АЛИК. По работе пересеклись.
КОЛЯСИК. Ещё по одной?
НИКОЛАЙ. Можно.
ТАМАРА. Можно, но тебе нельзя. Колясик, разливай. А этому хватит.
НИКОЛАЙ. Ну, Тамара!
ТАМАРА. Цыц!
КОЛЯСИК. По работе пересеклись?
АЛИК. Она у меня интервью брала?
КОЛЯСИК. Что она у тебя брала?
НАДЯ. А ты что ли знаменитость?
АЛИК. Я палеонтолог. Участвовал в экспедиции. А она журналистка, приехала в газету про нас писать.
ПОЛИНА. Про вас? Может про ваши раскопки?
АЛИК. Не суть. Познакомились, разговорились. Ночью она попросилась ко мне в палатку. Говорит, боится одна.
ПОЛИНА. Ночь, палатка, тишина. Вокруг другие участники экспедиции. Думаю, в дело вмешался гормон допамин.
АЛИК. Окситоцин. Если уж вы решили перевести чувство в химию.
ПОЛИНА. Окситоцин? Я тебя умоляю.
АЛИК. В чём дело, девушка?
ПОЛИНА. Продолжай.
Письмо Алика
Настя, эта девушка, с нижней боковушки, она, может быть, даже сумасшедшая.
Блог Полины
Художщавый влюблённый курёнок едет жениться. На ком, блядь? На мисс-анорексия?
АЛИК. Короче, я влюбился. Я влюбился. Без всяких там… допамина и желаний плотских утех.
ПОЛИНА. Ясно.
НАДЯ. Она из самого Екатеринбурга приехала? Это что вы там такое раскопали? Живого мамонта?
ПОЛИНА. Вероятно, живую Ладу.
Блог Полины
А улыбка у него красивая. Он улыбнулся. Он понял мой прикол. Чёрт возьми, я не сразу поняла, что тоже улыбаюсь. Проклятье. Никто больше не улыбается, только мы — очкарик и я. Никто больше не улыбается, никто не понял в чём, блядь, здесь прикол.
КОЛЯСИК. Эм… мы что-то пропустили?
АЛИК. Ладу! Признаться, это довольно остроумно.
НАДЯ. В чём прикол-то? Типа Лада — такая древняя машина, что её нашли при раскопках?
ПОЛИНА. Тоже неплохо.
АЛИК. Нет, Лада — это из древнеславянской мифологии. Богиня любви и семейного очага. Девушка имела ввиду, что мы раскопали Ладу, поэтому я влюбился в первую встречную и сразу решил на ней жениться.
КОЛЯСИК. Так что откопал-то?
АЛИК. Лично я ничего не откапывал, я же палеонтолог, а не археолог…
НАДЯ. Да хорош нудеть! Колясик, наливай.
КОЛЯСИК. Интересно же чего откопали.
НАДЯ. Мамонта поди какого?
АЛИК. Пещерного льва. Почти целый скелет нашли. И снова у нас, в Мелеузовском районе.
ТАМАРА. Вздрогнем! За пещерного льва!
НИКОЛАЙ. Тамара, можно за пещерного льва?
ТАМАРА. Сиди!
АЛИК. Нашли скелет в пещере. Вообще это очень необычно, ведь пещерные львы не обитали в пещерах.
НАДЯ. А схераль он тогда пещерный?
АЛИК. Так назвали. Но по образу жизни он не должен был оказаться в пещере. А останки были найдены вместе с орудиями быта человека. И ещё несколько костей человека нашли. Женской особи. Но вот что странно, человек, насколько ранее было известно, не охотился на пещерного льва.
НИКОЛАЙ. Может инопланетяне?
АЛИК. А причём тут инопланетяне?
ТАМАРА. Да не слушай ты его, он балбес. Коля, ну причём тут инопланетяне!
КОЛЯСИК. Так может он того, залез туда от дождя, например, спрятаться. В Мелеузовском районе раньше были дожди?
АЛИК. Раньше не было Мелеузовского района.
НИКОЛАЙ. А что, может и инопланетяне. Они ведь и правда есть.
