Адам ласково ей улыбнулся, и ее сердце растаяло. О, ей так хотелось научиться танцевать хотя бы ради него. Но и ради себя тоже, конечно.
– Да, Кэтрин, это нелегко. Но я знаю, что вы сможете научиться. Почему бы нам на этот раз не испробовать другой способ? Мы могли бы разучить сначала основные па, а затем объединить их в танце. Согласны?
Кэтрин кивнула. И они таким образом упражнялись в течение получаса. При этом Кэтрин время от времени наступала на ногу своему партнеру.
Ох, все оказалось гораздо труднее, чем она думала. Да-да, у нее все получалось хуже, чем она ожидала, хотя она так старалась…
В конце концов Кэтрин остановилась и, тяжко вздохнув, сказала:
– Нет, у меня никогда не получится, потому что мое колено плохо сгибается. К тому же я не могу отвести ногу назад так, как требуется.
Адам кончиком пальца приподнял ее подбородок и, заглянув ей в глаза, проговорил:
– Пожалуйста, не расстраивайтесь из-за того, что вам не удалось научиться танцевать за полчаса. Ведь у вас впереди еще много времени, так что вы непременно научитесь.
«Нет, не научусь, если вы уедете», – хотела она сказать, но промолчала.
– Послушайте, – продолжал Адам, – вы ведь уже можете стоять самостоятельно – без своей трости и без моей поддержки. Помните, как вы не смогли удержаться на ногах, когда мы только встретились? А теперь можете…
Кэтрин снова вздохнула:
– Стоять на месте – это совсем не то, что ходить.
– У вас болит нога?
– Да, немного. Но не болит, а скорее устала, ноет…
– Что ж, тогда давайте отдохнем несколько минут. – Адам осмотрелся, затем подошел к стене, взял свой плащ и расстелил его на полу. – Мне очень жаль, но придется сидеть на нем, – пробормотал он.
– Ничего не имею против, – ответила девушка.
Адам помог ей усесться на плащ и, внимательно глядя на нее, произнес:
– Я думаю, что если вы будете разрабатывать мышцы упражнениями и не станете постоянно хвататься за трость, то в конце концов все-таки сможете танцевать. Вы знаете все па. Вам только нужно научиться переносить свой вес с одной ноги на другую, когда двигаетесь.
Чувствуя себя неудачницей, Кэтрин проговорила:
– Может, когда-нибудь я действительно смогу ходить без поддержки. Но танцы – совсем другое дело. Мне кажется, вы только что в этом убедились.
– Никто бы не смог научиться танцевать за полчаса, Кэтрин. Вы слишком строги к себе. Но ваши раны зажили уже давно. Мускулы, связки и суставы поврежденной ноги всего лишь нуждаются в тренировке.
– Мои тетя и дядюшки проявляли ко мне снисхождение – никогда не позволяли мне пытаться танцевать. Они знали, что я не смогу. Танцевать – это так прекрасно и приятно, но я…
Адам опустился перед ней на колени и прижал пальцы к ее губам, заставив умолкнуть.
– Не говорите так, – сказал он, обводя ее губы кончиками пальцев. – Потому что… Что бы вы сейчас о себе ни сказали, это будет неправда. И я не хочу этого слышать.
Ей и самой не хотелось, чтобы ее слова были правдой, но, увы, ничего не поделаешь.
– Я хочу взглянуть на вашу ногу, – сказал граф неожиданно. – Не возражаете?
Кэтрин замерла на мгновение. В горле у нее внезапно пересохло, и девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха.
– Вы хотите увидеть… мою ногу? – переспросила она.
Адам пристально посмотрел ей в глаза.
– Да, но только с вашего разрешения. – Не дожидаясь такового, он осторожно обхватил пальцами ее лодыжку. – Пожалуйста, не бойтесь…
Кэтрин судорожно сглотнула. Тихонько вздохнув, пробормотала:
– Эта нога… она уродлива. И вам не следует ее видеть. – Она попыталась освободить ногу из его пальцев, но граф крепко ее держал, и было совершенно очевидно: для того, чтобы высвободиться, потребуется яростное сопротивление, а сопротивляться ей совсем не хотелось…
Адам же вдруг едва заметно улыбнулся и спросил:
– На ней много шрамов, да?
– Три, – ответила она. – И очень некрасивые.
– У вас не может быть ничего некрасивого, Кэтрин. Вы самая прекрасная молодая леди, которую мне когда-либо доводилось видеть. – Он осторожно опустил ее ступню себе на колено и снял туфельку с ее обтянутой чулком ноги. – У вас великолепные зеленые глаза, роскошные золотисто-каштановые волосы, а губы… Ну, они тоже великолепны. Кроме того, вы высокая и стройная. И, насколько я могу судить, прекрасно сложены. Поэтому у меня нет ни малейших сомнений: ваши шрамы так же красивы, как и все остальное.
Кэтрин рассмеялась и покачала головой.
– Вам не удастся заставить меня поверить в это, как и в то, что пузырьки шампанского проникают в мозг и вызывают головную боль.
– Да, согласен, последнее весьма сомнительно. Но ваша красота – она очевидна. – Снова улыбнувшись, граф добавил: – Поверьте Кэтрин, для меня вы самая прекрасная леди из всех, которых я видел.
Кэтрин не знала, что на это ответить. Немного помолчав, она прошептала:
– Благодарю вас за эти слова.
