ту своего друга. Борис тут же перезвонил Россу. «Я понес ему оптимистично-пафосную пургу. Мол, когда-то, после войны, там принимал авиапарады генералиссимус Сталин, а теперь выступят звезды западной музыки. Вы поможете молодой российской демократии. Мы подчеркнем, как меняется страна. И для фильма, который вы хотите снимать на фестивале, это отличная локация, там можно собрать рекордную аудиторию. Марк спросил: есть ли там подходящая инфраструктура? Я бодро ответил: да! О чем речь?! Они клюнули на мои рулады, утвердили эту площадку и BIZ Enterprises в качестве организатора Monsters of Rock в Москве.
Когда решение приняли, до концерта осталось менее трех недель! На Тушинском аэродроме не было не только необходимой нам инфраструктуры, но даже пары нормальных розеток. А в Time Warner сказали, что через день-два в Москву прилетит маститый продакшн-менеджер Джейк Берри, дабы осмотреть и оценить фестивальную территорию и ее технический потенциал…»
Конфузиться перед мистером Берри посреди пустынного, пыльного тушинского поля Зосимову не грозило. Во-первых, он следовал удобной примете – «никогда не появляться на площадке до дня концерта», во-вторых, всегда «набирал в команду людей, которым абсолютно доверял, и не пытался рулить всеми вопросами лично». Поэтому с Джейком он увиделся лишь непосредственно на фестивале. А по ходу краткого «инспекционного» визита в Белокаменную с Берри общался Ратников.
«Борис – генерал, который в окопах не воюет. Там действуют его офицеры, а он руководит из штаба. Это нормально, – говорит Эд. – Зосимов занимался политическими вопросами и общей организацией, Серёжа Чистопрудов – контактами с силовыми структурами, еще рядом вопросов, а я – площадкой, сервисом и выскакивал как черт из табакерки, когда Борису требовалось показать, что у него охрененно компетентная, профессиональная, прекрасно говорящая по-английски команда. Поэтому с Джейком возился я. В первый раз он прилетел буквально на день. Такие люди – топовый класс концертного продакшена. Он работал с U2, The Rolling Stones, AC/DC и многими другими мировыми звездами. Что бы ему заранее ни сказали, он прекрасно понимал, что нет у нас никакой шоу-индустрии и даже элементарной инфраструктуры. Вернее, та, что была, казалась нормальной на наш, „совковый“, взгляд, но для западников выглядела неприемлемо. Берри должен был провести свою экспертизу и сделать возможным проведение концерта в предложенном месте. Я встретил его на старом пограничном газике с открытым верхом. Мой знакомый Макс (позже он, к сожалению, погиб) раздобыл где-то такую машину, и вместо „Волги“ или микроавтобуса мы подкатили на ней к Джейку в отель „Олимпик Пента“. Этот транспорт произвел на него клевое впечатление, поэтому при подъезде к Тушино он уже пребывал в приподнятом настроении. А на аэродроме мы открыли для него все возможные ворота, там уже народ был наготове. Он поездил на газике туда-сюда по необъятному полю, прикинул, где расположится сцена и бэкстейдж. Понял, что никакого электричества вблизи этого места нет, и все, включая генератор, нужно привезти с собой. Но уехал довольный, уже прикинув, как решать задачу».
Глава 9Лисовский помогает. Троицкий не мешает. Намин вредит
После отъезда Берри, впечатленного ездой на газике и авантюрностью московского проекта, началась, по словам Зосимова, «самая страшная часть подготовки фестиваля». Джейк как бы официально включил зеленый свет рандеву «Монстров» в Тушино. Оставалось лишь устроить это событие. В малогабаритном офисе «БИЗ» на Большой Серпуховской, 44 (где ныне обитает именной театр-мастерская актера-«единоросса» Олега Буданкова), а также в зосимовском кафе на Патриарших в аврально-бессонном режиме придумывались лихие схемы для достижения почти нереальных целей. Благо еще сам собой решился гонорарный вопрос, который в обычной ситуации потянул бы на сотни тысяч долларов. Однако в Москве все участники фестиваля согласились выступить бесплатно, точнее, за роялти от будущих продаж фильма об этом уникальном концерте. И договаривались они непосредственно с Time Warner. Но за логистику международного феста в рассыпающейся державе отвечали Зосимов и его команда.
«У нас были считаные дни для того, чтобы определить, как пройдут погранконтроль в аэропорту несколько сотен не имеющих советских виз американцев, канадцев, австралийцев, – вспоминает Борис. – Ты же представляешь, сколько времени занимала в Союзе такая процедура. Мы бы никак не успели сделать им эти визы, к тому же в таком количестве. Пришлось действовать неформально. По своим каналам я обзавелся письмом за подписью тогдашнего главы правительства РСФСР, фактически уже руководившего и советским правительством Ивана Силаева. В письме говорилось, чтобы нам, организаторам такого-то фестиваля, оказывалось всяческое содействие. Плюс к этому на бланке собственной фирмы Biz Enterprises напечатал поименный список тех иностранцев, которых нужно привезти в Москву. И сам под этим списком расписался. С двумя такими бумагами, без оформления виз (!), мы провели через пограничников всех участников концерта.