ТАМАРА. Ой, Коля, помолчи, не позорь меня.
АЛИК. Мы совместно с археологами и биологами Свердловской области в экспедиции участвовали. Будем продолжать изучать останки совместно. Уже в УроРАН.
НАДЯ. Вот прям будете сидеть и думать за каким хером пещерный лев оказался в пещере?
АЛИК. В частности. Вообще это немаловажный вопрос. Ответ на него может поменять прежнее представление о быте наших предков. Ведь именно в тот период начал формироваться вид Хомо Сапиенс.
ТАМАРА. Помню, да. Передачу смотрела. Вот так и сказали там — начал формироваться Гомо Сапиенс. Сынок тогда ещё прокомментировал, а сейчас, мол, активно формируются Гомик Сапиенс.
КОЛЯСИК. Ваш сын гомофоб?
ТАМАРА. Чего это вдруг? Он нормальный.
НИКОЛАЙ. Тоталитарный.
КОЛЯСИК. Тоталитарный — это режим в вашей семье. А сын ваш, наверное, всё-таки толерантный.
ТАМАРА. Так, я не поняла, а чего это ты на нашу семью бочку катишь?
КОЛЯСИК. А что значит «он не такой, он нормальный»? Гомосексуалисты, значит, не нормальные?
НАДЯ. Херасе ты загнул! Конечно, не нормальные.
ТАМАРА. А что нормального, когда мужик с мужиком-то?
КОЛЯСИК. Уф, ладно. Просто вы так сказали…
НАДЯ. А ты что гомик?
КОЛЯСИК. Почему сразу «гомик»? Ох, чего говорить-то. Давайте лучше выпьем ещё.
НАДЯ. Ну, хорошо, что не гомик. А то я бы с пидорасом пить не стала.
Блог Полины
Наконец-то повисла тишина. Для этих пиздаболов — неловкая пауза. Для меня тишина. Только стук колёс. И я смотрю на худые пальцы Алика. Эти пальцы похожи на лапы тарантула. Только не волосатые. Совсем не волосатые пальцы.
ТАМАРА. А ты-то девушка чего молчишь? В одной компании сидим. Не пьёшь, так хоть расскажи чего-нибудь.
ПОЛИНА. Хм… ладно, чёрт с вами, слушайте: у паукообразных нет мышц. Как же они передвигают своими конечностями, спросите вы? А всё дело в том, что их лапы изнутри полые, как шланги. В движение приводятся, вы только представьте, за счёт тока и оттока крови. Вы когда-нибудь видели, что происходит со шлангом, когда открываешь кран? Шланг напрягается. Он начинается извиваться. Та же херня с лапами паука.
Блог Полины
И снова Алик улыбнулся. Он-то знает, что не надо просить ебанутого человека что-нибудь рассказать.
НАДЯ. А причём тут пауки?
ПОЛИНА. А причём тут пидорасы?
Станция «Откровенная»
Письмо Алика
Только ты ничего такого не подумай, Настенька. Но я снова напишу тебе про эту девушку с нижней боковушки. Не волнуйся, она совсем не в моём вкусе. Вообще некрасивая. Даже страшная. Я и хочу тебе сказать, что боюсь её. Взгляд… как бы тебе объяснить такой взгляд. В нём ценизм. Много цинизма. Мне кажется, она может убить человека. Что-то есть за этим взглядом холодное, отторгающее, невероятно жуткое. Женщина с таким взглядом, ели вдруг по случайности пырнёт меня ножом, даже «простите» не скажет. И она постоянно что-то печатает на своём нетбуке. Может, тоже журналистка?
НАДЯ. Не могу уже, а что делать? Всё-таки ребёнок. Три года в браке, он за это время ни одного букетика не подарил. А раньше и дня без подарков не было.
ТАМАРА. Брак меняет мужиков, да.
НАДЯ. Ладно бы подарки. Нет, ну мог бы хоть цветочек подарить? Или в ресторан сводить. Просто так, без повода.
ТАМАРА. Да ладно, не переживай, свыкнешься. Поживёте ещё немного, да свыкнешься.