Тут Адам взялся за подол ее платья и начал медленно приподнимать его. Потом вдруг замер и спросил:
– Можно продолжать? Или вы собираетесь остановить меня?
Кэтрин промолчала, как бы давая понять, что не собиралась останавливать его. Платье скользило все выше по ее ноге, но она по-прежнему молчала. К ее удивлению, интимность того, что сейчас делал граф, вовсе не казалась ей шокирующей. Напротив, все это выглядело вполне естественно.
Наконец, приподняв подол платья чуть выше колена и придерживая одной рукой лодыжку, Адам принялся ощупывать ее ногу. А Кэтрин тем временем смотрела на его широкую мускулистую грудь и такие же мускулистые сильные руки, бугрившиеся мышцами под рубашкой при каждом движении.
– Вам сейчас не больно? – спросил граф неожиданно.
Кэтрин тут же покачала головой.
– Нет-нет. Напротив, очень приятно. – «Приятно ощущать прикосновение твоих рук», – добавила она мысленно.
– Вот и хорошо. А сейчас я собираюсь снять с вас чулок, – заявил граф.
Взгляд девушки метнулся к его глазам, и по телу ее пробежала дрожь.
– Остановите меня, когда захотите, – добавил он поспешно.
Но Кэтрин не хотела его останавливать. Снова промолчав, она инстинктивно откинулась назад, упершись ладонями в пол. Что ж, если он хочет увидеть ее ногу без чулка – пусть смотрит!
Его нежные прикосновения все сильнее ее возбуждали, и ей хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше. Когда же он спустил чулок до самой лодыжки, Кэтрин едва не вскрикнула – она не была готова к той потрясающей волне удовольствия, которая прокатилась в этот момент по ее телу. И еще она ощутила легкое покалывание в грудях. Но как же так?.. Почему столь простые и вполне обыденные действия пробудили у нее жгучее предвкушение… чего-то большего?
Тут Адам сжал ее лодыжку немного сильнее и стал уверенными движениями то сгибать ногу в колене, то разгибать. После чего, внимательно осмотрев ногу, обнаружил трехдюймовый шрам под коленом и два поменьше – чуть выше колена.
– Эти шрамы почти незаметны, – сказал он. – Они не красные. – Он осторожно прощупал шрамы и добавил: – И они не выпуклые, то есть это не рубцы. Но все же ясно, что швы накладывал доктор. Стежки довольно широкие – не то что аккуратная работа женщины.
– Мужчины обычно не слишком искусно действуют иголкой, – заметила Кэтрин.
– Однако эти шрамы вовсе не уродливы, – продолжал Адам. – Они вообще едва заметны. По-моему, у вас прекрасная стройная ножка.
Кэтрин, давно уже не смотревшая на свои шрамы, мысленно признала, что они уже не выглядели так ужасно, как раньше.
– Да-да, Кэтрин, это чистейшая правда. И если усердно потрудиться, то ваша нога обязательно окрепнет – я абсолютно в этом уверен.
Ей казалось, что ласковые и ободряющие слова графа согревали ее, точно жаркий огонь в холодную ночь. На самом деле ей следовало бы испугаться, прийти в смятение или по меньшей мере почувствовать себя скомпрометированной. Ведь она показала мужчине свою обнаженную ногу и даже позволила ему прикасаться к ней столь интимным образом… Но Кэтрин совершенно не смущалась и чувствовала только желание и страсть. А прикосновения графа представлялись ей вполне естественными.
– У вас нежные руки, – прошептала она, наблюдая, как он разминал ее мышцы.
– С вами легко быть нежным, – ответил Адам, осторожно массируя ее ногу.
И все его движения были удивительно нежными и в то же время необыкновенно чувственными. А его прикосновения восхитительно согревали, и казалось, что это тепло, растекаясь по всему ее телу, то поднимается к грудям, наливая их приятной тяжестью, то устремляется вниз, к средоточию ее женственности.
А могучие мускулы Адама по-прежнему перекатывались под полотном рубашки. Он был очень крепким и сильным, но его прикосновения казались необычайно нежными. И, поглаживая ее ногу, он не спускал с ее лица глаз. Конечно же, Адам отлично знал, какие чувства она сейчас испытывала. Но что он об этом думал и что собирался с этим делать?..
Чуть подавшись вперед, Кэтрин спросила:
– Когда мы сможем встретиться снова?
Он продолжал поглаживать ее ногу. Немного помолчав, ответил:
– Не знаю. Не уверен, что нам следует это делать.
Напряженность в его глазах заставила ее отвести от него взгляд. А он тем временем продолжал:
– И вовсе не из-за вашей неудачи в танцах, Кэтрин.
Она уже и так это поняла, но все же спросила:
– Тогда почему же?
– Посмотрите на меня, – сказал Адам.
Она подчинилась, и он проговорил:
– Нам не следует встречаться из-за того, что я чувствую, находясь наедине с вами. Из-за того, что хочу сделать, но не могу.
Она судорожно сглотнула.
– И что же вам хочется сделать?
– Поцеловать вас, конечно, – ответил он, пристально глядя на нее.
Улыбнувшись, Кэтрин заметила:
– Но мне нравятся ваши поцелуи.
– А мне ваши, – ответил граф, коротко рассмеявшись. Подавшись вперед, он легонько поцеловал ее в губы и тут же отстранился.