– Господи, милая. Конечно же, мне помогают голоса в голове! Как и любому другому настоящему писателю.
Он хохотнул и осекся. Сообразил, что смехом и словами, будто сверкающим шилом, нанес Беате удар прямо в сердце. Любой человек живет с внутренним голосом – с ним советуется, с ним же и ругается. Просто у писателей этих голосов чуть больше. У настоящих писателей.
– Вот что, мой дорогой шизофреник, – произнесла Беата, вставая из-за стола. – Я всё-таки узнаю, что творится у тебя в голове. Двери или не двери – я узнаю.
– А тебе не кажется, что твое желание становится малость навязчивым?
– Вот и увидим, дорогой.
Полы халатика взметнулись, когда Беата, круто развернувшись, вышла в коридор. Хлопнула дверь ее комнаты. Пронзительно заскрипели ножки стула по паркету. Заслышался стук по клавиатуре. Правда, перестукивались клавиши яростно и беспорядочно.
Ростислав покачал головой и в одиночестве закончил завтрак.
4
На этот раз Беата долго не выходила из ванной комнаты, хотя волосы были расчесаны, а тело – омыто и готово хоть ко сну, хоть к любви. Она всё еще злилась на Ростислава, но отнюдь не досада вынуждала ее держать оборону, усадив на краешек ванны. Беата хотела, чтобы муж крепко заснул. Дожидайся она этого в постели – заснула бы сама. А как в таком случае, скажите на милость, заснять сомнамбулические выходки супруга?
Она и сама не вполне понимала, что ей двигало. Иногда из болота души поднималась зловонная мыслишка, твердившая, что Беата так и не смирилась с успехами мужа на фоне собственных неудач; что нужно доказать, будто его творчество насквозь фальшивое. Мыслишка взвевалась, достигала шипастого потолка морали, лопалась и возвращалась опять.
Когда часы показали начало первого пополуночи, Беата наконец покинула свое убежище. Ростислав спал, лежа на левом боку. Включив на смартфоне видеозапись, Беата легла рядом и поймала в объектив камеры голову супруга. Огни лужайки за окном частично рассеивали мрак, давая необходимое освещение.
– Вот смотри, Ростик. Смотри и слушай. – Беата сделала паузу, припоминая вопросы прошлой ночи. – Что у тебя в голове, Ростик? Что там? Что помогает тебе писать? По твоим словам, ты пишешь и сейчас, верно? Вот и расскажи мне об этом. Расскажи всё.
Ростислав молчал, заключив союз любви с подушкой. Беата беззвучно ахнула. Что, если прошлой ночью ей всё привиделось? Какие-то голоса? Существа? Боже мой, да о чём вы? В глазах начали скапливаться слезы. Обида в груди грозила перерасти в детскую – на весь мир.
Она с облегчением всхлипнула, когда Ростислав перевернулся на спину и воздел себя в сидячее положение. Из-под полуприкрытых век серебряными серпиками сверкали белки́.
– Мы… видим тебя, – изверглось изо рта Ростислава.
Убедившись, что камера различает «объект» съёмки, Беата тоже села:
– Кто вы такие? Почему помогаете ему?
– Бесконечные пространства – дом. Бесконечные разумы – карнизы. Бесконечные мысли – жизнь.
– Как написать лучший сюжет? Господи боже, почему он, а не я? Почему?
То, что случилось дальше, превзошло все ее ожидания.
Повернутая голова Ростислава раскрылась.
Сперва откинулся участок, шедший от левого желвака до правой скулы. Потом отошли губы, нос и левый глаз. Выглядело это так, словно некая безумная рука сдирала пленку с нарисованным ландшафтом лица. Но плоть не отходила от черепа, не оголяла мышцы или кости – вместо этого снималось само пространство с головы. Беата поняла это, как только увидела то, что крылось внутри.
Пустота. Обволакивающая и густая, будто сцеженный с нефтяной груди деготь.
Внутренняя сторона лепестков, несших на себе фрагменты лица, напоминала поверхность щупалец. Из бледно-оранжевых присосок сочились чернила. Всё сжималось и подрагивало в каком-то диком предвкушении.
Ростислав так и сидел в постели – с монстрообразной головой, описать которую было столь же сложно, как и принять факт чудовищного искажения пространства. Из образовавшегося провала доносились голоса. Они ухали, рычали и плевались звуками. Казалось, переговариваются птицы или больные океанические твари, обитавшие в запретных мирах, что лежали по ту сторону разума.
Оторопь схлынула, и Беата завизжала, таращась на обертку, притворявшуюся ее мужем. Конечность, некогда принадлежавшая Ростиславу, выдернула смартфон из ее рук и забросила в дыру, после чего вернулась в прежнее положение.
