К удивлению лорда Питона, королева Анастасия ничуть не растерялась. Ни дрогнула, ни вспыхнула краской на лице, ни попыталась оправдаться. Наоборот — в её спокойствии чувствовалась такая уверенность, словно где-то за её плечом, невидимый, стоял сам Филинов и шептал ей на ухо правильные реплики.
Она просто кивнула и мягко, вежливо произнесла:
— Прежде чем делать столь категоричные выводы, Ваше Багровейшество и лорд Питон, прошу, угоститесь фруктами.
Слова прозвучали естественно, как приглашение от хозяйки, полностью уверенной в себе и своём доме.
Багровый Властелин молча бросил взгляд на стоящую перед ним тарелку — и замер. Затем, уже не столь мрачно, чуть кивнул, склонился и взял одну из аккуратно разложенных голубоватых фруктовых долек.
Питон тут же насторожился. Он тоже глянул на тарелку, но ничего особенного не заметил. Обычные вроде бы дольки. Какая-то местная экзотика. Но Властелин, нахмурившись, вертел фрукт в пальцах с тем выражением, с каким профессор тужится над забытой формулой. Затем бросил дольку в рот — и медленно, задумчиво начал жевать.
Его лицо прояснялось с каждым движением челюсти. И Питон это видел. И не понимал, почему.
Что он упустил? Вроде было всё под контролем. А сейчас — что? Какая-то долька всё испортила?
Багровый Властелин прервал молчание. В голосе — удивление:
— Это же апельсори! Он нигде не растёт, кроме моего Сада. Но с тех пор как деревья заболели, плодов не было…
Анастасия спокойно ответила:
— Теперь плодоносят. Как видите, род Вещих-Филинов не просто занимает место возле вашего Сада. Восстановление идёт медленно и верно. Мы не сидим сложа руки.
Питон дернулся. Внутри лорда зашевелилось раздражение. Эта девчонка не просто отразила удар — она превратила контратаку в жест гордости. Это ее Филинов так натаскал?
Багровый задумчиво жевал, уже не глядя хмуро, а будто вспоминая былое.
И Анастасия добавила:
— Этот фрукт полезный, ешьте побольше, Ваше Багровейшество. Он усиливает усвоение аномального мяса. А его появление в вашем Саду — лучшее доказательство того, что ваше соглашение с родом Вещих-Филиновы исполняется. Не на словах — на деле, Ваше Багровейшество.
Багровый Властелин неспешно поднимается со скамьи. Лицо его разгладилось, голос звучит спокойнее, почти умиротворённо:
— Пожалуй, так. Не будем мешать вашей плодотворной работе.
Лорд Питон встаёт следом, скрывая за маской почтительности укол раздражения. Вместе они направляются к границе лагеря. Багровый благодушно молчал, а внутри Питона кипела мысленная работа. Вещий-Филинов сумел выкрутиться даже в свое отсутствие. Ну правда, такое ощущение, что менталист физически был в шатре. Неужели подсказывал своей жене с помощью кольца-мидасия? Но все равно ловко сработано.
Питон хотел воспользоваться горячим характером Багрового. Когда владыке что-то не нравится, то он сразу вскипает. Потому обратить его гнев на других очень просто. Например, недавно Багровый наградил Филинова самостоятельностью в плане работы на Садом, сделал его начальником самому себе, а уже сегодня требовал ответа, почему менталиста нет на «рабочем месте». Да только и Данила отреагировал точечно: просто фрукт, поданный вовремя, и женщина, говорящая ровно то, что нужно.
Питон не мог не признать: отличная работа, Филинов. Что ещё хуже — лорд подозревал, что Филинов предугадал не только поведение Багрового. Нет. Он будто прочёл самого Питона и догадался, что лорд-дроу может себя повести именно так — попытаться натравить Багрового на Филинова.
Хитрый мальчик.
Похоже, основным планом остается отдать дочь ему в фаворитки. Интересно, об этих планах Питона Филинов тоже догадывается?
Только вышли за ворота, как Вульф попросился назад. Мол, что-то забыл. Думал, ему приспичило в уборную, а король подошёл к своей коляске и давай её с упоением топтать, пока не разбил в щепки.
Что ж, я рад, что ему пригодилась подаренная мной энергия.
— Теперь можно и потоптать предателей, конунг! — оскаливается довольно Вульф.
— Окей. Только пешком идти мне расхотелось, — бросаю и подзываю к себе лохматого зверя, а то он опять заскучал, даже с костями не играется. Пускай побудет ездовым животным.
И вот я скачу верхом на Псе. Сбоку, держась рядом, трясётся король Вульф на выданной шестилапке. У лошади глаза уже вылезают на лоб от одного запаха Пса, да и сам король косится с опаской на мохнатую махину.
Мы вдвоём летим от арсенала вперёд — на лагерь вульфонгов, на линию войска.
И тут — сбоку вспышка. Это Вульф решил устроить шоу. Его лицо вытягивается, и на коже проступает густая серая шерсть. Зубы удлиняются, плечи расширяются, грудная клетка трещит, рубашка лопается на спине. Из горла вырывается волчий рык.
Он не превращается полностью — остаётся полуволком-получеловеком.
Шестилапка под ним едва не оседает. Её хребет натужно прогибается, копыта проскальзывают по глине. Как бы не расплющилась её в блин. Жалко. Хорошая лошадь. Не виновата в том, что на неё влез старый упрямый псих с комплексом Тарзана.
