, снова стали шоком для руководства страны! ЛДПР действительно набрала всего 11% голосов избирателей, растеряв все свои прежние позиции. Зато победителем неожиданно оказалась КПРФ Геннадия Зюганова, завоевавшая 22% голосов, в то время как проправительственный «Наш дом – Россия» вынужден был довольствоваться всего 10%. Из партий демократического направления в Думу прошло только «Яблоко», сумевшее набрать почти 7%. Разброс голосов оказался поистине невероятным, так что в связи с применением пятипроцентного барьера в парламент по партийным спискам не прошли партии, в сумме набравшие почти половину голосов избирателей. В Нижегородской области результаты несколько отличались от общероссийских. КПРФ набрала там 18% голосов, ЛДПР – 12%, НДР и «Яблоко» – по 10%. Схожая картина имела место и по одномандатным округам. Таким образом, коммунисты практически удвоили свои прежние результаты, заняли думское большинство и теперь представляли собой внушительную оппозиционную силу.
«Разочарованность в результатах реформ, действиях властей, поражениях в Чечне захлестнула все общество, – рассказывала типичная статья „Назад к коммунизму?“. – Но особенно эти настроения оказались созвучными тем категориям населения, которые в наибольшей степени связаны с социалистическим прошлым страны: пенсионерам, почувствовавшим себя незащищенными, работникам ВПК, оказавшимся в положении полубезработных, колхозно-совхозному крестьянству, давно утратившему чувство хозяина земли, бывшей номенклатуре и обслуживавшим ее идеологам… Стремление к „светлому будущему“ оказалось таким сильным, что даже в Нижегородской области, где реформы дают не только отрицательные, но и положительные результаты, три представителя идеологии марксизма-ленинизма сумели победить и бывших депутатов Госдумы, неплохо зарекомендовавших себя, и крупных предпринимателей, чья массированная пропаганда подкреплялась широкими материальными щедротами». В действительности результаты как раз и показали, что в Нижегородской области люди жили и чувствовали себя ничуть не лучше, чем в остальной стране!
Глава 11Жаркое лето 96-го
«Однако война какая-то странная»
Конец 1995 – начало 1996 года ознаменовались очередным обострением ситуации в Чечне. Сначала 10–12 декабря город Гудермес был без сопротивления захвачен отрядами Салмана Радуева, Хункар-паши Исрапилова и Султана Гелисханова. После этого федеральным войскам в течение недели пришлось проводить зачистку. Бои сопровождались большими потерями и жертвами среди мирного населения. А 9 января отряд боевиков численностью 256 человек под командованием тех же полевых командиров Салмана Радуева и Хункар-паши Исрапилова совершил рейд на Кизляр. Первоначально целью боевиков являлась российская вертолетная база и оружейный склад, потом были захвачены больница и роддом, куда было согнано около 3 тысяч местных жителей. В ходе переговоров удалось добиться соглашения о предоставлении боевикам автобусов до границы с Чечней взамен на освобождение заложников, которых предполагалось высадить у самой границы. 10 января колонна с боевиками и заложниками двинулась к границе. Однако потом автобусы были остановлены в районе села Первомайское, которое террористы захватили и окопались. Так начался один из самых драматичных эпизодов войны.
Вначале народу обещали, что операция по освобождению заложников будет скоротечной и «точечной», сам президент рассказывал о «38 снайперах», которые следят за каждой целью. Цель перемещается, и снайпер за ней… Причем рассказывал так, будто сам видел это с передовых позиций. Однако на деле штурм Первомайского превратился в настоящее побоище. С залпами «Катюш» (точнее, «Градов»), ударами штурмовиков, артогнем. Село практически сровняли с землей. Тем временем «начальник штаба» боевиков Аслан Масхадов пугал тем, что война скоро выйдет из-под контроля, а разрозненные отряды ваххабитов начнут действовать во многих российских городах. Одновременно с боями в Первомайском в Сочи был захвачен паром «Авразия», который вез челноков в турецкий порт Трабзон. Налетчики представились абхазцами и членами отряда Шамиля Басаева, угрожали расстрелами заложников. Тем временем в Сургуте «террорист» остановил вахтовый автобус и, угрожая пистолетом, заставил водителя везти его в аэропорт. При этом все пассажиры были объявлены заложниками. В аэропорту боевик потребовал предоставить ему самолет для полета в Кизляр. А также дать ему автомат и ящик водки… В момент передачи последней захватчик был убит снайпером. «Террорист» в итоге оказался русским уголовником.
Все эти события, ярко освещавшиеся по телевидению (особенно сильно смаковала подробности подконтрольная олигарху Владимиру Гусинскому телекомпания «НТВ»), были восприняты обществом особенно тяжело. Создавалась атмосфера полного бессилия федеральных войск и властей и одновременно решимости и успехов боевиков. Даже в «тылу», то есть в глубине страны, люди перестали чувствовать себя в безопасности. «Кто знает, что же теперь будет, – писал в газету ВТ. Репин, ветеран Великой Отечественной войны. – Поедешь из одного района в Нижнего в другой, а мост-то через Оку взорвут… В Отечественную мы сражались за Родину, за Сталина. А в Чечне кого от кого мы спасаем? Наверное, нам нужна их нефть. Но в Сибири своей полно. Нельзя было доводить до бойни. Небось детей членов правительства в Чечне не убивают, а на войну посылают сыновей рабочих». И ветеран в общем был прав. В те годы в армию шли только те, кто не мог поступить в вуз, получить липовую справку о болезни, «дать на лапу» в военкомате или просто куда-нибудь сбежать. И в основном юноши из самых бедных, неблагополучных семей, в которых не было денег на все вышеперечисленное! «Нам объяснили, что в Чечне сосредоточилось много ворованных денег, – писала 36-летняя Татьяна Симанова. – Как они там оказались, почему позволяли и по каким каналам их туда перекачивали? Пусть власти ответят наконец».
«Однако война какая-то странная, – писал журналист Ю. Федоров. – В ней представлены не только роды войск (авиация, пехота, артиллерия), но и виды войск (войска МВД, войска федеральные, ОМОН). В этой войне по-особому называют противников: боевики, бандиты и террористы. Если это ругательство, тогда понятно. А если определение, то нет. Выходит, что рэкетиры сели в танки, гопники стали снайперами и пулеметчики, карманники освоили гранатометы, а Джохар Дудаев лег на дно в одной из малин. Бандиты ведь… Думаю, такую банду, пусть и огромную, можно уничтожить, тем более П. Грачев когда-то заявил, что сделать это легко одним полком десантников. Так что же там делают, причем не первый год, российские войска? Воюют и воюют с армией, способной противостоять российской? Выходит, так». Журналист спрашивал, почему Басаева и Радулова называли террористами, а не диверсантами, каковыми они на самом деле являлись, почему не создали «сплошную линию фронт