Несколько часов спустя мы перегнали машину в заброшенный сарай. Мы все устали, разбиты и измучены. Джейкоб, Шон и я уезжаем завтра, а у Коннора есть еще несколько недель до того, как он отправится в учебный лагерь.
— Дек? — Шон хватает меня за руку, когда я прохожу мимо него.
— Да?
— Ты не должен этого делать, знаешь?
— Что делать?
Он вздыхает и откидывает волосы назад.
— Разбивать ей сердце. Я знаю, что мы сказали, и хотя это работает для нас троих, мы все были… в жопе. Ты любишь Сидни.
Люблю. Я люблю ее больше всего на свете, достаточно, чтобы отпустить ее. Достаточно, чтобы дать ей лучшую жизнь, чем я когда-либо смогу. И я люблю ее настолько, что знаю, что разбить ее сердце — лучший подарок, который я могу ей сделать.
— Я не могу любить ее и думать о том, чтобы нагружать ее всем этим. Я не могу дать ей будущее, и я не нарушу своего слова.
Мое сердце разрывается от одной мысли об этом, но я должен оставаться сильным.
— Если я останусь с ней, мы всегда будем привязаны к этому городу. Я не могу этого сделать. Я должен уехать, начать новую жизнь и дать ей возможность сделать то же самое.
Шон сжимает переносицу.
— Она никогда тебя не отпустит.
Я качаю головой, с трудом выдыхая воздух.
— У нее нет выбора.
Я ухожу, потому что мне больше нечего сказать. В этот момент все, что осталось — это обида и боль от принятых нами решений. Я должен пощадить ее. С этого момента я должен держаться за то, что мой поступок правильный. И неважно, как сильно мне будет больно это делать.
После того как все уснули, я выхожу из дома и направляюсь через поля. Я мог бы пройтись по ним во сне и найти дорогу к Сидни. Она всегда была той силой, которая заставляла меня двигаться вперед. Когда мы встретились, мы были не более чем двумя детьми с ужасными отцами, но мы нашли близость, о которой я даже не подозревал. Теперь я должен разорвать ее.
Когда я добираюсь до их скромного фермерского дома, я взбираюсь на дуб и подхожу к ее окну достаточно близко, чтобы постучать четыре раза.
Через несколько минут стекло приподнимается, и я чувствую, что могу дышать.
Длинные светлые волосы Сидни заплетены в косу, и, хотя она, возможно, спала, ее глаза ярки и полны жизни.
— Что случилось? — сразу же спрашивает она.
— Я возвращаюсь в Нью-Йорк сегодня вечером.
— Я думала, ты останешься до конца лета, — в каждом слове слышится разочарование.
Я должен отпустить ее. Я слишком сильно ее люблю, чтобы тащить ее за собой.
— Я не могу остаться.
Она испускает тяжелый вздох.
— Иди в сарай, я встречу тебя там. Я не хочу будить маму.
Прежде чем я успеваю ответить, она захлопывает окно, не оставляя мне выбора. Я могу либо слезть с дерева и уйти, не встретившись с ней, что сделает меня еще большим засранцем, либо сделать, как она просит, и дать ей понять, что это действительно конец.
Когда мои ноги коснулись твердой земли, Сид уже была там, одетая в мою куртку и пару треников.
Она никогда не выглядела так прекрасно.
Я делаю шаг к ней, даже не задумываясь.
— Почему ты уезжаешь, Дек?
Я поднимаю руку, убирая назад выбившиеся из косы волосы. Я больше никогда не прикоснусь к ее лицу. Я никогда не увижу, как она улыбается, и не почувствую ее в своих объятиях. Я никогда не смогу вернуть ее.
— Я должен.
— Твой отец?
Я киваю.
— Дело в том, Сид, что никогда не вернусь.
Ее губы раздвигаются, и она вдыхает.
— Что?
— Мне надоел этот город, и я больше не могу здесь находиться. Вся эта… жизнь в маленьком городке, я не могу.
Она несколько раз моргает, а затем хватается за живот.
— А как же все те обещания, которые ты давал? Как же твои клятвы, что ты никогда не бросишь меня? Ты знаешь, что я не могу уехать отсюда. Я нужна маме и сестре, и мне здесь нравится.
— Я люблю Нью-Йорк.
— А ты любишь меня?
Больше всего на свете. Больше, чем я могу ей сказать.
— Но этого недостаточно, чтобы остаться.
Я наблюдаю обиду на ее лице, когда она отступает назад.
— Не… достаточно? — и тут ее глаза сужаются. — Что, черт возьми, происходит, Деклан? Это не мы. Это не ты. Ты любишь меня. Я знаю, что ты любишь меня! Она придвигается ближе, берет меня за запястье и прижимает мою ладонь к своей груди. — Я чувствую это здесь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Не лги мне.
Мне нужно покончить с этим побыстрее.
Она действительно знает меня лучше, чем кто-либо, и я должен защитить ее от того, что сделал мой отей. Я поклялся сделать все, что должен, чтобы защитить своих братьев, а это значит разбить сегодня еще два сердца — ее и мое.
— Ты меня не знаешь! — почти прорычал я. — Мы с тобой… нам было весело, но я устал от этого. Мы только обманывали себя, думая, что сможем наладить отношения на расстоянии. К тому же, мы еще даже не закончили колледж. Никто не встречает человека, на котором собирается жениться, в старших классах. Обещания нарушаются, и я больше не пытаюсь заставить себя сделать это. Ты хочешь остаться здесь, это прекрасно. Но я никогда не проведу больше ни одной ночи в этом гребаном городе, пока жив.
