ну. Не мама. Не сын. О как! Интересно, а она знает? А говнюк знал? А…
Мысли скачут и путаются, слишком много еще во мне от того говнюка. Напрягаю волю и призываю самого себя к спокойствию. Уф, получается. И странный интерес заказчика к обнищавшей семье благородных в зачуханном губернском центре теперь более понятен.
Конечно, она знает. Иначе к чему бы ей прятаться в провинции, когда в столице для такой красавицы больше шансов устроить личную жизнь в роли третьей — седьмой жены? И конечно, мелкий говнюк не знал, он вообще ничего не знал из-за своей тяги к алкоголю и наркотикам. Зато чуял. Не смогла женщина относиться к нему, как к родному сыну, чем-то себя выдала. А почему не смогла? Ответ лишь один. И заключается он в статусе пьяного ушлепка. Что, вот это дистрофичное тело из непростых? Ой. Вот это поворот. Вот это влип. Но кто бы мог предположить, что в зачуханном губернском городе не первой величины пьянствует тело очень непростого кланового⁈ Их же нельзя занимать, там магия!
Поспешно исследую свой внутренний мир. Поворот, да. Неизвестно чем грозящий. Тела магически одаренных в семействе запрещено захватывать. К клановым так просто не подступиться, а пролезешь, так запросто вычислят по поведению и такое устроят! Сожжение легким избавлением покажется! Вот же влип по незнанию. И теперь неизвестно, как именно совместятся мои нечеловеческие свойства и его магические таланты. И совместятся ли.
— Понимаю, — хриплю я. — Богатство — та же красота.
Она грустно кивает.
Женщину мне жалко. Красивая. И мучается с пьяным ушлепком, вместо того чтобы устраивать личную жизнь. Наверняка магическую клятву дала. Чем они там клянутся? Здоровьем, жизнью? Ну, тогда она уже мертва. Там такой заказчик, что за жизнь паренька не дашь и кредитки. Вчера не достали — завтра достанут обязательно. И женщину убьет клятва.
Недовольно вздыхаю. Путаница, пока что путаница. Не мне ее жалко, тому пареньку. А мне без разницы, что с ней произойдет. Да и как ее спасти? Единственный способ — это остаться в теле наркомана и как-то уберечь ее. Так себе шансы, сил у говнюка никаких. А если проявить свои, кланы заинтересуются, и тогда придется спасать себя, и быстро!
Но оставаться в захваченном теле нельзя. На говнюка открыли охоту, оно надо, такое счастье? Ладно застрелят, а если сожгут? Дико больно!
Но сколько тайн накручено вокруг вроде бы простой нищей семьи! Даже уходить неохота! А надо. И вообще неохота — это опять телу. Задолбало. А мне на людей наплевать.
Встаю, нахожу на полу брюки, с трудом натягиваю. Ну и координация. Побыстрей бы расстаться с этим телом и забыть. Женщина смотрит печально и безнадежно. Бедняжка, как же укатал ее этот недоумок своими пьянками. Вера. Ее зовут Вера. Красивое клановое имя. Так, стоп. Это снова тело. Надо его укрощать побыстрее, чтоб не подавало голос!
— Снова уходишь?
— Все будет хорошо, — говорю неискренне.
— Как? — вздыхает она.
Вот на этот вопрос у меня есть ответ.
— Как в сказке, вот как.
По-хорошему женщину следует убить, чтоб не страдала. Смерть от нарушенной клятвы — максимально мучительная. Клановые — они такие, сволочи бессердечные. У них прежде всего — интересы клана.
К сожалению, я не бессердечный. И если по детям работать не люблю, но работаю, то по женщинам не работаю никогда. Я не идиот, чтобы убивать фертильных самок. Кто убивает женщин, убивает цивилизацию.
А вот в ночной клуб следует наведаться да убить там кого-нибудь, пока есть возможность пройти в охраняемую зону в чужом, но несомненно благородном теле. Или хотя бы по роже дать!
-=-
Благородные удаляются с беззаботным смехом и легкими разговорами. Их совсем не беспокоит некий ушлепок, оставшийся лежать на полу. Две девицы и изящный юноша в строгом вечернем костюме, потирающий на ходу костяшки на левой руке. Ну да, левой он и приложил. Рукопашник, однако. Леворукий.
Сажусь и ошеломленно трогаю разбитые губы. Затылок тоже болит, но это об стену, это понятно… а вот чего непонятно, так это почему не произошел переход⁈
Кафельный пол приятно холодит руку. Прикладываю холодную ладонь ко лбу. Кафель. Как пришли в мир кланы триста лет назад, так с тех пор и остался кафель. Маги против новшеств, их в жизни все устраивает. Кафель, машины, самолеты. Санузлы. И их магия, которая запросто заменяет все вышеперечисленное и уйму прочего. Действительно, и зачем что-то менять, когда у них есть магия?
Это все из-за нее, из-за магии, решаю в результате. Все ведь правильно рассчитал. Явился в ночной клуб, как и обычно являлся. Чтоб не стыдиться отсутствия машины, пришел пешком, якобы с променада, и для виду в руке пиво. Собственно, на этом обычно ночной клуб и кончался, ибо непереносимость алкоголя. Но в этот раз к пиву не притронулся, ибо к алкоголю равнодушен. Нашел подходящего благородного, прицепился, схватил за руку… получил по роже и вместо перехода в новое тело улетел в туалет, где теперь и сижу. Ну и⁈
Исследую внутренний мир и сквозь зубы ругаюсь. Было семейное умение и сплыло. Конфликт магий. Охренеть как приятно! А другие способности, с ними как? Если тоже заблокированы, то лучше повеситься! На воротах злейшего врага, чтоб его потом по имперским судам затаскали… Убить бы их всех!