С той же наглостью решались транспортные вопросы. Сценическое оборудование мы доставили из Барселоны на двух огромных грузовых самолетах „Руслан“. Договорились тысяч за пять долларов с киевскими летчиками, простаивавшими без работы и получавшими копеечную зарплату, и они слетали до Испании и в Москву. Конструкции самой сцены пришлось везти фурами из Бельгии. Там возник вопрос с прохождением таможни в Бресте. Туда, чуть ли не со ста долларами всего, выдвинулся Серёжа Чистопрудов и вскоре отзвонился, что „вопрос решен, таможня дала добро, фуры к нам въехали“».
«В те дни Борису везло, как новичку в казино. Да и время было в России уникальное. Этакое междуцарствие».
Полноты государственной власти не имел никто. Один режим уходил, другой лишь оформлялся. В такие периоды хитрость, рискованность, блеф нередко становятся большими козырями. У Зосимова эти «карты» сыграли на все сто. Взять тот же Тушинский аэродром. В его фестивальной перспективности требовалось убедить не только боссов Time Warner, искушенного Берри, но и столичное руководство. Официально мэром Москвы тогда значился Гавриил Попов, а реальным «хозяином города» стремительно становился его заместитель, то есть вице-мэр Юрий Лужков. Этот резвый «партийный хозяйственник» был дальше от рок-н-ролла, чем его супруга Елена от паперти. AC/DC, Metallica, тем паче какая-то «Пантера» для Лужкова не значили ничего. Зосимов же пробивался к нему с просьбой не просто предоставить для выступления этих коллективов целый аэродром, но еще и перекрыть автомобильное движение в двух районах! «Я говорил: Юрий Михайлович, перекрывайте, пожалуйста, все центральные дороги от Сокола в сторону Тушина, потому что будет дурдом, толпы, сотни тысяч человек приедут. А он морщился: какие толпы – там человек пятьсот от силы соберется, и ради этого я должен задействовать милицейские батальоны?» В итоге Лужкова все же удалось убедить в поддержке фестиваля с помощью… Юрия Никулина, с которым Зосимов был хорошо знаком. По просьбе Бориса знаменитый актер и шеф московского цирка при личной встрече с вице-мэром «похлопотал за молодежь», и Лужков сделал соответствующие распоряжения. Произошло это весьма своевременно, ибо, как только слухи о мегафесте превратились в напечатанные в центральных СМИ анонсы, а особо интересующиеся заметили, что на летном поле в Тушине реально пошла какая-то движуха и что-то строится, фаны потихоньку стали стягиваться в этот район, причем из разных городов страны. «Люди приезжали в Москву за три-четыре дня до фестиваля и размещались, кто как мог, возле летного поля. Но даже я не предполагал, что 28 сентября соберется столь гигантская аудитория. Некоторые шли туда просто ради уникального шоу, не будучи поклонниками хеви-метала и конкретных групп».
В процессе подготовки к фестивалю Борис укрепил свои отношения, скорее даже дружбу, с еще одной галопом наращивавшей влияние в нашем шоу-бизнесе фигурой – Сергеем Лисовским. Пройдет немного времени, и их имена часто станут упоминать едва ли не через запятую: говорим Зосимов, подразумеваем и Лисовского, говорим Лисовский, подразумеваем и Зосимова. Хотя оба всегда оставались персонами самостоятельными, за ними тем не менее тянулся шлейф деловой солидарности, негласного альянса.
«Серёжа начинал в шоу-бизнесе фактически так же, как и я, только чуть позже, поскольку он моложе. Сперва тоже работал в райкоме, но в другом, и выпорхнул оттуда после перестройки, чтобы заняться своим делом. Наше сближение началось году в 1990-м и усилилось, когда я делал „Монстров“ в Тушине. Лисовский сам ко мне приехал с предложением: можно, я тебе помогу с фестивалем? Там еще смешная история вышла. В ту пору мы оба были, мягко говоря, небогатыми людьми. И я сказал: „Серёж, ну давай, помоги“. – „А сколько тебе надо будет заплатить?“ Он говорит: „Пять тысяч долларов“. Я достал чековую книжку, которой обзавелся в Америке, но на которой никаких денег не было. Выписал ему чек на озвученную сумму и попросил: „Ты его, Серёж, только сразу не относи в банк“, – понимая, что никуда в СССР он его отнести в банк и не сможет. Он с такими чеками еще вообще не сталкивался, а я уже сталкивался и знал, что пока это просто бумажка, в лучшем случае финансовое обязательство. Серёжа чек взял, сложил его и был уверен, что получил пять тысяч. По-моему, лишь года через три-четыре он где-то заграницей его „окэшил“. У меня к тому моменту уже были деньги на том счету.
Но вообще с концерта в Тушине у нас сложились очень хорошие отношения. Лисовский тогда дал людей для строительства сцены, установки туалетов, инфраструктуру разную организовывал. У него была хорошая команда».
Зато другой известный деятель – Стас Намин, фактически пионер отечественной музыкальной индустрии, активностью Зосимова и, в частности, его тушинским проектом был раздражен и помогать его реализации вовсе не собирался. Напротив, попробовал ему слегка воспрепятствовать.