Сидни отворачивается и кивает. Но это не моя девочка. Она боец, и когда ее голубые глаза находят мои, в них вспыхивает огонь.
— Я вижу. Так что, к черту меня? К черту тот факт, что последние семь лет я любила тебя? Неважно, что я ждала тебя? Была рядом с тобой все это время? Я так мало значу для тебя, Деклан?
Она — весь мир, но я не могу сказать ей этого.
— Мне нет до тебя никакого дела, Сид. Я притворялся некоторое время. Я никогда не хочу жениться. У меня никогда не будет детей. И я никогда не буду любить тебя так, как ты хочешь.
Ее рот опускается, и она сильно толкает меня в грудь.
— Да пошел ты! Пошел ты, раз говоришь мне такое! Я дала тебе все, и вот как ты мне отплатил? Знаешь что? Просто уходи. Уходи и полюби свою городскую жизнь. Уходи и убегай от всего, что мы обещали друг другу. Ты будешь одинок и печален, и знаешь что? Ты заслуживаешь этого. Я ненавижу тебя! Ты такой же плохой, как мой отец, и мы оба знаем, как я к нему отношусь.
Затем она поворачивается и убегает, оставляя меня в одиночестве, чтобы я ненавидел себя больше, чем она когда-либо могла ненавидеть меня.
Глава вторая
Сидни
— Настоящее ~
О Боже, Деклан здесь. Он в этом городе, в котором поклялся никогда больше не появляться, а я чувствую себя так, словно миллион иголок вонзается в мою кожу. Я горжусь своей храбростью, а сама прячусь, как трусиха, потому что не могу этого сделать.
Увидеть его почти семь месяцев назад было достаточно сложно. Мы не разговаривали на похоронах его отца, но я чувствовала его в своей душе. Я стояла, наблюдая за ним и его братьями, и в глазах каждого из них читалось облегчение. Он был еще красивее, чем я помнила. Его каштановые волосы откинуты назад, но не растрепаны, а костюм на нем сидел так, словно был сшит специально для него. Черт, наверное, так оно и было. Деклан Эрроувуд добился очень хороших результатов. Я следила за его карьерой, потому что я любопытная, и он впечатлял меня на каждом шагу.
Однако я до сих пор не могу найти в себе силы простить его или поговорить с ним.
Он разбил мне сердце той ночью, но каждый день, когда он не выходил на связь или отказывался от общения со мной, разрушал этот орган до неузнаваемости.
Я наклоняюсь, хватаю цветок, растущий на берегу пруда, и держу его, вспоминая, что он заставлял меня чувствовать. Он обещал мне, что по окончании колледжа мы найдем способ.
Он сказал, что через два года, когда мы закончим второй курс.
Два года.
Я бросаю цветок в пруд и смотрю, как он плывет. Забавно, что именно так я отношусь к своей жизни. Я просто… дрейфую. Я не тону, я слишком сильна для этого, но я все еще нахожусь в этом пруду, позволяя течению нести меня туда, куда оно сочтет нужным.
Можно было бы подумать, что после стольких лет я с этим покончу. И я справилась. Я получила диплом юриста, работаю добровольцем в скорой помощи, у меня отличные друзья, но в моей груди все еще зияет дыра от того, как глупый мальчишка вырвал мое сердце и не вернул его.
Теперь тот же глупый мальчишка в Шугарлоуф, и все, что я похоронила, вырывается наружу.
У меня звонит телефон, и это Элли, моя лучшая подруга, которую я избегала, пока Деклан снова не исчез.
— Привет, — говорю я так беззаботно, как только могу.
— Эй, ты не придешь на вечеринку?
Я прикусываю губу и пытаюсь придумать, как ей это сказать.
— Я не могу, Эллс.
— Потому что он здесь?
Да.
— Нет.
— Тогда почему, Хэдли спрашивает о тебе. Она сказала нам, что ты обещала скоро вернуться, а это было больше двух часов назад. Она не разрешает нам петь «С днем рождения», есть торт, открывать подарки или делать что-либо еще, пока не приедет ее тетя Сидни… — ее голос учащается с каждым словом.
Я такая чертова трусиха. Я привела Хэдли, а когда она побежала внутрь дома, я убежала. Я не готова находиться с ним в одной комнате. Это будет слишком неловко и слишком… мы.
Но я не могу разочаровать Хэдли.
— Я уже в пути. Просто… если это будет слишком…
— Я прикрою тебя, — Элли закончила то, что не успела сказать.
— Спасибо.
— Просто приезжай сюда, пока она не свела нас с ума.
Я улыбаюсь, зная, что именно так и поступит Хэдли, и покидаю святилище, чтобы отправиться обратно в ад.
Пока я иду, я пытаюсь вспомнить все плохое. Если я буду злиться, то не буду чувствовать себя рядом с ним влюбленной идиоткой. Я думаю о той ночи, когда он сказал мне, что между нами все кончено. О неделях после этого, когда я умоляла его вернуться ко мне, чтобы мы могли все решить. Всю душевную боль, которую я пережила, думая, что он передумает.
Но он не передумал.
Он бросил меня, как будто я была никем, и не объяснил мне ни одной причины.
Придурок.