Стираю рукавом с лица кровь, трогаю зажившие губы и немного успокаиваюсь. Регенерация работает, уже хорошо. Но вообще состояние неуютное. Как будто отобрали оружие и выставили голым против толпы вооруженных врагов. Б-р-р! Застрял в чужом теле, так еще и тело — оторви и выбрось! Наркоман, слабак, слюнтяй, тупица! Разве это жизнь⁈
Вообще случившееся имеет внятное объяснение. Регенерация — это естественная способность, природная. Потому и осталась, что являются частью сущности. А вот тайное семейное умение смены тел — это, как ни крути, магия. Только нечеловеческая. А конфликт магий с момента появления кланов известен, все триста лет. В смысле, семейству известен, клановые о нем ни сном ни духом. Ох, говнюк, как же подгадил с магически одаренным телом! Знал бы — отказался бы от заказа!
Легко поднимаюсь на ноги. А окрепло тело, заметно окрепло. Простолюдин тут бы и остался ждать труповозку.
В туалет заглядывает чья-то улыбающаяся рожа. Молча показываю кулак, рожа не впечатляется, но на всякий случай исчезает. Развлечение нашли, недоумки. Надо же, как весело: младший княжич клана Меньшиковых разбил рожу какому-то ушлепку! Охренеть какое значительное событие!
Делаю шаг, и тут накатывает. Чувствую себя очень странно, как будто одновременно и стою в туалете, навалившись на стену, и иду в компании благородной молодежи и демонстративно потираю костяшки левого кулака. Изящно, кстати, иду, красуясь, умеет княжич подать себя… так переход все же произошел, только как-то криво⁈
Глава 2
Сосредотачиваюсь на внутреннем мире и понимаю, что нет, не произошел. Просто крохотная часть меня сидит сейчас над сущностью княжича и потешается. А контакт тем временем неотвратимо слабеет. И тогда я делаю то, что подсказывает практичная душа: пусть этот гаденыш, коли рожу разбил, возместит ущерб!
С огромным удовлетворением слежу, как холеная рука тянется к ти-фону, нажимает необходимые значки, и в последний момент заставляю палец княжича добавить лишний нолик. Да не один, а два. А что? Меньшиковы — богатый клан, от них не убудет! И заподозрить вряд ли кого получится. Семейное умение не оставляет в разуме следов. Княжич будет искренне считать, что это он сам решил в порыве минутной жалости и из благородного куража оплатить избитому ушлепку лечение. В принципе, так оно и есть. Я же не управляю мозгами, а так, сверху наблюдаю. Из куна-чакры.
Детский ти-фон с треснувшим экраном радостно чирикает. Ага, денежки пришли. Как бы не лопнуло устройство от количества кредиток, деньги по любым меркам немаленькие. Недовольно кривлюсь и иду к выходу из ночного клуба. Звучок следует сменить. Птичек ненавижу всей нечеловеческой душой. Всех птичек без исключения. Сколько раз они демаскировали мою засаду — пальцев не хватить сосчитать! Дряни пернатые, убить бы всех…
Стайка благородных встречает мое появление легкими смешками, охрана мигнула сканером и отвернулась, мол, проходи, благородный. Угрюмо зыркаю, запоминаю, кто там скалится, и бреду по тротуарам домой. А куда еще мне идти? Пятнадцать лет, недееспособный, в гостиницу не заселиться, квартиру не купить. Остается только домой. На роль беспутного сыночка к женщине, которую не планировал больше увидеть. А оно вон как повернулось. Ничего, это всего на год. Через год совершеннолетие. Год можно пережить… ага, если б не киллеры. Кому-то это тело еще закажут, гарантия.
Получать пули в грудь — так себе перспектива, не из радужных. Так что еще раз пытаюсь сделать переход, шлепаю какого-то беднягу по руке. Вообще непричастных лучше не использовать, но тут особый случай. И — ничего. Только прохожий шарахнулся от пьяного подростка в сторону. И что это значит? Что переселяться теперь он может только в клановых, частично и очень ненадолго? Или вообще это был разовый эффект, прощальный подарок от уходящей способности? Вот это встрял. А все проклятая магия. Убить бы ее, да как убьешь природное явление?
Рычу, ругаюсь, пинаю урну… и смиряюсь. Ну а что мне еще остается? Представители семейства иногда попадаются в ловушки. Но всегда из них выбираются. В итоге. А пока…
Ну что ж, пора знакомиться с телом. Будь здрав, Рой Збарский, прыщавый бледный доходяга, алкоголик и наркоман о пятнадцати лет. А кто ты еще, неизвестно, но страшно интересно. Потому что за обычным наркоманом легендарного киллера из столицы не посылают.
Ну и кто там у него в семье? Так… отца нет, ожидаемо. При здравствующем главе вряд ли впали бы в беспросветную нищету, что живут в съемной квартире в обычной высотке, на страшно непрестижном первом этаже… Зато мама выше всяческих похвал! И есть она, и еще как есть, глаз не оторвать! Вера Збарская, между прочим, бывшая фрейлина при Малом императорском дворце, не хухры-мухры! Так вот откуда ноги растут, то есть происхождение ушлепка! Надо срочно изучать историю младоимператорской семьи, искать сходства и соответствия. А то убьют неизвестно за что. И кого. Сама смерть, понятное дело, не волнует, подумаешь. Представители семейства, даже беглые, бесследно не умирают, такова физиология. Это, кстати, вариант — самоубиться.