А Вульф теперь выглядит как помесь Тарзана и Шарика. Здоровенный, клыкастый, с глазами, в которых плещется холодный звериный огонь. Эффектно? Да. Разумно? Ну, вряд ли, учитывая, что он едва успел выздороветь. Пускай проклятие Ясен и снял, и Вульфу вернулось прежнее телосложение и здоровые органы — на адаптацию нужно время, по-хорошему.
— Ты только с коляски слез, Вульф, — бросаю я через плечо, не снижая темп. — Не стоило Дар включать. У тебя меридианы истончились и отвыкли от нагрузок. Перегреешь — и будешь опять восклицать «я король!» из инвалидного кресла.
Он только фыркает, голос сипит, но не теряет силы:
— Предатели должны видеть мой оскал. А верные — знать, что король вернулся. А твою помощь, Филинов, я не забуду.
Ну да. Не забудет. Если источник не сварит через пять минут. Но я молчу. Его выбор — его цена.
Впереди — войско. Вижу уже первые ряды вульфонгов. Возня, замешательство. Щиты хлопают друг о друга, кто-то тычет пальцем в нас, знамёна качаются, как в шторм. Строй шевелится, гвардейцы вытягиваются, кто-то орёт приказ — и вот она, паника.
Подключаюсь к ближайшей стае птиц — серые коршуны кружат над полем. Их зрение обострено, как у разведдронов: каждый шатёр, каждая палатка, каждый командир в кожаном камзоле виден в деталях. Через птичьи глаза весь лагерь передо мной как на ладони.
Вижу, как один из командиров-вассалов хватает подзорную трубу. Его лицо искажает паника.
— Это что ещё за колосс⁈ — сипит он, глядя на Вульфа. — Это… это король⁈ Как он умудрился встать с коляски… Он же был полутруп!
Другие командиры тоже глядят в подзорные трубы и бледнеют.
Жирный вассал, ответственный за артобстрел, вылетает к расчётным группам с лицом, будто увидел личный конец света, и орёт:
— Стрелять! Стрелять, идиоты! Убить этих вражеских ублюдков! Это диверсанты! К ногтю их! Быстро!
Наводчики не раздумывают. Команды даны — расчётные группы уже суетятся у тяжёлых громобоев, заряжают, наводят, готовят пальнуть. Ну конечно. Опять те же грабли. Громобои. Молнии. Серьёзно? Как будто это хоть раз сработало. Упорство идиотов меня поражает.
Но в этот раз не все полные тупицы. Один из наводчиков вдруг замечает, что на панели громобоя не хватает управляющего камня. Паника в глазах, пальцы мечутся по глифам, как тараканы по кухне. Это всё я вижу через присевшего на ствол коршуна, если что.
Правильно заметил. Камня нет — потому что он уже у меня. Я успел получить его через Ломтика, пока мы скачем. Щенок-портальщик ловко выдернул артефакт зубами из панели и передал прямо в мою ладонь на скаку.
Обычно наводчики не смотрят на управляющие камни — зачем? Управление молниями идёт ментально, через Дар, а камни лишь катализаторы. Но в этот раз не прокатило.
Догадливый наводчик орёт, надрывая голос:
— Прекратить огонь! Стоп! Отмена, мать вашу! ОТМЕНА АТАКИ! У врага управляющие камни!
Поздно. Уже поздно. Первая очередь ушла в небо — тяжёлые, насыщенные молнии. Хороший залп, качественный, предназначенный для удара по площадям.
Легионер-молниевик уже «включён». Я поднимаю руку, ловлю пульс потока. Управляющий камень в моей ладони — ключ к штурвалу. Дар молнии внутри шипит, как разогретая ртуть, готовая взорваться.
Разворачиваю заряды в воздухе. Не в громобои — не буду лишать Вульфа всей его артиллерии, чтобы больше вульфонги не зарились на наши миномёты и «Грады», которые им жизненно противопоказаны.
Молнии летят на холм, туда, где собралась группа командующих-предателей.
Бах. Молнии бьют разряд за разрядом. Кто-то из них успевает активировать стихийный доспех — я вижу, как вспыхивает вокруг него теневая магия. Но двое — нет. Даже трое. Их просто прожарило, как сардельки на мангале. Дым идёт, как от барбекю.
Тем временем громобои замирают. Бить из них явно больше не будут. Но вульфонги не тормозят — сразу выкатывают стреломёты. Усиленные магией гигантские баллисты, заряженные копьями толщиной с мою ногу.
Первые стрелы-копья летят в небо, будто карандаши. Дуги летящие, тяжёлые, как заброшенные мосты. Всё — в нас.
И тут король Вульф рёвёт так, что дрожит сам воздух. Голос хриплый, звериный, прорезает пространство, будто удар гонга:
— Они подняли оружие на своего короля⁈ Копьями — по Вульфу⁈ Хана предателям! Я их сам порву!
Он подаётся вперёд, почти встаёт в стременах, и звериное нутро с рыком прорывается наружу. Сейчас, глядя на этого вопящего психа, даже я невольно проникаюсь — голос у него мощный, связки добротные, орёт так, что и мёртвого разбудит. Ему бы в оперные певцы!
Но времени не теряю. Вскидываю руку, бросаю вверх Каменный град. Камни взмывают вверх, тяжёлые валуны, и бьют по летящим копьям. Несколько разваливаются в воздухе. Пара всё же цепляет Пса в бок, по касательной. Но тот только недовольно рычит в ответ. Его шкура — а-ля броня. Плевать.