НАДЯ. Не знаю, Тамара. Я недавно посмотрела его переписку вконтакте. Дикий ужас! Он со своими бывшими переписывается. «Привет, Леруся!». Представляете! Я всю ночь проплакала, а он даже оправдываться не стал. Накричал на меня, что я его переписку читала. Ужас просто. Не знаю, что делать. Мама говорит: разводись, подавай на алименты.
ТАМАРА. Ну уж разводиться-то зачем? Как ребёночек без папы расти будет? Это и не по-христиански.
НАДЯ. Я без папы росла, ничего. Выросла вот. А как мне с ним жить? Он не заботится обо мне. Я для чего выходила замуж? Чтобы носки его стирать? Целыми днями на работе пропадает, приходит, жрёт — и в компьютер. Сидит в «танчики» дебильные играет. Ни ласки тебе, ни тёплых слов. Урод.
КОЛЯСИК. Блинский, зачем же ты замуж выскочила?
НАДЯ. Я за другого человека выходила. За внимательного и нежного мужчину. А после свадьбы как подменили.
КОЛЯСИК. Ему поди не до романтики теперь. Целый день на работе, а дома ребёнок плешь проедает. Его ведь понять можно, какая там романтика.
НАДЯ. Мужчина должен заботиться о своей женщине! Это его обязанность. У моей подруги муж вообще и готовит ей, и по дому всё делает. Потому что любит и ценит её как женщину. И тоже ведь работает. Всё успевает, между прочим. А у меня козёл какой-то. Только о себе и думает. С ребёнком играет только, когда сам хочет поиграть. Мужчина должен всё для своей женщины делать.
ТАМАРА. Вот-вот.
НИКОЛАЙ. Это самое, а женщина что должна?
НАДЯ. Любить! Это единственная обязанность женщины — дарить свою любовь.
КОЛЯСИК. И ты выполняешь эту свою обязанность?
НАДЯ. Как? Как я могу любить его теперь? Я не знаю, что делать. Может и правда надо маму послушать. Она тоже от отца ушла, когда поняла, что от него нечего больше ждать. Мужики такие сволочи.
ТАМАРА. Ой, не говори. Но ты не разводись. Главное сейчас — ребёночек. А с мужем уж как-нибудь. Стерпится, слюбится. Алик, мотай на ус. Как женишься, жену любить не забывай. Коля мой мне вот до сих пор то букетик подарит, то конфет каких приволочет. Скотина, такие деньжища тратит на всё это. Зато видно, что любит.
КОЛЯСИК. Не поймёшь вас, женщин.
НАДЯ. А что непонятного? Всё, что нужно женщине — внимание.
КОЛЯСИК. Ага. И чтобы семейный бюджет был на зависть подругам.
НАДЯ. Ну уж деньги зарабатывать — это обязанность любого мужчины. Тем более отца семейства. Уж я то знаю, что должен мужчина. Я мать, или кто вообще?!
КОЛЯСИК. Всё обязаны, я помню. Блинский, а потом удивляетесь, откуда гомосексуалисты появляются.
НАДЯ. Да все мужики сейчас какие-то гомосеки.
ТАМАРА. Ох, да, мельчает мужик. Ладно, я полежу чуток. Что-то в голове зашумело. Вино хорошее. Колька, я полежу пойду.
НИКОЛАЙ. Да, Тамара, полежи. Наверх или тута?
ТАМАРА. Сиди. Я на верхнюю.
Письмо Алика
Настя, в поезде бывает и весело. Видела бы ты это зрелище. Тамару никак не назвать гимнасткой. Однако, женщина по каким-то неведомым причинам полезла на верхнюю полку, чтобы полежать. Но Тамары настолько много, что она застряла, пытаясь забраться наверх…
ТАМАРА. Коль, а ну помоги, я застряла.
НИКОЛАЙ. А чего наверх-то поползла? Тут бы лежала.
ТАМАРА. Помоги, говорю.
НИКОЛАЙ. Как помочь-то. Ну пролазь. Руками-то шеруди.