– Здравствуй, Женечка, – приветливо поздоровалась старушка-консьерж.
– Здравствуйте, Клавдия Ивановна, – я помахала ей рукой.
Телефон в кармане завибрировал, и ладони вмиг вспотели. Затормозив у входной двери, я торопливо достала аппарат. На экране красовалось «Любимая мучительница».
Вот оно.
Окончательно разнервничавшись, я ответила на вызов отчего-то басом:
– Алло.
– Выдохни, ласточка. Ты в составе сборной, – сообщила моя тренер. Я непроизвольно притиснула мобильный к уху. – Ты пока переваривай, вечером заеду к вам с бабушкой на чай, – уведомила «любимая мучительница», и связь отключилась.
– Женечка, стряслось что? – затормошила меня консьерж. – Плохое, да?
Спрятав телефон в карман куртки, я помотала головой.
– Хорошее, Клавдия Ивановна! Очень хорошее! – и, звонко рассмеявшись, выскочила на улицу.
Снег сыпал крупными хлопьями. Мой лучший друг стоял, лениво прислонившись к капоту своего старенького черного бумера. Высокий, жилистый парень смотрел на меня с улыбкой.
– Ура! – закричала я, бросившись к Олегу. Подпрыгнула и обхватила его руками-ногами.
– Вот это встреча, – озадаченно пробормотал он. – Всегда бы так.
– Дурында ты, – я чмокнул его в щеку.
– Мне показалось, ты соскучилась, – в тоне молодого человека послышалось недовольство.
– Соскучилась. Но дело не в этом.
Я спрыгнула на землю. Не обращая внимания ни на тон, ни на напряженный взгляд Олега и не в силах устоять на месте, раскинула руки и закружилась, радостно хохоча.
Наконец успокоившись, остановилась. Шагнула к парню.
– Олежка, меня взяли в олимпийскую сборную! Только что узнала!
– Поздравляю, – произнес Олег как-то неискренне.
– Я так счастлива!
– Садись, мелкая, покатаемся, – велел он. Нежно поцеловал меня в лоб и с неохотой отпустил.
Я рыбкой юркнула на переднее сиденье. Вытянула ремень безопасности и попыталась защелкнуть застежку, но не вышло. Вопросительно посмотрела на парня, устроившегося за рулем.
– Машина после капитального ремонта. Все работает как часики. А до этой мелочевки пока не добрался, – невозмутимо пояснил Олег. – Не думал, что тебе страшно ездить со мной.
– Что за глупости? – я фыркнула. – Это не страх. Ремни изобрели для безопасности.
– Их изобрели для спокойствия неопытных водителей и таких маленьких трусишек, как ты, – друг озорно подмигнул. Двигатель грозно взревел, и автомобиль плавно тронулся.
Уверенно лавируя в городском потоке, юноша не отводил взгляда от дороги. Казалось, он полностью ушел в свои мысли. Я же, достав мобильный, нашла нужный контакт и нажала на вызов.
– Слушаю, моя радость, – раздался из динамика родной голос.
– Бабушка, меня взяли, – шепнула в микрофон.
– Умница. Горжусь тобой, – похвалила старушка без тени фальши. – Вечером грандиозный пир закатим. Твоя мучительница ведь приедет?
– Обещала, – я кивнула. Но тут же спохватилась: – Бабуль, какой пир? У меня ж строгие ограничения!
– Обычный. Грандиозный пир для сидящих на сбалансированной диете фигуристок, – она говорила будничным тоном, но я знала – смеется.
– Я тебя люблю, – призналась, не прекращая широко улыбаться.
– И я тебя, девочка. Олегу привет.
Бабушка нажала на отбой связи. Я положила телефон в карман и посмотрела на напряженного парня.
– Тебе привет от бабули.
– Спасибо, – обронил тот. Остановившись на светофоре, повернулся ко мне. – Жень, зачем это все?
– Ты о чем?
Он отвернулся, сжал руль. Светофор сменился на зеленый, автомобиль поехал вперед.
Свернув на Октябрьскую набережную, Олег вновь заговорил:
– Ты с трех лет на коньках. Сколько тебя знаю, двадцать четыре на семь пашешь как проклятая: тренировки, вечные сборы, школа. Ты учишься всему и сразу. Зачем тебе это? Чувство собственного величия не дает покоя? – его голос зазвенел от злости. – Скажи, а что дальше-то? В твоей жизни вообще есть для меня место?! Или после этой твоей олимпиады наши пути разойдутся?! Все, баста?! Можно не надеяться, что выйдешь за меня замуж?!
Замуж? Мы же ни разу на эту тему не разговаривали, даже в шутку. Да и какая мне семья? Планов громадье. Эта олимпиада для меня первая и последняя: век фигуристок короток. После школы хочу поступать в МГУ. Я же на днях ему об этом рассказывала.
– Олег, что с тобой? Ты меня пугаешь, – я оторопело смотрела на искаженное от гнева лицо парня. Откуда в нем столько злости… ко мне?
– Умница, чемпионка, красавица, – он скрипнул зубами. – Ну да, на хрен тебе выходить замуж за обычного автомеханика?! – выплюнул с обидой и утопил педаль газа в пол. Взревев, бумер помчался с бешеной скоростью.
Я резко обернулась, услышав пронзительный сигнал. Еще успела заметить что-то большое, а дальше – жуткий удар, кузов машины с моей стороны смялся, как картонный. Нестерпимая боль пронзила тело, и мир потух.