Какое-то время Беата, тяжело дыша, пыталась понять, что делать дальше. Бежать? Звать на помощь? Будет ли от этого хоть какой-то толк? Она опустила правую ногу на прикроватный коврик, готовясь броситься в коридор, а из него – прямиком на улицу, где будет кричать и кричать, пока не посинеет лицо.
– Ростик, милый, – осторожно позвала Беата тонким голосом. На всякий случай вскинула руки, защищая шею и лицо.
Ростислав молчал, застыв в полумраке спальни уродливым изваянием, насмехавшимся над фундаментальными механизмами природы и представлениями о них.
Беата прислушалась. Многоголосое и далекое бормотание, шедшее будто от горизонта, не усиливалось и не исчезало. Казалось, отверстое «окно» мало беспокоило этих существ, раз они не стремились покинуть свою обитель.
Какое-то время в Беате боролись здравомыслие и амбиции. Наконец она решилась.
Подтянув ноги, Беата встала на кровати во весь рост. Осторожно положила руку на плечо Ростислава и наклонилась к «окну». Удивилась, обнаружив, что оно было куда больше ее головы. С изнанки тянуло промозглым, будто бы осенним холодом.
Моргая и жмурясь, словно голоса могли обклевать ее, Беата сунула голову в «окно».
Внутри, напоминая внутренности колоссального черного глаза, поблескивала тьма. Она простиралась в бесконечность, вызывая тошноту и головокружение. Взгляд тонул в том, что не имело конца и края. Это был безграничный космос кошмаров, средь которого обитали мириады невидимых тварей, облепивших своими извивающимися телами каждый его клочок.
Беата зарыдала, когда твари разом забормотали.
5
Рука Беаты наводила на мысли о тёплом безволии, и Ростислав стиснул в ладонях ее пальцы.
– Простите, что вы сказали?
Врач посмотрел на него поверх очков:
– У вашей жены кататонический ступор, Ростислав. Нужны дополнительные исследования. Это вы услышали? Вам сказочно повезло, что ступор сопряжен с так называемой восковой гибкостью.
– И правда, повезло, – пробормотал Ростислав.
Глаза Беаты были широко распахнуты. Вытянутое лицо напоминало фотопленку, поглотившую некую вспышку – безумия, ужаса или чего-то подобного. Именно в таком виде Ростислав и обнаружил ее вчерашним утром. Проснулся, а рядом – беспомощная, но податливая кукла. Беата не слышала, когда ее звали, и не реагировала на прикосновения. Зато она исправно жевала пищу и понимала, что от нее требуется, когда ее отводили в уборную.
«Да, действительно повезло», – с тоской подумал Ростислав.
Врач нарочито громко кашлянул, показывая, что разговор не окончен.
– Если вы согласны, мы назначим лечение. Попробуем для начала лоразепам. Но, сами понимаете, им мы не ограничимся.
– Господи, но откуда это взялось? Беата была в полном порядке.
– А она не испытывала в последнее время страха?
– Страха? – Ростислав с недоумением посмотрел на врача.
– У Беаты отличные анализы: метаболизм в лобных долях, дофамин – всё в норме. Только вот кататония не возникает на пустом месте. Иногда ее причиной может быть сильный страх. Как, к примеру, страх травоядного перед хищником, если вы понимаете, о чём я. Она боялась чего-нибудь?
– Да. – Ростислав улыбнулся, но улыбка вышла рассеянной и кривой. – Боялась, что не узнает, как я пишу.
– Так расскажите ей. Побалуйте жену. Если физиология в полном порядке – подбирайте ключики к психике. Попробуйте поговорить с ней в условиях ночной тишины.
– В условиях ночной тишины? – удивился Ростислав.
– Именно. Звучит странно, признаю. При подобных случаях кататонии – восковой, если угодно, – больные способны спонтанно растормаживаться. Но происходит это лишь в условиях ночной тишины. Мозг – лабиринт, а мы бредем по нему без карты. Витаминку?
– Нет, спасибо.
На том обсуждение завершилось, и Ростислав забрал Беату домой. Она покорно села в машину и так же послушно вылезла из нее. Вполне убедительно преодолела ступени, когда те возникли у нее на пути. В остальном же оставалась живым воском – бездушной и теплой массой для ловли отпечатков.
Усадив Беату за стол, Ростислав окинул рассеянным взглядом гостиную. Подумал, что до вечера успеет еще разок перерыть весь дом. Где-то же должен был сыскаться смартфон жены. Ростислав наклонился к ней и заглянул в глаза.
Голубая пустота – и ничего больше.
Он погладил Беату по голове и сказал:
– Хотел бы я знать, что творится у тебя в голове, дорогая.