Сознание возвращалось медленно. Приоткрыла тяжелые веки. Сквозь пелену смутно виднелись белые халаты, кто-то тихо разговаривал. Прислушалась. Говорили обо мне. Я с трудом разбирала слова, каждое звучало приговором.
Компрессионный перелом позвоночника. Задеты нервы. Ноги отнялись. При самом благоприятном прогнозе – четыре месяца в больнице и длительное восстановление. Про фигурное катание даже не вспоминать.
Вот и все. Слеза скатилась по щеке.
Рядом кто-то сел. Запах любимых бабушкиных духов защекотал ноздри.
– Не притворяйся. Знаю, что все слышала. Скажу сразу: у Олега нет ни царапины. С места аварии он сбежал, полиция поймала через полтора часа. Сидит в КПЗ, рвет волосы на голове. Не исключено, что и на других частях тела тоже. Наказывать будем?
– Нет. Не хочу. Пусть живет с этим, – мой голос походил на шелест листьев. – Бабуль, как и ради чего мне теперь жить?
– Как жить? – бабушка пожала плечами. – Как сама выберешь. Сто раз тебе в детстве это говорила, и с тех пор ничего не изменилось. А ради чего – интересный вопрос, – она по-доброму улыбнулась. – Раскрою тебе тайну: человек живет не ради чего-то, а в первую очередь для себя. Подумай над моими словами. Сейчас тебе поставят волшебный укольчик, еще поспишь. Утром приду, и приступим к занятиям.
– Каким? – не поверила я своим ушам.
– Прежде всего – подготовка к экзаменам. Потом по ходу дела разберемся. Пока лежишь, проведем время с пользой, – щеки коснулись теплые губы бабушки. – Ты самый лучший ребенок, которого только могут желать родители. Я в тебя верю, – она на прощание погладила меня по голове и ушла.
Спустя пару минут подошла медсестра. Укол в вену погрузил меня в сон.
И началась другая жизнь.
Было больно и сложно. Капельницы, уколы, бесконечные процедуры. Друзья-знакомые куда-то резко пропали. Из хорошего – лишь ежедневные занятия с бабушкой. Ну и наши долгие беседы, как без них.
Олимпиаду я смотрела, лежа на больничной койке. На выпускные экзамены бабуля возила меня в инвалидном кресле.
А сдав все на «отлично», я внезапно захотела заняться медициной. Решила попробовать, мое или нет, поэтому поступила в колледж на очно-заочное сестринское отделение. Окончила его с красным дипломом и на выпускном уже лихо отплясывала с одногруппницами.
Мы с бабушкой справились, победили мой недуг. Она утверждала, что я справилась сама, но это не так. Мы сделали это вместе.
А Олег… Он пытался встретиться, поговорить. Но этот человек для меня остался там, в искореженной машине. Навсегда.
Протяжный всхлип Маргариты вернул в реальность.
– Что мне теперь делать?! Как жить без него?! Александра, как мне жить?! – с надрывом причитала библиотекарь.
– Как? – я хмыкнула. – Как захотите, так и будете. Выбор за вами.
Не ожидавшая от меня таких слов женщина замерла в растерянности. В этот момент дверь распахнулась.
– Что здесь происходит? – холодно спросил Дмитрий Игоревич.
Глава 8
За пятнадцать минут до этого
Покинув кабинет ректора, преподаватель методов противодействия темной силе неторопливо шел по пустынному коридору. Граф Дмитрий Игоревич Смирнов отдавал себе отчет, что студенты давно ждут, да и задерживался он впервые. Однако не спешил, как и не испытывал волнения. Его разум был привычно холоден.
«До дня рождения осталось всего ничего, – бесстрастно думал маг. – Надеюсь, времени хватит, чтобы разобраться с девушкой. Потом станет на все плевать».
Распахнув дверь, граф Смирнов вошел в аудиторию и словно попал в растревоженный улей. Не заметившие его прихода молодые люди, явно чем-то обеспокоенные, спорили и переругивались, создавая невероятный гул.
Дмитрий подошел к учительскому месту.
– Тихо, – произнес, не повышая голоса, но запуская волну силы. В помещении воцарилось безмолвие. Открыв журнал, ледяным тоном спросил: – Староста, отсутствующие есть?
Один из юношей тут же вскочил. Вытянувшись в струнку, отрапортовал:
– Так точно! Рыжов отсутствует.
Студенты опять начали перешептываться.
– Причина? – безэмоционально уточнил Дмитрий Игоревич.
– У меня нет информации, – староста отвернулся, давая понять, что ничего не скажет.
– Красовский, встаньте, – приказал Дмитрий, захлопнув журнал. – Вы знаете, где ваш сосед по комнате?
Туповатый, но щедро одаренный силой брюнет Красовский поднялся и кивнул.
– Сергей, да что здесь такого-то? – он непонимающе покосился на светловолосого широкоплечего красавца, дернувшего его за рукав. Затем бесхитростно посмотрел на преподавателя. – Виктор с Белоснежкой, то есть с ведьмой должен быть сейчас в библиотеке. Вчера вечером мы втроем – я, Рыжов и Золотников – столкнулись с ней в мужском душе. Витя заметил у девушки метку ведьмы, предложил пообщаться. Белоснежка, ну, которая ведьма, согласилась. Наверняка они в читальном зале. Если хотите, я сбегаю за Рыжовым. Мне несложно.